Везде
The Birth of Archduke Joseph and the Symbolic Diplomacy of the Vienna Court in 1741
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
The Birth of Archduke Joseph and the Symbolic Diplomacy of the Vienna Court in 1741
Annotation
PII
S0869544X0022079-9-1
DOI
10.31857/S0869544X0022079-9
Publication type
Article
Status
Published
Authors
 
Edition
Number 5
Pages
5-17
Abstract

An important element of early modern diplomacy was symbolic communication between the allied courts through the exchange of letters informing about important events in the life of the ruling dynasty, the sending of ceremonial embassies to celebrate kinship, friendship, and alliance relations. The year 1741 takes a special place in the history of Russian-Austrian relations due to the important events that influenced the fate of the two powers: the House of Austria got the heir Archduke Joseph, while in Russia the Brunswick dynasty, which ruled on behalf of infant Ivan III (VI), failed to retain power and was overthrown in a coup at the end of the year. More sophisticated in the symbolism of diplomatic gestures, the House of Austria in April 1741 sent four embassies to allied courts after the birth of the Archduke, including St Petersburg, where the third cousin of the new-born ruled. The fact of a short embassy to Russia by Count Johann Balthasar Wilczek was soon consigned to oblivion, but the practice of exchanging embassies survived and later flourished under Elizabeth Petrovna.

Keywords
Vienna, St Petersburg, Brunswick dynasty, extraordinary embassy, Francis of Lorraine, Ludwig Lanczyński, Johann Balthasar Wilczek.
Received
17.09.2022
Date of publication
16.10.2022
Number of purchasers
6
Views
58
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf
1 В истории Австрийской монархии и Российской империи 1741 год занимает особое место. Габсбурги оказались вовлечены в войну за Силезию и безуспешную борьбу за сохранение императорского титула. Россия была втянута в войну с Швецией (1741–1743)1. На российском престоле «восседал» потомок герцогов Брауншвейгских младенец Иоанн III (VI, 1740–1741), узами кровного родства связанный с воющими Австрией и Пруссией, а в марте на свет появился его троюродный брат: «венгеро-богемская», как ее называли в документах той эпохи, королева Мария Терезия (1740–1780) родила сына эрцгерцога Иосифа, будущего императора Священной Римской империи (1765–1790). Наряду с методами классической дипломатии, заключавшейся в подготовке военно-стратегических альянсов или подписании союзных договоров, венский двор активно прибегал к средствам символической коммуникации – чрезвычайным посольствам, обмену грамотами и подарками, иным жестам, призванным подчеркнуть особое расположение и уважение к иноземному двору. Если Вена располагала в этой области детально проработанным церемониалом и большим опытом, то в Санкт-Петербурге еще только учились понимать невербальные послания и делать выводы из такого рода многозначительных поступков. В статье рассматривается, как венский двор средствами символической коммуникации работал над созданием антипрусской коалиции на начальном этапе Войны за австрийское наследство (1740–1748) и какую роль в развитии российско-австрийских отношений сыграло рождение эрцгерцога Иосифа.
1. См., например, на русском языке: Лиштенан Ф.-Д. Россия входит в Европу. Императрица Елизавета Петровна и Война за австрийское наследство. М., 2000; Нелипович С.Г. Союз двуглавых орлов. Русско-австрийский военный альянс второй четверти XVIII в. М., 2010; Собко Е.М. Россия и Война за австрийское наследство. Неизвестная война. [М.]: б.и., 2021.
2 Казус «австрийского наследства». Австрийские Габсбурги, или, как их именовали в раннее Новое время, Австрийский правящий дом, не одно столетие мирными и военными способами создавали конгломерат владений, включавших помимо исторического ядра – Нижней и Верхней Австрии (в XVIII в. все чаще именуемых Австрийская монархия2), Штирии, Каринтии, Крайны и Тироля – также королевства Чешское и Венгерское, владения в Нидерландах и Северной Италии. Наряду с этим, в середине XV в. им удалось заполучить и удержать корону Священной Римской империи. Несмотря на то, что новый император всякий раз избирался коллегией курфюрстов с последующим утверждением на заседании рейхстага (имперского собрания) еще при жизни действующего императора и короновался так называемым римским королем, авторитет Австрийского дома был столь велик, что корона фактически наследовалась в пределах одной династии.
2. Klingestein G. The Meanings of «Austria» and «Austrian» in the eighteenth century // Royal and republican sovereignty in early modern Europe. Essays in memory of Ragnhild Hatton / еd. by R. Oresko, G.C. Gibbs, H.M. Scott. Cambridge, 2006. P. 423–478.
3 Единственным, казалось, препятствием к сохранению императорского титула могло стать отсутствие наследника по мужской линии, поскольку в соответствии с феодальным салическим правом женщины исключались из порядка наследования. В начале XVIII в., предвидя возможное отсутствие мужского потомства у сыновей – будущих императоров Иосифа I (1705–1711) и Карла VI (1711–1740), их отец Леопольд I (1658–1705) – распорядился обеспечить наследование владений Австрийского дома (но не титула императора!) по женской линии через дочерей старшего сына – Марию Амалию (1699–1757) и Марию Йозефу (1701–1756). Однако став в 1711 г. императором после скоропостижной кончины брата, Карл нарушил волю отца и заблаговременно, еще до рождения собственных детей, исключил племянниц из порядка наследования, передав это право – в случае отсутствия сыновей – собственной будущей перворожденной дочери. Новый порядок был зафиксирован в документе, известном как Прагматическая санкция (1713).
4 Карл VI постепенно добился ратификации закона сословно-представительными органами во всех наследственных владениях и сословиями Священной Римской империи. К моменту официальной публикации Прагматической санкции в 1724 г. было ясно, что она гарантирует право наследования для единственной дочери Карла VI – семилетней Марии Терезии. Ее двоюродные сестры Мария Йозефа и Мария Амалия ценой отказа от наследственных прав вышли замуж за, соответственно, будущего саксонского курфюрста Фридриха Августа II (1733–1763, как король Польши Август III, 1734–1763) и будущего баварского курфюрста Карла Альбрехта (1726–1745, как император Священной Римской империи Карл VII, 1742–1745). В 1720–1730-е годы документ признали Испания, Россия, Англия, Франция и др.
5 20 октября 1740 г. скончался Карл VI. Мария Терезия в одночастье из дочери всесильного императора превратилась в «скромную» королеву венгеро-богемскую3. По букве закона ее власть в Чехии и Венгрии была наследственной: чешские сословия лишились права избрания монарха после битвы при Белой горе (1620), венгерские сословия – после освобождения значительной части королевства от османского владычества (1686). Однако в обоих наследственных королевствах Марии Терезии предстояло пройти процедуру коронации, которая в условиях войны больше не представлялась формальностью. Если в Венгрии торжественная церемония прошла 25 июня 1741 г. в Пресбурге (ныне Братислава в Словакии), то коронация в Пражском граде стала возможной лишь 12 мая 1743 г., после того как баварский курфюрст прежде занял Прагу, возложил на себя корону св. Вацлава, а затем был изгнан из города в 1743 г. в ходе Первой силезской войны4.
3. Weiß J.B. Geschichte der Kaiserin-Königin Maria Theresia: Der österreichische Erbfolgekrieg. Wien, 1872. S. 29–46.

