В рамках проекта по изучению архаических ареалов Южной Славии 11–22 сентября 2020 г. состоялась этнолингвистическая экспедиция в район Дебара (Республика Северная Македония). В данном регионе, расположенном у границы с Албанией, проживает население разных этнических и религиозных групп. Славянское христианское население, известное под этнонимом мияки (<em>Ми</em><em>j</em><em>аци</em>), на берегах реки Радика делит территорию с албанцами-мусульманами. Во времена Османского владычества часть православных приняла ислам, и так некогда единая общность распалась на две группы, которые, в свою очередь, дифференцированы по течению реки на микроареалы: Горна Река (от истока реки Радика до ущелья Борич), Долна Река (среднее течение), Голема Река (от впадения в Радику реки Мала Река до самого Дебарского озера), также само русло притока Мала Река считается отдельной микрозоной. Мияки – население, проживающее в пределах Долна, Мала и Голема Река [1. C. 7].

По данным первых лексико-словообразовательных и фонетико-грамматических томов ОЛА [2–5], говоры этой пограничной западномакедонской области относятся к зоне, где выявляются следы глубокой архаики [6. C. 6–24]. В фонетической системе дебарских (малореканских) говоров Б. Видоеский выделяет следующие характерные черты, которые противопоставлены остальным говорам македонского языка. В корневых морфемах *ọ перешел в /о/:  (<em>зоп, рока, </em><em>тоже</em><em>њ</em><em>е</em><em>, доп, </em><em>собота, гроди</em>). Слоговые *ṛ и *ḷ остались в неизмененном виде (<em>прсти, влк, слза, дрво</em>). Рефлексами *tj, *dj выступают как /ќ/, /ѓ/ (<em>меќава, вруќина</em>), так и /шт/, /шч/, /ш/ или /жд/, /жџ/, /ж/: (<em>плешт</em><em>и,</em><em> </em><em>помош</em><em>, </em><em>вежди, </em><em>прежа</em>). В морфологии выделяется окончание -<em>ет</em> для 3 л. мн.ч. (<em>тие </em><em>викает/</em><em>вике:т, носет</em><em>/носе:т, ткает, спиет</em>) и общее для всех крайних западномакедонских наречий окончание <em>-т</em> для 3 л. ед. ч. (<em>требат, то</em><em>ј </em><em>одит, таа </em><em>ј</em><em>адет</em>). Деепричастие образуется прибавлением суффикса -<em>еќи</em> (<em>викаеќи, враќаеќи</em><em>, </em><em>одееќи</em>) (полное описание дебарских говоров см. [7. C. 213–244]). В экспедиционных записях вышеприведенные особенности фиксировались непоследовательно. Большинство опрошенных осенне-зимний период года проводят в городах, где общаются с помощью койне (разновидности литературного македонского языка, смеси диалекта и литературного языка). Информанты с высшим образованием старались говорить на литературном языке.

Расположение сел в ущельях посреди самых высоких гор Македонии – Шар Планина, Кораб, Дешан, Крчин, Бистра, Стогово не способствовало развитию земледелия в этих областях. Основным занятием населения испокон веков было отгонное скотоводство, преимущественно овцеводство. В день св. Иеремии (<em>Ереми</em><em>j</em><em>а</em>, 14.05) стада перегоняли на летние пастбища, где те находились до Крестовоздвижения (<em>Крстовден</em>, 27.09). Первый раз скот стригли зимой, вторая стрижка <em>престриг</em> совершалась в августе: для этого овец пригоняли в село и предварительно купали в источнике – «чтобы плодились» (<em>за да се множат</em>). Расцвет овцеводства пришелся на XVIII в. После Балканских войн и образования независимых государств стало сложнее перегонять стада, не нарушая границы стран. А после Второй мировой войны было введено ограничение на частное овцеводство и отрасль пришла в упадок [1. C. 12–13].

