Везде
Социальные смыслы как предмет социологического анализа
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Социальные смыслы как предмет социологического анализа
Аннотация
Код статьи
S013216250015252-0-1
DOI
10.31857/S013216250015252-0
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Адамьянц Тамара Завеновна 
Должность: главный научный сотрудник
Аффилиация: Институт социологии ФНИСЦ РАН
Адрес: Российская Федерация, Москва
Выпуск
Номер 9
Страницы
16-25
Аннотация

При изучении смыслов социального действия целесообразно расширить предмет анализа на область социальной коммуникации с использованием данных о смыслах социокультурной среды, влияющих на социально значимые процессы и события. Концепт «смысл социокультурной среды» рассматривается в статье как константная многоуровневая виртуальная структура (конструкт) взаимоподчиненных коммуникативно-познавательных программ, ориентированных на интенциональность коммуникатора (направленность сознания на предмет, «равнодействующая мотивов и целей»). Представлены ключевые характеристики и особенности анализа таких смыслов: принципы мотивационно-целевой организации их латентных структур; понимание смысла как ментальное освоение мотивационно-целевой структуры; социоментальные группы, различающиеся навыками понимания смысловых доминант. Мониторинг особенностей влияния смыслов социокультурной среды на социально значимые грани «картин мира» разных групп людей, в том числе групп социоментальных, расширит возможности понимания и прогнозирования вектора и тенденций развития социально значимых процессов.

Ключевые слова
смысл, конструирование смыслов, интенция, интенциональность, семиосоциопсихология, мотивационно-целевая структура, понимание, социоментальные группы, социокультурная среда, «картины мира»
Классификатор
Получено
27.08.2021
Дата публикации
27.09.2021
Всего подписок
6
Всего просмотров
50
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf
1 Термин «смысл» получил широкое распространение в научном и обыденном дискурсах, что обусловлено возрастающей потребностью в выявлении и понимании глубинных, сущностных признаков непростой современной реальности. Концепт смысла изучается разными дисциплинами и направлениями социально-гуманитарного знания. Онтологический анализ смысла проводится в поле философии, категория значений лежит в основе логической семантики, знаки как способ «проявления» смыслов изучает семиотика, личность как носителя смысловой реальности исследует психология, взаимосвязь между социально значимыми процессами и инициирующими эти процессы смыслами (социальными смыслами) анализирует социология.
2 Внимание к смыслу как к уникальному феномену, определяющему возможность и развитие социальных связей и взаимодействий в социуме – очень давняя традиция, начинающаяся с учения Платона об эйдосах (априорных идеях как подлинной сущности, существующей вне материального мира и лежащей в основе любой вещи). Среди философов и социологов XIX–XX вв., анализировавших проблематику смысла и значения, упомяну В. Дильтея [1996], Э. Гуссерля [1994], М. Вебера [1990], А. Шютца [2004], Н. Лумана [2004], П. Рикера [2008], Дж. Александера [2013], а также российских исследователей: Т.М. Дридзе [1984], А.Н. Леонтьев [1975], Д.А. Леонтьев [2019], Ж.Т. Тощенко [2017]. Обращение социальной науки к концепту «смысл» закономерно: выявление прямых, линейных закономерностей и соответствий дает либо краткосрочное, сиюминутное знание, либо и вовсе оказывается малоинформативным, в то время как включение в предмет анализа сферы смыслов позволяет прослеживать многофакторные зависимости и взаимозависимости, влияющие на тенденции и вектор развития социально значимых процессов.
3 В современной социальной науке смыслы понимаются расширительно. Это, во-первых, смыслы социального действия и, во-вторых, реализованные коммуникативными средствами смыслы и значения, как традиционные, так и вновь созданные (авторские), которыми обмениваются люди в процессе общения и взаимодействия в рамках социокультурной среды. И те и другие являются социальными смыслами, поскольку они влияют (могут влиять) на социально значимые процессы. Концепт «социальный смысл» автор рассматривает как свойственное только социуму виртуально-ментальное многоуровневое образование, имеющее свойства как атрибуции (константности), как и модуса (модификации), в зависимости от ситуаций общения, взаимодействия и самоопределения людей.
4