4. Cм.: Хенде Ф. Политическая коммуникация венгерского короля и сословий в парламентских церемониях, 1687–1765 гг. // Центральноевропейские исследования. 2021. Вып. 4(13) С. 331–358; Kökényesi Zs. Die ungarischen Stände als Teilnehmerder böhmischen Krönung 1743 Eine Fallstudie zur Regierungsstrategie von Maria Teresia // Opera Historica. 2020. R. 21. Č. 1. S. 27–53.
6 Ни некоронованной Марии Терезии, ни тем более ее супругу герцогу Францу Лотарингскому европейские монархи не были готовы оказывать императорские почести5. 16 декабря 1740 г. прусская армия вошла в герцогство Силезию – наследственное владение Австрийского дома в составе земель Чешской короны, густонаселенное, с развитой экономикой, расположенное на перекрестке торговых путей. Воспользовавшись обстоятельством, что по нормам феодального права Пруссия могла претендовать на часть территории, Фридрих II (1740–1786) предложил Марии Терезии сделку: она должна была уступить спорные территории в обмен на денежную компенсацию и поддержку избрания ее супруга на императорский престол. Однако австрийская эрцгерцогиня и венгеро-богемская королева (у дочери покойного императора Священной Римской империи в распоряжении оставались только эти наследственные титулы) не допускала даже гипотетической возможности отказа от части патримонии. Несмотря на плачевное состояние финансов и армии, молодая государыня была полна решимости мобилизовать европейские дворы на борьбу с агрессором6.
5. Schnettger M. «Codesta nuova courte». Außensichten auf den Wiener Hof im Spätjahr 1740 // Weibliche Herrschaft im 18. Jahrhundert: Maria Theresia und Katharina die Große / hrsg. von B. Braun, J. Kusber, M. Schnettger. Bielefeld, 2020. S. 105.