Суровый климат и сложившаяся экономическая ситуация обусловили второй основной способ заработка населения – <em>печалбарство</em> (мак. <em>се печали </em>«трудиться, зарабатывать», однокоренное с <em>печал</em> «скорбь, беда» [8. C. 211–212]), <em>гурбетчиство</em> (от араб. через тур. <em>gurbet</em> «чужбина») – трудовая миграция. Население рассматриваемых мест прославилось известными иконописцами, строителями, резчиками по дереву. Здания и иные постройки, сохранившиеся в этих краях, хорошо исследованы и описаны этнографами и историками архитектуры [9]. Многие церкви на Балканах декорированы мастерами из миякских сел (Бигорский монастырь, церковь Свети Спас в Скопье). На заработки жители отправлялись два раза в год – в мае и в октябре. Договор заключался от праздника Крестовоздвижения (<em>Крстовден</em>, 27.09) или дня св. Димитрия (<em>Митровден</em>, 26.10.) до Юрьева (<em>Ѓурѓ</em><em>овден</em>, 06.05.) или Петрова дня (<em>Петровден</em>, 12.07.), в зависимости от главного сельского праздника – <em>слава</em> – в конкретной местности. На дни возвращения рабочих планировались свадьбы, помолвки, заключение договоров. Новое занятие населения способствовало появлению обрядов и ритуалов, связанных с обеспечением здоровья, безопасности и удачливости человека, отправляющегося <em>во печалба</em>. Обряды, посвященные прощанию с уходящими на заработки, типологически очень близки похоронам, проводам рекрутов, прощанием с невестой и органично вписываются в рамки семейной обрядности.

В иноязычном и иноконфессиональном окружении, как правило, лучше сохраняются отдельные явления традиционной духовной культуры (см. [10]). Из этнографической литературы, посвященной данному региону, и по материалам этнолингвистической экспедиции можно заключить о присутствии некоторого числа архаических элементов в обрядах календарного цикла и в семейной обрядности. Этнолингвистическое обследование осуществлялось по вопроснику А.А. Плотниковой [11]. В основном был собран материал по календарной и семейной обрядности, отчасти по народной мифологии края. Далее приведем некоторые наиболее яркие черты обследованной традиции.

Календарные праздники зимнего цикла занимают центральное место в народном календаре не только в рассматриваемом регионе, но и на широкой территории южнославянского культурно-языкового континуума. Одной из общих и распространенных архаических традиций является сжигание в очаге полена <em>бадник</em> накануне Рождества [12. C. 96, 398–411]. В Миячии в Сочельник (6.01) рано утром молодые мужчины шли в лес рубить <em>б</em><em>ắ</em><em>дник</em>, <em>б</em><em>ắ</em><em>дниче</em>. Бадник в этой области представляет собой одну или несколько дубовых веток. При заготовке бадника ветка не должна была коснуться снега – <em>да не се омрси</em><em>т</em><em> </em>(«чтобы не оскоромиться»). Носители традиции поясняли этот запрет тем, что в пост человек не ест ничего белого: молока, сыра, яиц. Поэтому и бадник не должен коснуться белого снега (ЙМ). Приписывание сжигаемой дубовой ветке антропоморфных признаков свидетельствует о сохранении архаического восприятия окружающей природы.

Согласно одной из теорий, общее для южнославянского ареала наименование <em>бадник</em> образовано от глагола *bděti «бодрствовать», потому что одним из ритуальных действий с бадником является обычай в течение ночи не спать, наблюдая за его горением [12. C. 96]. Эта традиция сохранилась и в районе Дебара. Во время праздничного постного ужина <em>бă</em><em>дниче</em> помещается в очаг и поджигается: <em>Како ш</em><em>то си одит огон, така и кучата </em><em>ќ</em><em>е да одит</em> (Как взвивается огонь, так и дом пусть растет) – комментирует этот обычай одна из информанток в с. Ростуше (ВЕ). <em>Запалува на</em><em>ј</em><em>стариот член, татко ми на пример. Дедо ми ако бил жив. То</em><em>ј</em><em> го пали</em><em>т</em><em>. Ко</em><em>ј</em><em> </em><em>ќ</em><em>е видит да догорит прв – него </em><em>ќ</em><em>е биде телето, </em><em>ј</em><em>агнето. Таа година </em><em>–</em><em> негова </em><em>ќ</em><em>е биде</em> (Поджигает самый старший член семьи, мой отец, например. Мой дед, когда был жив. Он его поджигал. Кто первым увидит, как догорает, – его будет теленок, ягненок. Тот год – его будет) (ПТ).