Смыслы социального действия в социологическом поиске.
5 Если не вставать на позиции теологов, рассуждающих о Божественном смысле, Промысле Божием, Откровении и т.д., то следует признать, что носителями смыслов являются люди как мыслящие существа с их ценностными ориентациями, идеалами, представлениями, настроениями, желаниями, намерениями и т.д. – осознанными или рефлексируемыми, в целом – личностными смыслами, или «картинами мира» (представлениями об окружающем мире и своем месте в нем), в которых всегда можно найти мотивационно-целевую доминанту. Придание смысла возможно только в процессе мышления. Смысл вне мышления невозможен.
6 Традиция исследований социальных смыслов базируется на размышлениях М. Вебера об особенностях концепта «смысл» в социологическом поиске: «Слово “смысл” имеет здесь два значения. Он может быть: а) смыслом, действительно субъективно предполагаемым действующим лицом в данной исторической ситуации, или приближенным, средним смыслом, субъективно предполагаемым действующими лицами в определенном числе ситуаций; б) теоретически конструированным чистым типом смысла, субъективно предполагаемым гипотетическим действующим лицом или действующими лицами в данной ситуации». [Вебер, 1990: 603]. Разработки М. Вебера о смыслах социального действия продолжились в социальной науке поиском оптимальных способов интерпретирования полученных данных. Примером тому является теория социальных систем Н. Лумана, который считал возможности толкований смысла «неравновероятными», иными словами, зависящими от выбора интерпретатора среди возможных вариантов [Луман, 2004]. Вслед за Луманом П. Рикер также характеризует смысл как «множество неравновероятных возможностей». Для исследовательских задач настоящей статьи это значимые наблюдения; к проблеме «неравновероятности» при толковании смыслов социального действия мы еще вернемся.
7 При изучении смыслов социального действия современная социологическая наука опирается на подход, согласно которому исследуются экзистенциально-личностные характеристики, типичные для социума в целом и/или для отдельных социальных групп. Предметом изучения оказываются «смыслы жизненного мира» [Тощенко, Великий, 2018]; «смыслы жизни» [Возьмитель, 2019], «смысловая саморегуляция» [Зубок и др., 2020]; «смысловые отклонения» [Сорокин, 2020] и т.д. Поиски социальной науки в сфере смыслов продолжились поиском факторов, условий и характеристик, оказывающих прямое или опосредованное влияние на социальные представления, ценности людей. Закономерным оказалось обращение к феномену социальной коммуникации и/или к механизмам коммуникационных взаимодействий.
8 Концепции, в центре внимания которых оказались взаимовлияния между социальной коммуникацией и смыслом социального действия, можно дифференцировать по преимущественной сфере внимания. Это, во-первых, научные теории, посвященные особенностям восприятия, а также механизмам и способам влияния на аудиторию посредством коммуникационных средств; во-вторых, это теоретические и методические разработки о феномене смысла в сфере коммуникации. Любую таких из концепций независимо от сферы ее применения можно рассматривать как отдельный вклад в копилку знания механизмов и катализаторов социальных процессов.
9 Вот уже несколько десятилетий и за рубежом, и в нашей стране явные приоритеты в представлениях о феномене смысла и его понимания имеют современные герменевтические концепции, развивавшиеся в 1950–1970 гг. под эгидой идей постмодернизма [Gadamer, 1976]. Согласно этим концепциям, нет и не может быть единого смысла в рамках целостных произведений; есть только смыслы и значения в рамках слов, фраз, дискурсов, которые могут и должны быть индивидуальными, личностными. Есть также выводы, догадки, предположения, идеи, которые могут совпадать, а могут и не совпадать с мотивацией автора, которая сама по себе предметом внимания не является. В результате, как следствие обозначенных идей, в научном и общественном дискурсах широко распространились заявления о множественности смыслов и даже, в порядке метафоры, о «смерти автора», поскольку смысл меняется с каждым новым прочтением и никак не зависит от мотивации и коммуникативного намерения автора. Аналогичными оказались понимания смыслов среди представителей континентальной философии, или «постстуктуралистов»: [Барт, 1994; Деррида, 2007; Фуко, 1994] и их последователей, сосредоточивших сферу анализа на словах и фразах, что повлекло за собой появление нового термина – «лингвистический поворот». Противоположная позиция по отношению к феномену смысла представлена в отечественной семиосоциопсихологической концепции социальной коммуникации [Дридзе, 1984; 2000а], которая декларирует константность смысловых доминант в рамках целостных, завершенных коммуникативных актов (произведений, материалов, пропагандистских кампаний и т.д.), причем не только декларирует, но и обладает оригинальным методом выявления искомых смыслов.
10 Прикладной подтекст обозначенных концептуальных разночтений оборачивается разными представлениями о возможности диалога и взаимопонимания в социуме. Так, следование идее многозначности смыслов и значений (одна сторона разночтений) повлекло за собой не только право на разнобой в трактовке авторской мотивации, но и возможность произвольного интерпретирования значений и смысловых нюансов общепринятых терминов, морально-нравственных норм, законов, правил и т.д., что создает в СМИ благоприятные условия для манипуляции сознанием неискушенных слушателей с помощью терминологических софизмов, путем подмены понятий, использования их в новых, измененных значениях, не тождественных исходным, в отрыве от начального контекста дискуссии, а также посредством незаметной подмены доказываемого или опровергаемого тезиса. Этому способствует многозначность многих слов обычного разговорного языка.
11 Представление о константности смыслов в рамках целостных, завершенных коммуникативных актов (другая сторона разночтений) утверждает возможность диалога и взаимопонимания на всех уровнях социума: договариваться и взаимодействовать можно только на единой смысловой платформе. Кроме того, возникает возможность релевантного и своевременного выявления пребывающих в конкретных пространственно-временных рамках социокультурной среды смыслов, в том числе для распознания нечестных полемических уловок, например подмены смысла обсуждаемого тезиса или преднамеренного извращения фактов в целях оказания деструктивного воздействия на сознание собеседника.
12