6. См.: Arneth A., Ritter von. Maria Theresia’s erste Regierungsjahre. Wien: Wilhelm Sraumüller k.k. Hofbuchhandler, 1863. Bd. 1. 1740–1741; Hochedlinger M. Austria’s Wars of Emergence. War, State and Society in the Habsburg Monarchy 1683–1797. London; New York [et al.], 2003. P. 246–250.
7 Война за австрийское наследство застала Марию Терезию беременной. С 1737 г. у них с Францем родились три девочки, две из которых – Мария Елизавета и Мария Каролина – умерли в младенчестве, поэтому в начале марта 1741 г. большие надежды возлагались на рождение здорового мальчика. Королева разрешилась от бремени 13 марта, и тогда же от имени счастливого отца регентше при малолетнем царе великой княгине Анне Леопольдовне (современники называли ее Анной Карловной, 1718–1746) были написаны следующие строки: «Ее величество венгерско-богемская королева и моя любезнейшая государыня-супруга сего числа во втором часу поутру благополучно от бремени разрешилась, и благословил ее Бог здравым и благообразным эрцгерцогом»7.
7. АВП РИ. Ф. 32. Сношения с Австрией. Оп. 2. 1741. Д. 121. Герцог лотарингский Франц – Анне Карловне (Леопольдовне), Вена, 13 марта 1741 г. Л. 3.
8 Чрезвычайные послы к союзным дворам. В тот же день в Вене приступили к реализации заранее спланированной акции ‒ отправке к союзным дворам глашатаев доброй вести. Венский двор и ранее через курьеров и гонцов извещал владения Австрийского дома и иностранные дворы о появлении на свет здорового младенца. При рождении эрцгерцогов к союзным дворам обычно направлялись посланцы в ранге должности камердинера8. Однако на этот раз речь шла о долгожданном наследнике, с которым связывали большие надежды, и статус эмиссаров был повышен до камергера9. Нет сомнений, что эта идея родилась и концептуально оформилась заблаговременно. Иначе как могло произойти, что в самый день рождения эрцгерцога в церемониальном протоколе венского двора появилась детальная запись о том, что четырем молодым камергерам из ближнего круга Франца Лотарингского вверена почетная и ответственная миссия?10 Российский резидент при венском дворе Людвиг Ланчинский (1680–1752) двумя днями ранее, 11 марта (28 февраля) 1741 г., писал в Петербург: «Третьего дня дошло до меня, что после родин королевиных герцог ее супруг отправит нотификательные грамоты к вашему императорскому величеству и к ее императорскому высочеству государыне матери вашей с надлежащим императорским титулом и кортезиею11 императорского высочества, и к той посылке он герцог уже назначил камергера и подполковника графа Вилчека»12.
8. Камердинер – дворянин в придворном штате, приставленный к императору или одному из членов правящего дома. В обязанности входило выполнение отдельных поручений, в том числе и курьерских функций.

9. Stöckelle A. Taufzeremoniell und politische Patenschaften am Kaiserhof // Mitteilungen des Instituts für Österreichische Geschichtsforschung. 1982. Bd. 90. S. 274.

10. А. Арнет, автор 10-томной истории правления Марии Терезии, был, несомненно, знаком с церемониальными протоколами, но упомянул об отправке чрезвычайных послов лишь вскользь, см.: Arneth A., Ritter von. Maria Theresia’s erste Regierungsjahre. Wien, 1863. Bd. 1. 1740–1741. S. 255–256. Автор новейшей биографии Марии Терезии Б. Штольберг-Рилингер вообще обошла этот эпизод стороной, см.: Stollberg-Rilinger B. Maria Theresia. Die Kaiserin in ihrer Zeit. München: C.H. Beck Verlag, 2017.

11. От итальянского cortesia – вежливость, учтивость.

12. АВП РИ. Ф. 32. Оп. 1. 1741. Д. 5. Л. 85. Л. Ланчинский – Иоанну III (VI), Вена, 11 марта (28 февраля) 1741 г.
9 К Святому престолу, в Сардинское королевство, великое герцогство Тосканское и республику Венеция направлялся граф Венцель Антон Кауниц (1711–1793). Прочие итальянские государства предполагалось известить путем отправки нарочных курьеров. Маршрут назван в церемониальном протоколе первым не случайно: Святой престол претендовал на главенство в констелляции союзников Австрийского дома. Папский нунций как дипломатический представитель преемника св. Петра требовал для себя исключительного статуса и церемониальных преференций при венском дворе. Для будущего государственного канцлера Кауница было бы трудно подобрать более подходящее начало блестящей карьеры. На всем пути его следования итальянские города пышно и шумно праздновали рождение наследника: служились торжественные мессы, беднякам раздавали милостыню, играла музыка, в небо взлетали огни фейерверков13.
13. Wienerisches Diarium. 1741. 17 VI. № 48. S. 511.
10 В Париж и Комерси, где проживала бабушка младенца — мать Франца Лотарингского герцогиня Елизавета Шарлотта Орлеанская (1676–1744) – поехал граф Рудольф Хотек (1707–1771) – представитель чешского дворянского рода, введенный в ряды аристократии Карлом VI. Многовековые соперники Вена и Версаль заключили мир по итогам Войны за польское наследство совсем недавно, в 1735 г., и весной 1741 г. во Франции еще правила «партия мира». Российский посланник Антиох Дмитриевич Кантемир (1708–1744) писал из Парижа: «Барон [Игнатий] Васнер в прошлой четверг в вечеру получил через нарочно сюды присланного графа Готека приятную ведомость о благополучном рождении архидука австрийского и на другой день того графа кардиналу и статскому секретарю представил. Не трудно угадать, что хотя ту ведомость французкие министры приняли веселым лицом, внутренно не гораздо оной были рады, понеже предвидят, что новорожденный архидук состояние дел в пользу королевы матери своей отменит, наипаче же в избрании императорском»14.
14. АВП РИ. Ф. 93. Сношения России с Францией. Оп. 1. 1741. Д. 4. А.Д. Кантемир – Иоанну III, Вена, 26 (15) марта 1741 г. Л. 000.
11 К курфюрстам кёльнскому, баварскому и пфальцскому отправили придворного виночерпия Иоганна Даниэля фон Мозера; к архиепископам Майнца и Трира и епископу бамбергскому и вюрцбургскому ‒ секретаря правительства Нижней Австрии Поссарта15. Все эти духовные и светские князья в скором времени должны были определиться с кандидатурой на выборах нового императора.
15. AT-OeSTA/HHStA OMeA ZA-Prot. Zeremonialprotokoll (Protocollum Aulicum in Ceremonialibus). Bd. 18. Fol. 45r–46r.
12 Венгерский граф Николаус Эстерхази (1711–1763) был послан в Брюссель и далее морем в Гаагу, Лондон и Лиссабон. Братья Николаус и Франц (1715–1785, будущий венгерский канцлер) Эстерхази считались любимцами герцога, сопровождали его как при дворе, так и во время бесшабашных пирушек и ночных похождений. В то же время включение венгерского аристократа в число посланников было символично, поскольку Мария Терезия носила титул «королевы венгеро-богемской». Официальные и неофициальные сведения об этом маршруте можно собрать из газетных публикаций и дипломатической переписки.
13 Как только в Брюсселе узнали, что у Австрийского дома есть наследник и по этому поводу столицу Австрийских Нидерландов вскоре посетит граф Эстерхази проездом в Гаагу и Лондон, в городе начались торжества: новорожденный принц, помимо прочего, доводился двоюродным племянником наместнице – эрцгерцогине Марии Елизавете (1680–1741). Вечером 23 марта пушки на городских стенах дали три залпа, все дома в городе были освещены, и по распоряжению магистрата вино лилось рекой. 24 марта кавалеры и дамы спешили на прием во дворец наместницы, 25 марта был исполнен «Te Deum» и отслужена торжественная месса, на которой музицировала сама эрцгерцогиня Мария Елизавета. Полномочный министр Фридрих Август Харрах (1696–1749) дал прием на 84 персоны из высшего придворного общества16. Не сообщалось, когда точно в Брюссель прибыл Эстерхази, однако из заметки, датированной 11 апреля, известно, что на отпускной аудиенции наместница в знак удовлетворения успешно выполненной миссией подарила молодому дипломату, направлявшемуся в Гаагу, перстень, усыпанный бриллиантами17.
16. Wienerisches Diarium. 1741. 15 IV. № 30. S. 317; 17 IV. № 31. S. 326.