К Сочельнику для семейного праздничного ужина выпекается ритуальный хлеб под общим родовым названием <em>погача</em>. Он делится между членами семьи, а первые куски предназначены Господу, дому и скоту (Ростуше, Битуше, Тресонче, Лазарополе). В с. Ростуше был записан обычай общинного совместного выпекания большого количества хлебов по числу православных семей в селе. В Сочельник в общий чан с тестом бросается монетка – в чей хлеб она попадет, тот считается удачливым: целый год на сельских праздниках ему первому предлагают угощение. Для названия этого небольшого ритуального хлеба также нет специального термина, используется общеупотребительная лексика – <em>погачиче</em><em> </em>(«лепешечка, пресная булочка»)<em> </em>(ВЕ).

Все информанты отмечают широкое народное гуляние на Старый Новый год – <em>Васú</em><em>лица</em> (14.01): <em>Василица многу се празнува во селово</em> (ПТ). К празднику делается специальная трость <em>сур</em><em>ó</em><em>вица</em> (по одной из версий, от греч. σούρβα «кизил») из переплетенных ветвей кизила, сливы и виноградной лозы и украшается разноцветными нитями. Эта трость потом используется при ритуальных обходах домов: с нею танцевали колядующие дети – <em>василú</em><em>чари</em>, ею символически били по спине хозяина и хозяйку для передачи им жизненной энергии от переплетенных живых, молодых веток, называемых<em> сурови</em>, т.е. «крепкие, здоровые» (ТД, ЙЙ). Символика действия (битья) подкрепляется символикой кизила в традиционной культуре, обозначающего здоровье и силу [13. C. 492–494; 14]. Обряд колядования на Старый Новый год совершается на рассвете и включает обход дворов и домов, танцы, одаривание колядующих подарками и деньгами. Среди угощений яйца, мясо, сладости, небольшие булочки в виде креста <em>орли</em><em>њ</em><em>а</em> и человечков <em>невé</em><em>сту</em><em>љ</em><em>ки</em> (ЛА, ПТ, ЙМ). По словам информантов, в с. Ростуше существует традиция бросания колядующими соли в очаг с благопожеланиями о рождении в доме мальчиков. Были записаны следующие варианты благопожеланий, исполняемых при новогодних обходах, в распределении по селам: <em>Сурова, суровица, весела годиница, за многу години новата година</em> (<em>Сурова, суровица</em>, веселый годок, на многие годы новый год) (Осой, Лазарополе) (ПТ, БП, ЙЙ, ТД, БД); <em>Сурова, Суровица, весела годиница. Да</em><em>j</em><em> ми бабо пастрница, да натучам бакрница! Сурова!</em> (<em>Сурова, суровица</em>, веселый годок. Дай мне, баба, бастурму, чтобы мне положить в котелок. <em>Сурова!</em>) (Тресонче) (ЙМ, ЛА); <em>Суровица годиница / Да</em><em>j</em><em> ми убаво пастармица да натучам бакарница. /</em><em> Сура сура година весел взрос нá</em><em> лоза. / Црвена </em><em>j</em><em>аболка во град</em><em>ú</em><em>на / Живо и здраво до годú</em><em>на. Амин</em> (<em>Суровица</em>, годок. / Дай мне хорошую бастурму, чтобы мне положить в котелок. / Молодой, молодой год, хороший прирост на лозе. / Красное яблоко в саду / Чтобы быть нам живыми и здоровыми весь год. Аминь) (Ростуше) (ВЕ).