Социокультурная среда как «место пребывания» смыслов.
13 Местом «пребывания» смыслов является также социокультурная среда, в которой создается постоянно меняющаяся и расширяющаяся совокупность социокультурных продуктов (различных произведений литературы: художественных, общественно-публицистических и иных, материалов масс-медиа, учебников, справочников, сводов законов, норм, предписаний, правил, и т.д.), которой располагает социум и, в зависимости от запросов, уровня подготовки и возможностей, человек в социуме. Традиционно социокультурную среду изучают в ее содержательно-информационной и эмоционально-образной представленности. Однако социокультурная среда – это еще и значения и смыслы, наличествующие во всех произведениях, материалах, пропагандистских кампаниях и т.д. Главная особенность смыслов социокультурной среды кроется в их двоякой природе: с одной стороны – коммуникационной, поскольку процессы общения и восприятие происходят посредством коммуникационных средств (знаков и их сочетаний), с другой стороны – виртуальной, «проявляющейся» в сознании воспринимающей личности. Даже в простейших случаях использования/восприятия простых знаков (отдельных слов, кадров, рисунков и т.д.) необходимо либо «связать» в сознании объект с его обозначением, либо отождествить знак с объектом.
14 Гораздо большая доля виртуальности свойственна процессам создания/восприятия фраз, образов и т.д.: там привычные «простые» значения приобретают способность модифицироваться благодаря контексту или другим художественно-выразительным средствам, приобретая новые качественные характеристики. К тому же в результате внутренних взаимодействий могут возникать абсолютно новые значения и смыслы. Еще большая доля виртуальности присуща смыслам, наличествующим в целостных, завершенных произведениях и/или материалах, а также в пропагандистских кампаниях, их понимание– «высшая математика» для ума: такие смыслы кроются «между» слов, звуков, кадров, фраз, образов и т.д. Их отличает продолжительность виртуальной «жизни», начиная от создания и распространения, и заканчивая, в случае актуальности и распространенности, влиянием на социально значимые, а порой даже глобальные процессы [Адамьянц, 2017]. Приведем в качестве иллюстрации наблюдение К. Маркса о «призраке коммунизма» и вспомним о результатах его хождения-брожения по Европе и миру. Вспомним также о результате влияния на представления населения бывшего СССР смыслов о преимуществах западного образа жизни, созданных посредством технологий «мягкой силы», или о таких «мишенях» современных смысловых атак, как традиционные ценности, представления, нормы и т.д. миллионов людей.
15 В числе отличительных особенностей большинства константных смыслов социокультурной среды можно назвать также сложность в их распознавании (понимании) вследствие кажущейся случайности, разноплановости и «разнесенности» по времени отдельных деталей и элементов (блоков, дискурсов, символов, терминов и т.д.), создающих в комплексе, тем не менее, главный и единственный коммуникационный посыл; игнорировать факт наличия таких посылов значило бы противоречить фактам реальности.
16 Способы распространения смыслов социокультурной среды в наше время качественно изменились, причем не только благодаря новым техническим средствам и информационно-коммуникационным технологиям, но и вследствие появления новых и новейших методов их создания. Если еще сравнительно недавно прерогатива создания социальных смыслов принадлежала в основном единоличным авторам, стремившихся, как правило, открыто, доходчиво и с ориентацией на позитивный социальный результат донести свое коммуникативное намерение, то сегодня мы наблюдаем качественно иную ситуацию: над созданием смыслов работают целые коллективы, как обеспокоенные проблемами рейтингов редакции СМИ, так и специализированные многопрофильные учреждения по разработке и созданию латентных смыслов деструктивного влияния.
17 Возможность оказания целенаправленного смыслового влияния на массового человека фактически не отрицают и современные концепции, посвященные методам создания/конструирования новых многоуровневых смыслов, уровни которых могут быть представлены не только коммуникационными, но и не коммуникационными средствами, например, специально организованными событиями, ситуациями. Назовем в качестве примера теорию конструирования смысловой реальности, или, по определению ее авторов, «новых социальных миров» [Pearce, Cronen, 1980]. Фактически речь идет о создании новых смыслов на основе латентных многоуровневых структур. При этом истинное целеполагание не верифицируется, а именуются «тайной», иными словами, скрывается от целевой аудитории [Ионова, 2010].
18