17. Wienerisches Diarium. 1741. 26 IV. № 33. S. 349.
14 Сообщений о пребывании Эстерхази в Гааге обнаружить не удалось. Его визит, возможно, прошел без публичности и не привлек внимания иностранных дипломатов. Русский посланник в Нидерландах Александр Гаврилович Головкин (1689–1760) регулярно извещал Кабинет министров в Петербурге о важных событиях, в том числе встречах и беседах с «министром королевы венгерской» бароном Иегудой Тадеусом Рейшахом (1698–1782). Но в донесениях нет упоминаний о приезде в Гаагу эмиссара с известием о рождении австрийского эрцгерцога18.
18. См.: АВП РИ. Ф. 50. Сношения России с Нидерландами. Оп. 1. 1741. Д. 4.
15 Дипломатический представитель венского двора в Лондоне барон Иоганн Франц Генрих Оштайн (Остейн, 1693–1742) в постскриптуме к реляции от 14 апреля 1741 г. написал в Вену: «Господин граф Эстерхази уже здесь и только что вышел из кареты»19. Десять дней спустя, 24 апреля 1741 г., Оштайн сообщил: «Полагаюсь на доклад, который он сам сделает ее королевскому величеству о том, как его здесь приняли. Он завершает свое путешествие, [отправляясь] в Португалию 1 мая»20. У Эстерхази были основания остаться довольным собой: король Георг II (1727–1760) распорядился выдать ему в подарок 545 фунтов стерлингов21.
19. AT-OeStA/HHStA StAbt England. Berichte. Kt. 78. 1741 (I–V) (Ostein). Fol. 10v.