В рассматриваемом регионе находится одна из главных православных святынь Македонии – Бигорский монастырь св. Иоанна Крестителя. Расположение вблизи культового центра способствовало закреплению особенностей в период празднования Богоявление – <em>Водици</em> (19.01). В тех селах, которые находятся непосредственно у монастыря и которые удалось посетить во время экспедиции (Ростуше, Битуше), существует богатая традиция празднования Крещения, включающая многочисленные застолья, совместное выпекание хлебов, обходы дворов, ритуальные процессии, танцы и песни. Из многих красочных элементов обряда остановимся на наиболее ярких моментах. Особо выделяется ритуальное кумовство. В селе выбираются две семьи, которые именуются кумовьями (<em>кумови</em>), хранителями креста (Ростуше) или двух крестов (Битуше) в течение года. <em>Кумови</em> становятся главными действующими лицами обряда, а их дома – центрами общественной жизни села в течение недели. Накануне праздника (17.01) выбранные кумовья приглашают все православные семейства в гости. Во время торжественного застолья крест / кресты обвязывают белыми и красными нитями, переплетенными с базиликом. В ночь на <em>Водопос</em> (18.01) все мужчины села во главе с кумовьями несут украшенную реликвию в Бигорский монастырь, где ее освящают и передают уже другим кумовья, избранным на следующий год. Нити и базилик, украшавшие крест, используются как апотропеи: вода, настоянная на них, считается целебной – ее пьют женщины, желающие забеременеть и счастливо разрешиться от бремени (ВЕ). Новые кумовья, вернувшись под утро в село, обходят все дворы и окропляют дома, что называется <em>а</em><em>ј</em><em>азмо</em>. В с. Битуше 18 января называется <em>Мошки В</em><em>одици</em>, потому что главная роль отводится мужчинам (з.-мак. <em>мож</em> «мужчина»). В ночь на Богоявление (19.01) реликвия хранится в сельской церкви. Следующий день в с. Битуше называется <em>Женски В</em><em>одици</em>:<em> </em>женщины –<em> кумстарки</em> (т.е. сопровождающие «куму») – собираются в домах новых кумовьев по признаку родства и с обрядовыми песнями направляются в храм, чтобы забрать крест для хранения в течение будущего года (СР, ДГ, ВР). Во всех миякских селах Богоявление (19.01) сопровождается общим освящением воды в реке или в чане во дворе церкви. После освящения деревянный крест бросается в источник, поймавший его считается удачливым.

Праздничный период Великого поста наполнен многочисленными народными обычаями. Последняя неделя перед постом называется <em>Рé</em><em>довна</em> (мак. <em>ред</em> «порядок, череда» – по признаку отсутствия чередования постных и скоромных дней) или <em>Сú</em><em>рна</em> (мак. <em>сир</em> «сыр, брынза» – по признаку присутствия большого количества молочных продуктов). В последнее воскресенье – <em>Прочка</em><em> </em>– принято навещать родителей и испрашивать прощение: <em>Проштева</em><em>j</em><em>те ако ви згрешив нешто</em> (Простите, если согрешил против вас) (ВЕ). С утра в центре села жгут большой костер. Обычай разжигания масленичных костров фиксируется повсеместно в Македонии [12. C. 113]. Южнее от Дебара в с. Нерези, которое относится к региону Дримкол, фиксируется название <em>лапрди</em> «факел» (от мак. <em>ламба</em> «светильник», ср. <em>ламбарди</em> в районе Скопья) в значении «масленичный костер», но в близком регионе Миячии не используется какое-либо название для этого ритуального костра (НМ). В этот день происходит также ритуальный обход ряженых. Молодежь переодевается – <em>се преоблекуваат женско во мошко, мошко – во женско</em> (переодеваются женщины в мужчин, мужчины – в женщин) (ВЕ). В карнавальном шествии обязательно присутствуют персонажи «жених» и «невеста», «баба» и «дед», «врач».