Смыслы социокультурной среды как многоуровневые структуры (конструкты).

19 Впервые представление о смыслах социокультурной среды как о многоуровневых структурах было представлено в семиосоциопсихологической концепции социальной коммуникации, разработанной российским ученым Т.М. Дридзе [Дридзе, 1984; 2000]. Согласно этой концепции, в любом целостном, завершенном коммуникативном акте, реализованном в любой знаковой системе (художественном произведении, материале СМИ, устном выступлении, кинофильме, пропагандистской кампании и т.д.), помимо его очевидного, «овеществленного» состава в виде слов, фраз, звуков, изображений и прочих средств выражения, наличествует виртуальная иерархически организованная структура взаимоподчиненных и взаимообусловленных коммуникативно-познавательных программ, ориентированных на коммуникативную (авторскую) интенцию, которая и является константным смыслом данного коммуникативного акта.
20 Понятие «интенция» (от лат. intentio – намерение, стремление), присутствующее еще в античной философии и в средневековой схоластике, было взято на вооружение в экзистенциональной и феноменологической философии. Э. Гусерль считал, что представление о предмете одновременно является пониманием его, мышлением о нем, приданием ему смысла, потому что предмет раскрывается исключительно благодаря смысловой проекции направленного на него сознания. Категорию интенциональности Гусерль заимствовал у австрийского философа и психолога Ф. Брентано.
21 Понятие интенции было расширено и уточнено Т.М. Дридзе в концепции коммуникации, в рамках которой интенция понимается как «равнодействующая мотивов и целей (точнее – искомого результата) деятельности, общения и взаимодействия людей с окружающим их миром» [Дридзе, 2000а: 16]. Соответственно, термин «интенциональность» здесь обозначает формулировку «равнодействующей мотивов и целей» конкретного коммуникативного акта. Еще одно положение концепции связано с утверждением тождества между интенциональностью и смыслом: оба являются главным, что хотел сказать, передать, выразить коммуникатор, причем и на уровне осознанных целей, и на уровне не всегда осознаваемых мотивов. Смысл константен, поскольку в рамках произведения уже «овеществился» посредством слов, фраз, дискурсов и особенностей их взаимодействия между собой.
22 Смыслом любого целостного, завершенного коммуникативного акта, следовательно, является константная интенциональность («равнодействующая мотивов и целей») коммуникатора, представленная на виртуальном планелатентной многоуровневой структурой (конструктом) взаимоподчиненных коммуникативно-познавательных программ. Соответственно, смыслы социокультурной среды представляют собой константные многоуровневые виртуальные структуры (конструкты) взаимоподчиненных коммуникативно-познавательных программ, ориентированных на интенциональность коммуникатора.
23 Как это ни покажется парадоксальным, идея множественности смыслов не отвергается семиосоциопсихологией. Личностных смыслов, складывающихся в результате восприятия авторских материалов и текстов, оказывается столько же, сколько и людей. При этом интенциональность автора может как стать элементом личностной «картины мира», так и не стать ею в силу разных причин и обстоятельств. Не отвергается и утверждение о вариативности смысловых нюансов при восприятии фраз, дискурсов, образов, символов: в большинстве случае составляющие их элементы не имеют жесткой детерминации; формально это зачастую поточная система «открытых» значений.
24