20. AT-OeStA/HHStA StAbt England. Berichte. Kt. 78. 1741 (I–V) (Ostein). Fol. 53r.

21. The National Archives, London. Treasury Board Letters and Papers 1557–1920. Minutes Books. T 29/28. P. 305. См. также: Kurucz Gy. Guide to documents and manuscripts in Great Britain relating to the Kingdom of Hungary from the earliest times to 1800. London, 1992.
16 О прибытии Эстерхази в Лиссабон говорилось в заметке «Wienerisches Diarium» («Венский дневник»): «В среду [24.05] к нашему двору из Вены прибыл господин граф Эстерхази, камергер ее величества королевы венгеро-богемской, чтобы от имени этой королевы сообщить о счастливом разрешении от бремени младенцем-принцем»22. Из письма поверенного в делах сенатора Томазо Гаэтано Медичи (?–1749) неизвестному адресату (письмо сохранилось в бумагах австрийской государственной канцелярии) следовало, что в дни пребывания в Лиссабоне Эстерхази поселился во дворце его брата Паоло, «со всем великолепием, которого заслуживали его личность и ранг, не понеся никаких расходов, о чем известно всему португальскому двору»23. Вскрылись и неприглядные обстоятельства: венгерский граф смело занимал деньги, раздавал долговые расписки, которые не спешил покрывать, вернувшись в Вену. Судя по тому, что вопросом о долгах Эстерхази приходилось в 1747 г. заниматься посланнику графу Филиппу Розенбергу-Орсини (1691–1765), Николаус не рассчитался с кредиторами. Вероятно, из этого и подобных скандальных инцидентов складывалась его репутация, о которой прусский министр Генрих Подевильс (1696–1760) писал Фридриху II в 1747 г.: «Он совсем не щепетилен в средствах, которые использует для достижения целей. Он ни в коем случае не является рабом данного им слова; дать слово стоит ему так же мало, как и нарушить его»24. Молодой дипломат провел в португальской столице месяц, и 25 июня, получив отпускную аудиенцию, отправился в обратный путь25. Из реляции Розенберга государственному канцлеру Антону Корфицу Ульфельду (1699–1769) также со ссылкой на поверенного в делах братьев Медичи следовало, что полученный начинающим дипломатом от королевы перстень показался ему слишком скромным подарком. Настолько, что он публично пообещал отдать его наутро первой же девице, с которой проведет ночь26. В государственной канцелярии к выходкам молодого камергера отнеслись спокойно, рассудив, что молодым аристократам свойственны эпатаж и бравада.
22. Wienerisches Diarium. № 55. 1741 12 VII. S. 619.

23. AT-OeStA/HHStA StAbt. Portugal. Lusitania. Kt. 7. Fol. 2r.

24. Г. Подевильс ‒ Фридриху II, б. м., 27 декабря 1747 г., цит. по: Wolf A. Der Wiener Hof in den Jahren 1746, 1747 u. 1748. Diplomatische Relationen des Grafen von Podewils, bevollmächtigten Minister in Wien an Friedrich II., König von Preussen, Cabinentsschreiben des Königs // Sitzungsberichte Philosophisch-Historische Klasse der kaiserlichen Akademie der Wissenschaften. Jg. 1850. B. 2. H. 3. S. 527.

25. Wienerisches Diarium. № 60. 1741 29 VII. S. 673.

26. Ф. Розенберг – К. Ульфельду, Лиссабон, 8 августа 1747 г., см.: AT-OeStA/HHStA StAbt. Portugal. Lusitania. Kt. 7. Fol. 4r–v.
17 Миссия графа Вильчека. К дрезденскому и вольфенбюттельскому дворам и далее в Санкт-Петербург отправился кадровый офицер, камергер граф Иоганн Бальтасар Вильчек (1710–1787). Об этой поездке известно крайне мало, но сам факт включения Санкт-Петербурга в число пунктов назначения говорил о желании сближения и, возможно, согласованных действий с русским двором. Для сравнения: в правление Карла VI по случаю бракосочетания принца Антона Ульриха Брауншвейг-Вольфенбюттельского (1714–1774) с принцессой Анной (племянницей императрицы Анны Иоанновны) в Санкт-Петербург не было направлено никакого посольства, и в Вене ограничились широко распространенным в таких случаях символическим жестом ‒ повышением ранга посланника на дни свадебных торжеств до польского.
18 Три столь разных двора объединяли кровнородственные династические связи: саксонская курфюрстина была не кто иная, как двоюродная сестра Марии Терезии по отцу, упомянутая выше Мария Йозефа; герцог Карл Брауншвейг-Вольфенбюттельский (1713–1780) доводился Марии Терезии двоюродным братом по матери; а в Санкт-Петербурге «царствовал» ее двоюродный племянник Иоанн, сын Антона Ульриха. Россию и Австрию объединял союзный трактат 1726 г.27, но после того, как в декабре 1740 г. Россия вследствие умелых действий прусской дипломатии также пошла на подписание договора с Пруссией, в начале Войны за австрийское наследство Санкт-Петербург оказался союзником обеих воюющих держав, каждая из которых имела право на его поддержку28. В условиях, когда никто из союзников Австрии еще не высказался однозначно о предоставлении субсидий или войск, отправка эмиссара в Санкт-Петербург должна была напомнить о «дружебных обязательствах». Из донесений Л. Ланчинского известно, что граф Вильчек из Любека морем плыл в Санкт-Петербург29.
27. Steppan Ch. Akteure am fremden Hof: Politische Kommunikation und Repräsentation kaiserlicher Gesandter im Jahrzehnt. des Wandels am russischen Hof (1720–1730). Göttingen: Lit Verlag, 2016.

28. Курукин И.В. Анна Леопольдовна. М., 2012. С. 161.

29. АВП РИ. Ф. 32. 1741. Д. 5. Л. 154. Л. Ланчинский – Иоанну III, Вена, 8 (19) апреля 1741 г.
19 Там эта новость, сообщенная Ланчинским, была получена в 20-х числах марта по старому стилю. В рескрипте посланнику говорилось: «Ведомость о счастливом рождении принца несказанно нас обрадовала, и уповаем, что оная и в нынешних делах и конъюнктурах великую и полезную инфлуенцию иметь будет»30. Французский посланник Жан-Йоахим Тротти маркиз де ла Шедарди (1705–1759) доносил в Версаль со слов царевны Елизаветы Петровны: «Принц Брауншвейгский прыгал как ребенок, когда было получено известие о рождении принца у королевы венгерской и, предавшись радости, сказал, что событие это должно интересовать Россию тем сильнее, что оно обеспечивает снова за Австрийским домом преимущество сохранения императорской короны»31.
30. АВП РИ. Ф. 32. Оп. 1. 1741. Д. 4. Л. 49. Рескрипт № 12 Л. Ланчинскому, Санкт-Петербург, 24 марта 1741 г.