Прощеное воскресенье завершается праздничным ужином в кругу родных и масленичной игрой<em> </em><em>а</em><em>мканье</em>: старшая женщина семьи подвешивает яйцо на белой нитке, раскачивает яйцо перед лицом человека и старается слегка попасть по зубам (Ростуше, Битуше). Данный ритуал встречается в Македонии, Болгарии, в южной и юго-восточной Сербии [12. C. 119–121, 460–466].

В среду на последней неделе поста (<em>Страсна</em>) до рассвета в воду с красным красителем помещаются яйца по числу членов семьи. На следующее утро в <em>Велики четврток</em> яйца варятся. Именно их потом несут в монастырь и освящают в пасхальную ночь. Одно из яиц ставят в угол с иконами и хранят до будущего года. Через год это яйцо закапывают в место, где никто не ходит, или бросают в реку. Накануне Пасхи в субботу (<em>Велика собота</em>) готовят пирог – <em>нафора</em><em>, погача</em>, украшенный пасхальным яйцом (<em>со великденско </em><em>j</em><em>а</em><em>j</em><em>це</em>): <em>како сакаш шарú</em><em> си </em><em>j</em><em>а <</em>погачата<em>>, ама </em><em>j</em><em>а</em><em>j</em><em>цето ти е на средината!</em><em> </em>(как хочешь украшай себе его <пирог>, но яйцо должно быть у тебя по центру) (ВЕ).

Одним из центральных праздников календарного года является <em>Ђурђ</em><em>евден, </em>день Георгия Победоносца (6.05). Вечер накануне называется <em>поби</em><em>љ</em><em>ача вечер</em><em> </em>(мак.<em> по би</em><em>л</em><em>ки </em>«за травами»). В этот день по всей Миячии принято собирать лекарственные травы. В с. Ростуше был записан обычай плести два венка: <em>Еден голем го врзуваш на полоина да не те болела полоина</em>. <em>Правиш венец и на глава го ставаш</em>. <em>И то</em><em>ј венец </em><em>шо ти нá глава на врата </em><em>ќ</em><em>е си го обесиш спроти ден</em><em>от</em><em> </em><em>на вратата</em> [...] <em>А</em><em>ко имаш с</em><em>т</em><em>о</em><em>ка</em><em>,</em><em> </em><em>г</em><em>о става</em><em>ш на </em><em>оние кутии што</em><em> се за</em><em> млеко</em> (Один большой повязываешь на поясницу, чтобы у тебя поясница не болела. Делаешь венок и на голову надеваешь. И тот венок, который у тебя на голове, потом вешаешь вечером (накануне дня) на дверь [...] Если есть скотина, надеваешь [венок] на молочные сосуды) (ВЕ).