К проблеме доказуемости константных смыслов.

25 Метод интенционального (мотивационно-целевого) анализа позволяет «увидеть» латентные многоуровневые структуры в любых произведениях, материалах, пропагандистских кампаниях и тем самым доказательно сформулировать, назвать их латентный смысл. В качестве рабочего инструмента разработана типовая мотивацонно-целевая структура целостных, завершенных коммуникативных актов, состоящая из следующих взаимосвязанных уровней:
26
  • интенциональность – I уровень (вершина структуры);
27
  • тезисы – II уровень;
28
  • аргументы и контраргументы – III уровень;
29
  • иллюстрации к тезисам и контртезисам, аргументам и контраргументам –IV уровень;
30
  • фоновый материал к любым из вышестоящих уровней – V уровень;
31
  • фоны к фонам – VI, VII и т.д. уровни (низ структуры).
32 Все уровни структуры «пронизывает» проблемная ситуация, вызвавшая к жизни коммуникативный акт. И проблемная ситуация, и все уровни структуры ориентированы на авторскую интенциональность, служат целям ее реализации. Жесткая детерминация уровней структуры делает невозможным «выстроить» их как-то иначе и тем самым заявить какую-то иную смысловую доминанту.
33 Проведенный с использованием мотивационно-целевой структуры анализ позволяет зримо увидеть особенности донесения автором своей интенциональности. Так, смыслы деструктивного влияния в большинстве случаев оказываются жестко ориентированными на скрываемый константный результат, в то время как служащие для их донесения срединные и нижние уровни мотивационно-целевых структур оказываются многозначными из-за произвольных модификаций значений слов, терминов, фактов и т.д. Такую ментальную уловку, к сожалению, замечают далеко не все представители аудитории [Адамьянц, 2016].
34

Понимание константных смыслов как ментальная процедура.