31. От маркиза Шедарди г. Амело, № 84, 11 апреля (31 марта) 1741 г. // Дипломатическая переписка французских послов и посланников при русском дворе, часть 10-ая (годы с 1740 по 1741). Донесения маркиза де ла Шетарди французскому правительству и ответы министерства. Сообщены из архива Министерства Иностранных Дел в Париже / изданы под наблюдением Г.Ф. Штендмана. СПб., 1984. С. 483 (Сб. РИО. Т. 91).
20 Выбор кандидатуры посла в Санкт-Петербург не представляется случайным: отец Иоганна Бальтасара ‒ Генрих Вильгельм (1695–1739) – в 1709–1711 гг. пребывал в статусе чрезвычайного посланника при российском дворе с поручением нейтрализовать усилия дипломатии мятежного князя Ференца II Ракоци (1676–1735) по привлечению Петра I на сторону повстанцев32. Из письма старшего сына, Йозефа Марии Вильчека, известно, что в 1712 г. русский царь встречался с его отцом в Карлсбаде (ныне Карловы Вары в Чехии)33.
32. Брнёвяк Й. Силезский аристократ граф Генрих Вильгельм Вильчек и его место в центрально-европейской политике первой половины XVIII в. // Славянский мир в третьем тысячелетии. 2018. № 1–2. С. 21–33.

33. АВП РИ. Ф 32. Оп. 1. 1749. Д. 10. Л. 1–1об. Й.М. Вильчек – Елизавете I, Вена, 13 марта 1749 г.
21 Прежде чем граф Вильчек отправился в путь, посланнику Ланчинскому предстояло согласовать с государственным канцлером Ульфельдом титулатуру нотификационных грамот. Дипломатические отношения между Санкт-Петербургом и Веной в 1741 г. едва насчитывали 15 лет. Принятие Петром Великим императорского титула в 1721 г. стало препятствием для подписания находившегося на стадии согласования союзного трактата34, и после 1726 г. императоры Священной Римской империи продолжали именовать российских государей царями. Обмен грамотами с Иоанном III стал второй попыткой Австрийского дома выстроить отношения с санкт-петербургским двором в категориях кровного родства. Когда на российском престоле воцарился Петр II (1727–1730), император Карл VI обращался к нему «Durchleuchtigst großmächtigster Czar, mein herzlichster Bruder und Vetter» («Пресветлейший державнейший царь, мой сердечно-любезнейший брат и племянник»)35. Иными словами, русский царь был ему «братом» как государь государю и «племянником» как сын сестры жены – императрицы Елизаветы Кристины, доводившейся родной сестрой матери юного царя – Наталье Алексеевне, урожденной Шарлотте Кристине Софии Вольфенбюттельской (1694–1715). С восшествием на престол Анны Иоанновны титул был отредактирован: «Serenissima et potentissima Domina Tzara, amica et soror charissima» («Светлейшая и державнейшая госпожа царица, дражайшая подруга и сестра»). В переводах входящих грамот, сохранившихся в фондах Архива внешней политики Российской империи, переписчики нередко опускали перевод титула, ограничиваясь «По титуле…» и «В протчем…»36.
34. Гребикова А. Стефан Вильгельм Кинский – дипломат Священной Римской империи в России в 1721–1722 гг. // Взгляд чужеземца: дипломаты, публицисты, ученые-путешественники между Востоком и Западом в XVIII–XXI вв. / под ред. О.В. Хавановой (отв. ред.), А.А. Леонтьевой, К.В. Мельчаковой. М.: Институт славяноведения РАН; СПб.: Нестор-История, 2020. С. 71–77.

35. АВП РИ. Ф 32. Оп. 2. Д. 63. Л. 2, 4. Карл VI – Петру II, Вена, 27 (16) октября 1727 г.