На <em>Ђурђ</em><em>евден</em> распространены обычаи, связанные с первым доением, ритуальные действия, направленные на увеличение количества молока и на здоровье скота [15. C. 601–604]. Рано утром хозяйка доит скотину, а молоко ставит кипятить. Кастрюля украшалась сплетенным накануне венком. В нем обязательно присутствовали растения, которые, по народным представлениям, способствуют увеличению количества молока: <em>Сабаjле крава</em><em>та </em><em>ќ</em><em>е</em><em> </em><em>j</em><em>а измолзе</em><em>ш, тен</em><em>џ</em><em>ере</em><em>то</em><em> го ставаш да се варат млекото</em><em>. </em><em>Еден венец и за тенџерето. И обавезно коприва</em><em>. И </em><em>една, </em><em>плаво цвече</em><em>,</em><em> </em><em>се вика</em><em> млеча</em><em>j</em><em>ка</em>, <em>та млеко пушчат</em> (Утром подоишь корову, кастрюлю ставишь, чтобы варилось молоко. Один венок – и на кастрюлю. И обязательно крапива. И один, голубенький¹ цветочек – называется <em>млеча</em><em>j</em><em>ка</em> (от мак. <em>млеко</em> «молоко», растение с белым соком), он молоко пускает). При рассказе об использовании растений в этот день собеседники добавляли: <em>Коприва, нешто жолто – бучи</em><em>бутин – за млекото да бу-бу, да </em><em>ботет пове</em><em>че</em> (Обязательно крапива, что-нибудь желтое <em>– бучи</em><em>бутин </em>«зверобой» <em>–</em> чтобы молоко «бу-бу», чтобы шумело больше). Использование растения <em>бучи</em><em>бутин </em>основано не только на сопоставлении желаемого объекта (жирного, желтого, молока) с цветом цветка, но и на внутренней форме названия: с одной строны, мак. <em>бутин </em>«маслобойка», с другой стороны, мак. <em>бучи</em> «гудеть, шуметь» (шум в данном случае ассоциируется с множественностью). Предписывалось также весь день помешивать молоко: <em>И о</em><em>бавезно </em><em>дента мотиш млекото. Да се множи</em><em>т</em><em> млекото</em><em> </em>(И обязательно весь день мешаешь молоко. Чтобы молока было больше) (ВЕ). Высохшие венки впоследствии скармливают скоту.

Помимо вышеперечисленных обычаев и обрядов, на рассвете праздничного дня в источнике набирается вода. Эта вода считается святой, на ней замешивается праздничный хлеб – <em>погача</em><em> </em>(ср. [15. C. 604]). После литургии со свечой и иконой святого Георгия трижды обходят церковь с песнопением<em> </em>Георгию Победоносцу. По пути люди срывают цветы около церкви для украшения дверей дома.

По сравнению с другими регионами Македонии, и в частности с Куманово [16. C. 334–350; 17. C. 67, 92, 95; 12. C. 295, 486–494], где существует три календарных периода, посвященных изгнанию «гадов»², в Миячии приводятся специальные обряды, приуроченные только ко дню св. Иеремии (14.05). В этот день с утра один из членов семьи обходит жилые постройки три раза, звонит в колокольчики и стучит в металлические предметы, кастрюли со словами: <em>Бега</em><em>j</em><em>, бега</em><em>j</em><em>, </em><em>погани</em><em>j</em><em>о</em><em>, ете</em><em> </em><em>ти </em><em>j</em><em>е </em><em>Ереми</em><em>j</em><em>а</em><em> </em>(Убегай, убегай, поганая, вот тебе Иеремия).<em> </em>В некоторых заклинательных формулах встречается и имя святого Афанасия<em> – со свети Танаси</em><em>j</em><em>а</em><em> </em>(cо святым Афанасием), <em>–</em> который считается покровителем скотоводов³. Помимо ядовитых змей, обряд направлен и на изгнание ужей, которые, по народным представлениям, высасывают молоко у кормящих матерей: <em>Смокот иде по жени што ги до</em><em>j</em><em>ат децата. По млекото. По кравите, по овците. Зми</em><em>ј</em><em>ата касна. А смокот само задавува</em> (Уж приходит к женщинам, которые кормят детей грудью. За молоком. Приходит к коровам, к овцам. Змея кусает, а уж только душит) (ПТ); <em>Смок цица</em><em>т</em><em> млеко</em><em> на крава и жени,</em><em> на родилка. Крв одит</em> (Уж сосет молоко у коровы и у кормящей женщины, роженицы. Кровь идет) (ВЕ). В селе Ростуше также был записан обычай жечь вечером в этот день чеснок, острый перец и пахучие травы, чтобы запахом прогнать вредоносных «гадов».