35 Предмет понимания в семиосоциопсихологической концепции конкретен: понять надо коммуникативную интенцию (то, что коммуникатор хотел сказать, передать, выразить, что у него «сказалось»). В этом коренное отличие данной концепции и от чисто семантических подходов к проблеме смысла и понимания, и от постмодернистских представлений о бесконечном пространстве интерпретаций, согласно которым успешность в понимании связывается либо с накоплением новой для воспринимающего субъекта информации (фактологической, практической, содержательной), стимулированием любознательности, либо с появлением новых самостоятельных выводов, умозаключений, предположений относительно воспринимаемого материала, то есть с интерпретированием.
36 Задачу понимания общего замысла произведения декларирует и объективная герменевтика; метод понимания связан здесь с сокращением и отбрасыванием контекстов-ситуаций и, далее, с созданием «единой истории с непротиворечивом смыслом» [Oevermann, 1987]. При таком варианте ментального поиска задача выявления интенциональности автора также не ставится; к тому же, поскольку процедура не операционализировна, не исключены случаи произвольных толкований или невольных ошибок, особенно при встречах с произведениями манипулятивной направленности.
37 Иное представление о процедуре понимания дается в семиосоциопсихологии: чтобы понять смысл, человеку необходимо выстроить в сознании виртуальную многоуровневую структуру, аналогичную той, что латентно наличествует в воспринятом произведении. Обычно ментальный поиск происходит снизу вверх, по принципу апдукции1: от деталей, подробностей, художественно-выразительных элементов – к иллюстративным уровням, далее – к аргументам, тезисам и, наконец, – к интенциональности. Чтобы определить, произошло ли понимание, используется метод интенционального (мотивационно-целевого) анализа, позволяющий не только доказательно «увидеть» многоуровневую структуру анализируемого произведения, но и сопоставить эту структуру с особенностями ее отражения в интерпретациях воспринимающей личности (в ответах на специальные вопросы анкеты) [Дридзе, 1984].
1. Термин, введенный американским логиком и математиком Ч. Пирсом; познавательная процедура, состоящая из выдвижения и опровержения гипотез [Pearse, 1956].
38 Особенности «освоения» константной мотивационно-целевой структуры представляют собой, по сути, следы незримых ментальных процессов; специфика процедуры аналогична методам прослеживания следов заряженных частиц в физике (принцип камеры Вильсона). На протяжении нескольких десятилетий (столько времени существует опыт таких наблюдений) доля респондентов, «добирающихся» в своих интерпретациях до «верхушки» мотивационно-целевой структуры, то есть до смысла, составляет от 14 до 25–30% [Дридзе, 1984; Адамьянц, 2017]; разброс в цифрах обусловлен различиями в сложности содержания, форме организации материала, степени убедительности автора.
39 Значительная часть респондентов (30–35%) ограничивается пересказом содержания, нередко используя банальные сентенции; проекция следов их ментальных процессов на константную мотивационно-целевую структуру воспринятого произведения ограничена уровнями аргументов или иллюстраций. Такого рода интерпретации свидетельствуют о частично адекватном понимании константного смысла.
40 Статус неадекватных (по отношению к константному смыслу) получают интерпретации, где обнаруживается как невнимание к содержанию, так и нежелание/неумение хотя бы сколько-нибудь приблизиться к пониманию целей и мотивов автора (также 30–35%); это те случаи, когда проекция следов ментальных процессов на константную мотивационно-целевую структуру показывает нулевой результат. Эмпирически подтвержденный факт разного качества понимания смысла (интенциональности) воспринятых произведений предоставил возможность, в дополнение к традиционным вариантам дифференциации в социологическом поиске, еще один вариант – по принадлежности к условным социоментальным группам (употребляются также термины «группа сознания», «группа по уровню коммуникативных навыков»). В исследованиях прикладного плана обычно используется следующая дифференциация: группа адекватного понимания (восприятия); группа частично адекватного понимания (восприятия); группа неадекватного понимания (восприятия).
41 В серии исследований2 были зафиксированы (на уровне тенденций) схожесть реакций и характеристик среди представителей одной и той же социоментальной группы, независимо от пола, возраста, рода занятий, уровня образования и прочих особенностей респондентов. Сходными в рамках одних и тех же социоментальных групп оказались, например, такие грани личностных «картин мира», как представления о желательном и нежелательном; эмоциональное восприятие «мира вокруг»; знание и интерес к основным проблемам страны; частота обращения к материалам СМИ, художественной литературе; проявленный интерес и особенности личностных оценок по отношению к определенным темам, жанрам, авторам, публичным персонам. Были зафиксированы, также на уровне тенденций, существенные различия в вышеприведенных характеристиках и реакциях у людей с одинаковыми социально-демографическими признаками, проявивших, однако, разное качество понимания смысла воспринятых произведений (относящихся, следовательно, к разным социоментальным группам [Адамьянц, 2017].
2. Проект РФФИ «Задачи и методы социоментального развития современной молодежи, 2015-2017»; проект РФФИ «Качественные индикаторы процессов самоорганизации и самоопределения в социуме, 2011-2013» и др.
42 Представляется уместным вспомнить о «неравновероятностности» и «многослойности» смыслов социального действия в теориях Н. Лумана и П. Рикера. Обозначенные ими особенности относятся скорее к первичным исследовательским данным, полученным в поиске искомых смыслов, то есть к данным о предпочтениях, ценностях и т.д. Разнобой и разнонаправленность ответов респондентов П. Рикер называет «многоголосием», среди которого необходимо сделать выбор; предлагаемый им метод анализа состоит в «сравнении возможностей и выборе наиболее вероятных сценариев» [Рикер, 2008: 47–48]. Надо ли говорить об относительной релевантности такого метода?
43 Учет социоментальных особенностей респондентов расширяет возможности и методику анализа смыслов социального действия. Данные о параметрах социоментальных групп в исследуемом массиве (коллективе, группе, социуме) в сочетании с данными о типичных характеристиках представителей этих групп позволяют прогнозирование вероятных сценариев развития социально значимых событий, процессов, действий, включая тенденции в особенностях самоорганизации исамоопределения [Адамьянц, 2013].
44