36. АВП РИ. Ф 32. Оп. 2. Д. 104. Л. 2. Карл VI – Анне Иоанновне, Вена, 12 апреля 1739 г.
22 В 1740 г. на российском престоле вновь восседали кровные родственники Габсбургов, и это нашло отражение в титулатуре. В верительной грамоте посланнику маркизу Ботта д’Адорно Мария Терезия обращалась к Ивану III «Serenissime et potentissime Domine Frater et Consanguinee Charissime» («Светлейший и державнейший государь, дражайший брат и сродственник»). Грамота была подписана «Majestatis Vestrae bona soror et consanguinea» («Вашего величества добрая сестра и сродственница»)37.
37. АВП РИ. Ф 32. Оп. 2. Д. 110. Л. 2, 2об. Мария Терезия – Иоанну III, Вена, 3 декабря (22 ноября) 1740 г.
23 В марте 1741 г. превосходство Австрийского дома над российскими самодержцами более не казалось само собой разумеющимся. Посланник Ланчинский внимательно следил, чтобы в грамотах Франца Лотарингского к Иоанну III и его матери императорская титулатура была соблюдена в малейших деталях. В реляции от 3 (14) марта он писал: «Но наконец стороною известился, что на подписи грамоты к вашему императорскому величеству в начале титулатуры пропущен всевысочайший императорский предикат, и толко внесен автократорский, а употреблен императорский титул толко близ окончания, оная ж грамота составлена на латинском языке. Грамота же к ее императорскому высочеству государыне матере вашей есть правда на немецком языке, но употреблены вместо надлежащей высочайшей кортезии императорского высочества, только слова: высочество и любовь (так в тексте. – О.Х.)»38. Согласно грамотам из фондов АВП РИ, в окончательной редакции Франц Лотарингский обращался к Иоанну: «Serenissime et Potentissime Princeps, Totius Russiae Imperator, et Autocrator, Domine Cognate Colendissime» («Пресветлейший державнейший князь всея России, император и самодержец высокопочтеннейший царь свойственник»)39. Признания Веной императорского титула русских царей удалось добиться Елизавете Петровне в июле 1742 г.
38. АВП РИ. Ф 32. Оп. 2. Оп. 1. 1741. Д. 5. Л. 2, 4. Л. Ланчинский – Иоанну III, Вена, 3 (14) марта 1741 г.

39. АВП РИ. Ф 32. Оп. 2. Оп. 2. 1741. Д. 121. Л. 86об. Франц Лотарингский – Иоанну III, Вена, 13 (2) марта 1741 г.
24 Итак, события 1741 года соединили судьбы Австрийского дома и Брауншвейгской династии, младенца на российском престоле, которого свергли в конце года, и новорожденного – будущего императора Священной римской империи. Дальнейшие карьеры чрезвычайных послов сложились по-разному, но в целом свидетельствовали о выдающихся деловых качествах Франца Лотарингского, приблизившего к себе молодых камергеров и давшего им шанс выслужиться. В.А. Кауниц в 1742 г. отправился посланником в Турин, в 1750–1753 гг., в бытность послом в Париже подготовил почву для подписания в 1756 г. союзного договора между Веной и Версалем, в 1753 г. стал государственным канцлером и сорок лет руководил внешней политикой Австрийской монархии. По возвращении из Парижа, Р. Хотек поддержал избрание чешским королем Карла Виттельсбаха, но впоследствии вернул себе милость Марии Терезии, в 1745–1749 гг. был посланником при баварском дворе, затем в 1763–1771 гг. руководил Чешско-австрийской придворной канцелярией40. Н. Эстерхази двадцать лет жизни посвятил дипломатической службе и представлял венский двор в Дрездене, Мадриде и Санкт-Петербурге41. Только И.Б. Вильчек вернулся к армейской службе и дослужился до звания генерал-фельдцейхмейстера.
40. Wolf A. Graf Rudolf Chotek, k. k. österreichischer Staats- u. Conferenz-Minister // Sitzungsberichte Philosophisch-Historische Klasse der kaiserlichen Akademie der Wissenschaften. Jg. 1852. Bd. 9. H. 1–4. Wien, 1853. S. 435–460.

41. Хаванова О.В. Имперский посол граф Миклош Эстерхази – страницы биографии и этапы дипломатической карьеры // Российско-австрийский альманах: исторические и культурные параллели / отв. ред. И.В. Крючков. Ставрополь, 2014. Вып. 4. C. 3–14.
25 О пребывании графа Вильчека в России сохранилась только краткая заметка в «Санкт-Пербургских ведомостях»: «Третьего дня в вечеру господин камергер граф фон Вельсэс, которой сюда с ведомостью о новорожденном эрцгерцоге от ее величества королевы венгерской и богемской приехал, по получении знатного подарка и простившись как у ее императорского высочества государыни великой княгини, и правительницы всея России, так и у прочей высокой императорской фамилии, отсюда назад отправился»42. В семейных преданиях осталась память о миссии Иоганна Бальтасара в Петербург, но за давностью лет полагали, что родственник ездил ко двору императрицы Елизаветы43.
42. Санктпетербургския ведомости. 1741. 16 VI. С 382.

43. АВП РИ. Ф 32. Оп. 1. 1749. Д. 10. Л. 1об. Й.М. Вильчек – Елизавете I, Вена, 13 марта 1749 г.
26 Между тем, это было первое чрезвычайное посольство, поводом к которому послужили не переговоры и не подписание союзного трактата, а событие, значимое для двух правящих домов. Отправляя Вильчека в Санкт-Петербург, из Вены недвусмысленно сигнализировали, что ценят кровнородственные узы как предлог к сближению и залог взаимопонимания. Символика жеста оказалась для российского двора вторичной, первых лиц государства больше волновало соблюдение «кортезий» и выказывание должного уважения к сану российского императора. Однако начало практике обмена «нарочными персонами» было положено. В царствование Елизаветы Петровны чрезвычайные послы привозили нотификационные грамоты, выступали с речами на аудиенциях, отпускались с щедрыми подарками. Симметричность символических жестов говорит о стремлении сторон к демонстрации особых отношений. Практика отправки чрезвычайных послов сохранялась и в правление Екатерины II.

References

1. Arneth A., Ritter von. Maria Theresia’s erste Regierungsjahre. Wien, Wilhelm Sraumüller k.k. Hofbuchhandler Publ., 1863, bd. 1. 1740–1741.

2. Brňovják J. Silezskii aristokrat graf Genrikh Vil’gel’m Vil’chek i jego mesto v tsentral’no-jevropeiskoi politike pervoi poloviny XVIII v. Slavianskii mir v tret’jem tysiacheletii. 2018, no. 1–2, pp. 21–33. (In Rus.)

3. Hende F. Politicheskaia kommunikatsiia vengerskogo korolia i so-slovii v parlamentskikh tseremoniiakh, 1687–1765 gg. Tsentral’nojevropeiskije issledovaniia. 2021, iss. 4(13), pp. 331–358. (In Russ.)

4. Hochedlinger M. Austria’s Wars of Emergence. War, State and Society in the Habsburg Monarchy 1683–1797. London; New York [et al.]: Longman Publ., 2003.

5. Hrebiková A. Stephan Wilhelm Kinsky – an imperial diplomat in Russia in 1721–1722. A Stranger’s Gaze: Diplomats, Journalists, Scholars – Travellers between East and West from the Eighteenth Century to the Twenty-First, ed. by O.V. Khavanova, A.A. Leontieva, K.V. Melchakova. Moscow: Institute of Slavic Studies of the RAS; Saint Petersburg, Nesotr-Istoriia Publ., 2000. pp. 71–80. (In Rus.)

6. Kurukin I.V. Anna Leopol’dovna. Moscow, Molodaia gvardiia Publ., 2012. (In Rus.)

7. Khavanova O. Imperskii posol graf Miklosh Esterkhazi – stranitsy biografii i etapy diplomaticheskoi kar’jery. Rossiisko-avstriiskii al’manakh: istoricheskije i kul’turnyje paralleli. Iss. 4, ed. by I.V. Kriuchkov. Stavropol’, Severo-Kavkazskii federal’nyi universitet Publ., 2014. pp. 3–14. (In Rus.)

8. Klingestein G. The Meanings of «Austria» and «Austrian» in the eighteenth century. Royal and republican sovereignty in early modern Europe. Essays in memory of Ragnhild Hatton. Ed. by R. Oresko, G.C. Gibbs, H.M. Scott. Cambridge, Cambridge University Press, 2006, pp. 423–478.

9. Kökényesi Zs. Die ungarischen Stände als Teilnehmer der böhmischen Krönung 1743. Eine Fallstudie zur Regierungsstrategie von Maria Teresia. Opera Historica. 2020, vol. 21, no. 1, pp. 27–53.

10. Kurucz Gy. Guide to Documents and Manuscripts in Great Britain Relating to the Kingdom of Hungary from the Earliest Times to 1800. London, Continuum International Publishing Group Ltd., 1992.

11. Lishtenan F.-D. Rossiia vkhodit v Jevropu. Imperatritsa Jelizaveta Petrovna i Voina za avstriiskoje nasledstvo. Moscow, OGI, 2000 (In Russ.)

12. Nelipovich S.G. Soiuz dvuglavykh orlov. Russko-avstriiskii vojennyi al’ians vtoroi chetverti XVIII v. Moscow, Kvadriga Publ., 2010 (In Russ.)

13. Schnettger M. «Codesta nuova courte». Außensichten auf den Wiener Hof im Spätjahr 1740. Weibliche Herrschaft im 18. Jahrhundert: Maria Theresia und Katharina die Große. Hrsg. von B. Braun, J. Kusber, M. Schnettger. Bielefeld, Trancript Verlag Publ., 2020, pp. 73–110.

14. Sobko E.M. Rossiia i voina za avstriiskoje nasledstvo. Neizvestnaia voina. [Moscow]: s.n., 2021. (In Russ.)

15. Steppan Ch. Akteure am fremden Hof: Politische Kommunikation und Repräsentation kaiserlicher Gesandter im Jahrzehnt. des Wandels am russischen Hof (1720–1730). Göttingen, Lit Verlag Publ., 2016.

16. Stollberg-Rilinger B. Maria Theresia. Die Kaiserin in ihrer Zeit. München, C.H. Beck Verlag Publ., 2017.

17. Stöckelle A. Taufzeremoniell und politische Patenschaften am Kaiserhof. Mitteilungen des Instituts für Österreichische Geschichtsforschung. 1982, bd. 90, pp. 271–338.

18. Weiß J.B. Geschichte der Kaiserin-Königin Maria Theresia: Der österreichische Erbfolgekrieg. Bd. 1. Wien, Carl Gronemeyer Verlag Publ., 1872.

19. Wolf A. Graf Rudolf Chotek, k. k. österreichischer Staats- u. Conferenz-Minister. Sitzungsberichte Philosophisch-Historische Klasse der kaiserlichen Akademie der Wissenschaften. Jg. 1852, bd. 9, h. 1–4. Wien, 1853, pp. 435–460.

Comments

No posts found

Write a review
Translate