При этом существует поверье о змее-покровительнице, она именуется тем же словом <em>смок </em>«уж». Ее можно узнать по тому, что она не нападает на людей. Убивать такую змею строго запрещено: <em>Смок, т</em><em>о</em><em>ј </em><em>што е чувар</em><em> на црквата</em><em>,</em><em> Толосум се вика </em>(Тот <уж>, который является хранителем церкви, называется Толосум) (ПТ). Представление о духе–хранителе места под именами <em>смок </em>и <em>таласом</em> встречается преимущественно в македонско-сербско-болгарском ареале [12. C. 678–684]. Значение ‘змея, охраняющая дом’ по отношению к этим двум лексемам исследователи фиксировали также на территории западной Македонии в районе Охрида (Пештани) [12. C. 233, 236, 239].

В обследуемом дебарском крае слово <em>толосум</em> используется также в качестве синонима к <em>вампир</em> для обозначения призрака умершего человека: <em>Си одам на</em><em>ка</em><em>j</em><em> дома, и имаше една женичка онда и вика: Гледа</em><em>j</em><em> онде еден толосум онд</em><em>е на джаман</em><em>. </em><em>J</em><em>ас не гледам ништо! Па она гледала толосум!</em><em> И доа</em><em>ѓ</em><em>ам овде и викам:</em><em> Шо е тоа толосум?</em><em> </em><em>И се смеат </em><em>шо си знаат тука лу</em><em>ѓ</em><em>ево.</em><em> Вика</em><em>ет:</em><em> вампир</em> (Иду я себе домой, была там одна женщина и говорит: «Смотри там <em>толосум</em> вон там на окне». Я не вижу ничего! А она якобы увидела <em>толосум. </em>Прихожу сюда и спрашиваю: «Что такое <em>толосум</em>?» И засмеялись те, которые знают тут. Говорят: «<em>В</em><em>ампир</em><em>»</em>) (ЗП). Подобные представления встречаются также на сербско-болгарском пограничье и в селах на востоке Болгарии [12. C. 640–641, 644, 678–684]. А. А. Плотникова отмечает, что многозначность этого слова обусловлена заимствованным характером лексемы: греч. τέλεσμᾰ «жертва, плата» (от τελέω «платить») или от тур. <em>t</em><em>ı</em><em>ls</em><em>ı</em><em>m</em> «талисман; чары» ( от араб. طلسم <em>tila</em><em>sm</em> «талисман; заклинание»). Это может свидетельствовать о связи данного типа наименования ‘демона–хозяина места’ с представлениями как о воплощении духа предка, так и о строительной жертве и превращении погибшего человека в духа-хранителя [19. C. 339; 12. C. 236–237].

Проведенное этнолингвистическое исследование в регионе Миячии показывает, что здесь хорошо сохранились отдельные архаические черты славянской народной культуры. Как и ожидалось, в скотоводческом крае важное место занимают ритуалы, связанные с обеспечением здоровья и продуктивности скота. Расположение возле монастыря св. Иоанна Крестителя способствовало закреплению и развитию обычаев, приуроченных к зимним календарным праздникам. Многочисленные параллели с другими регионами Македонии дают возможность рассматривать данный край в общем контексте балканославянской традиционной народной культуры.

ИНФОРМАНТЫ БД – Борис Дракумен, 1951 г.р., с. Лазарополе. БП – Блаже Поповски, 1955 г.р., с. Лазарополе. ВЕ – Васка Ефтоска, 1963 г.р., с. Ростуше. ВР – Васка Рафаиловска, 1961 г.р., с. Битуше. ДГ – Драгица Гёргеска, 1947 г.р., с. Битуше. ЗП – Злата Поповски, 1968 г.р., с. Лазарополе (род. Свети Никола). ЙЙ – Йосип Йосифоски, 1950 г.р., с. Лазарополе. ЙМ – Йован Миронски, 1936 г.р., с. Тресонче. ЛА – Любе Арсовски, 1936 г.р., с. Тресонче. НМ – Нада Мартиноска, 1935 г.р., с. Нерези. ПТ – Петко Трипуновски, 1949 г.р., с. Осой. СР – Стефан Рафаиловски, 1958 г.р., с. Битуше. ТД – Трайко Дойчиновски, 1936 г.р., с. Лазарополе.