Выводы.
45 Тенденции и вектор социальных процессов и действий неразрывно связаны с постоянно происходящими влияниями и взаимовлияниями между человеком и социокультурной средой. С одной стороны, ценности, представления и т.д. людей складываются под влиянием социокультурной среды и «живущих» в ней смыслов; с другой – смыслы создаются людьми и для людей, с учетом их ценностей, представлений, эмоций (или в расчете на их изменение).
46 Для понимания особенностей и тенденций развития социальных процессов и действий необходим постоянно действующий мониторинг «пребывающих» в социокультурной среде социально значимых смыслов, хотя было бы неверно говорить об автономии их влияния на «формирование действий и институтов», подобно рассуждениям о влиянии культуры в «сильной программе» Дж. Александера [Александер и др., 2010: 13]. Влияние смыслов социокультурной среды не автономно, поскольку на формирование социально значимых граней «картин мира» людей влияют и нравственно-правовые нормы нашего человеческого общежития, и отблески озарений творческих и научных открытий, и «предания старины глубокой», и религиозные учения, и коллективное бессознательное. Составной частью этого «сплава» оказывается также осознанная рефлексия людей: их цели, мотивы, интенции, представления, надежды, мечты, стремления, опасения и т.д., вызванные к жизни проблемными ситуациями и скорректированные имеющимися в социуме и в личностном арсенале способами, возможностями и/или препятствиями для их решения.
47 Изучение и анализ непрерывно происходящих процессов создания и распространения, выбора и отбраковки, понимания и интерпретирования смыслов социокультурной среды, вкупе с изучением особенностей их и влияния на «картины мира» разных групп людей, в том числе социоментальных групп, позволит получить углубленное и уточненное понимание социально значимых процессов, действий и взаимодействий. Обозначенные задачи невозможно решить без институционализации теоретических и методических разработок семиосоциопсихологической концепции социальной коммуникации, рожденной в рамках российской академической науки и не имеющей аналогов в мире. А также без включения соответствующих тем в курсы теоретической социологии в российских университетах.

Библиография

1. Адамьянц Т.З. Концепции понимания в коммуникации: в поисках платформы для взаимопонимания // Общественные науки и современность. 2014. № 4. С. 121–131.

2. Адамьянц Т.З. Латентные технологии информационных войн и «двойных стандартов» // Социологические исследования. 2016. № 12. С. 123–127.

3. Адамьянц Т.З. Осторожно: смысловые атаки! // Человек. 2015. № 4. С. 77–83.

4. Адамьянц Т.З. Социальные смыслы глобальных процессов и перемен: механизмы и катализаторы. М.: ИС РАН, 2017. URL: http://www.isras.ru/publ.html?id=5020 (дата обращения: 15.02.2021).

5. Адамьянц Т.З. Социоментальные индикаторы процессов самоорганизации и самоопределения в учебных коллективах // Социологическая наука и социальная практика. 2013. № 4. С. 48 – 61.

6. Александер Дж., Смит Ф. Сильная программа в культурсоциологии // Социологическое обозрение. 2010. Т. 9. № 2. С. 11–30.

7. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М.: Прогресс; Универс, 1994.

8. Вебер М. Основные социологические понятия // Вебер М. Избранные произведения. Пер. с нем. М.: Прогресс, 1990. С. 602–643.

9. Возьмитель А.А. Становление и смыслы жизни советской интеллигенции // Судьбы российской интеллигенции: прошлое, настоящее, будущее. М.: РГГУ, 2019. С. 72–79.

10. Гуссерль Э. Амстердамские доклады II // Логос. 1994. №5. C. 7–24.

11. Деррида Ж. Письмо и различие / Пер. с фр. Д. Кралечкина. М.: Академ. проект, 2007.

12. Дильтей В. Описательная психология. Второе издание / Пер. с нем. СПб.: Алетейя, 1996.

13. Дридзе Т.М. Две новые парадигмы для социального познания и социальной практики // Социальная коммуникация и социальное управление в экоантропоцентрической и семиосоциопсихологической парадигмах. Кн. 1. М.: ИС РАН, 2000а. С. 5–42.

14. Дридзе Т.М. От герменевтики к семиосоциопсихологии: от “творческого” толкования текста к пониманию коммуникативной интенции автора // Социальная коммуникация и социальное управление в экоантропоцентрической и семиосоциопсихологической парадигмах. Кн. 2. М.: ИС РАН, 2000б. С. 115–137.

15. Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. М.: Наука, 1984.

16. Зубок Ю.А., Чупров В.И., Сорокин О.В. Смысловая саморегуляция жизнедеятельности молодежи: гендерные различия в сфере труда // Женщина в российском обществе. Специальный выпуск. М.: ФНИСЦ РАН. 2020. С. 38–59.

17. Ионова О.Е. Конструирование социальной реальности в теории координированного управления смыслообразованием // Вестник МГИМО-Университета. 2010. № 4. С. 130–136.

18. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М.: Политиздат, 1975.

19. Леонтьев Д.А. Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности. М.: Смысл, 2019.

20. Луман Н. Общество как социальная система. М. Логос. 2004.

21. Рикер П. Модель текста: осмысленное действие как текст // Социологическое обозрение. 2008. Т. 7. № 1. С. 25–43.

22. Сорокин О.В. Смысловые отклонения в молодежной среде: опыт социологического исследования // Знание. Понимание. Умение. 2020. № 4. С. 116–128.

23. Тощенко Ж.Т. Смыслы как качественная и сущностная характеристика социологии жизни // Гуманитарий Юга России. 2017. Т. 6. №5. С. 13–28.

24. Тощенко Ж.Т., Великий П.П. Основные смыслы жизненного мира сельских жителей России // Мир России. Т. 27. 2018. № 1. С. 7–33.

25. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук / Пер. с фр. В.П. Визгина, Н.С. Автономовой. СПб.: А-cad, 1994.

26. Шюц А. Избранное: Мир, светящийся смыслом / Пер. с нем. и англ. М.: РОССПЭН, 2004.

27. Gadamer H.-G. Philosophical Hermeneutics. Muenchen / Transl. and ed. by. D.E. Linge. Muenchen, 1976.

28. Oevermann U., Allert T., Konau E., Krambeck J. Structures of Meaning and Objective Hermeneutics // Modern German Sociology / Ed. V. Meja, D. Misgeld. New York: Columbia Univ. Press, 1987.

29. Pearce W.B., Cronen V.E. Communication, Action and Meaning: The Creation of Social Realities. New York: Praeger, 1980.

30. Pierce Ch. Collected Papers. Vol. 6. Cambridge (Mass.), 1956.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести