26 декабря 2021 г. ушла из жизни Виктория Сливовская – выдающийся польский историк, профессор, почетный доктор Российской академии наук, специалист по истории Польши и России XIX в. Ее труды по истории польского и русского освободительного движения вошли в золотой фонд не только польской, но и российской историографии. Научное творчество В. Сливовской, как и ее жизненный путь, были неразрывно связаны с Россией.

Научная карьера Сливовской берет начало в 1953 г. в семинаре С. Кеневича, и с этого времени её научная работа проходила в Институте истории Польской академии наук (ПАН), сотрудником которого В. Сливовская оставалась до последних дней. Под руководством С. Кеневича она проводила исследования в российских, белорусских, литовских и украинских архивах, выявляя, изучая и комментируя исторические источники для не имевшей аналогов в исторической науке и для своего времени новаторской 25-томной публикации по истории польского Январского восстания 1863 г. Издание этого труда, подготовленного Институтом истории ПАН и Институтом славяноведения АН СССР, коллективом польских и советских историков под руководством С. Кеневича и И.С. Миллера, осуществлялось параллельно в Польской народной республике и в СССР. На завершающем этапе реализации этого проекта, в конце 1970-х годов, В. Сливовская стала одним из его руководителей.

Выдающуюся роль сыграла В. Сливовская в осуществлении и другого фундаментального российско-польского научного проекта Института истории ПАН и Института славяноведения РАН, начатого еще в 1970-е годы по инициативе И.С. Миллера, С. Кеневича и В.А. Дьякова: «Польское общественное движение и литературная жизнь 30–50-х годов XIX века. Исследования и материалы». Именно на долю В. Сливовской в ходе осуществления этого фундаментального издания выпала нелегкая роль выполнить львиную долю работы в качестве исследователя архивов, автора, комментатора, составителя и руководителя авторского коллектива польских и российских ученых. Выходившие в свет с 1980-х годов под ее руководством в сложных политических и финансовых условиях (особенно в 1990−2000-е годы) в Польше тома этого издания не лишены недостатков, обусловленных объективными трудностями в период его создания. Тем ненее, в совокупности с публикацией документов Январского восстания 1863 г. оба эти многотомные издания представляют собой уникальное по составу и по работе составителей, комментаторов и авторов явление в мировой исторической науке, когда усилиями историков двух стран был введен в международный научный оборот комплекс разнообразных по происхождению, форме и содержанию исторических источников по социально-политической истории Польши и России XIX в. Роль В. Сливовской в решение этой беспримерной задачи едва ли можно переоценить.

Упомянутыми трудами, разумеется, не ограничивается ее вклад в изучение истории Польши и России XIX в. Ее перу принадлежит ряд новаторских и для польской, и для российской историографии монографий, в том числе об А.И. Герцене и Николае I. При этом для исследовательской лаборатории Сливовской и для ее научного стиля, было всегда характерно сочетание, с одной стороны, максимально аутентичного воспроизведения и анализа каждого исторического источника, а с другой – в высшей степени корректное его включение в ткань авторского повествования и в контекст описываемой эпохи. Наиболее характерным примером такого рода трудов польской исследовательницы стали публикации дневников президента Варшавы (главы городской администрации) Сократа Старынкевича и польского ссыльного Юлиана Собиньского. Говоря о вкладе Сливовской в польскую и российскую историографию следует упомянуть, что, благодаря ее усилиям, в частности переводческой деятельности, на польском языке был опубликован ряд монографических исследований российских историков (О.П. Морозовой, Ю.И. Штакельберга, Н.Я. Эйдельмана и др.).

И все же главной темой научных исследований В. Сливовской на протяжении многих лет стала история польской политической ссылки в Российской империи в XIX в. Она опубликовала несколько фундаментальных монографий, многочисленные статьи и уникальные справочные издания, а также памятники мемуарной литературы. Однако этот перечень, впечатляющий сам по себе, нуждается в существенном дополнении. Работая над темой «Польская Сибирь», В. Сливовская объединила вокруг себя плеяду польских исследователей, образовавших Сибирскую комиссию ПАН, а также большую группу российских ученых ‒ исследователей и архивистов ‒ из регионов российского европейского Севера, Приуралья, Сибири и Дальнего Востока. С этой целью, а также стремясь ближе познакомиться с российской провинцией и посетить территории и памятные места, где некогда довелось провести многие годы героям ее повествований, В. Сливовская объехала Россию от Архангельска и Вологды, до Иркутска и Якутска, совершив даже путешествие по Транссибирской магистрали. Во многом благодаря научному энтузиазму В. Сливовской, на Севере и за Уралом активизировались научные исследования, посвященные политической ссылке в России и роли ссыльных в политической, общественной и культурной жизни отдаленных регионов России последней трети XVIII−XX в. Эти исследования успешно продолжаются и в наши дни, в частности в рамках серийного издания «Польско-сибирская библиотека», осуществляемого под патронажем Польского культурного центра в Москве.

Многие годы В. Сливовская входила в состав Комиссии историков России и Польши, а в 1998 г. она сменила Ю. Бардаха на посту руководителя польской части комиссии. В годы ее председательства комиссию с российской стороны возглавляли Я.Н. Щапов и В.К. Волков. Во многом благодаря их общим усилиям Комиссия не только продолжила беспрерывную работу, но и приумножила свой научный и творческий потенциал. Немаловажную роль Комиссия историков России и Польши сыграла в подготовке и проведении в начале 2000-х годов Дней польской и российской науки соответственно в России и Польше. Как знак признания вклада В. Сливовской в развитие польской и российской исторической науки и в сотрудничество Российской и Польской академий наук в 2001 г. ей было присвоено звание почетного доктора РАН.

Виктория Сливовская происходила из интеллигентной семьи левых социалистических убеждений, что было вполне созвучно общим демократическим и освободительным движениям ХХ в. за социальную справедливость. Ее детские годы пришлись на время Второй мировой войны и гитлеровской оккупации Польши. Освобождение Польши Красной армией Сливовская, как и ее сверстники и современники из среды левой интеллигенции, восприняли как путь к возрождению независимой Польши, к справедливому общественному устройству. Она не раз вспоминала, что тогда эти настроения были характерны для большинства польского народа.

Этими настроениями объяснялось и ее решение поехать учиться в СССР. Уже на рубеже 1940-х−1950-х годов, будучи в Ленинграде студенткой Педагогического института им. А.И. Герцена, Виктория ближе познакомилась с реалиями, как тогда говорили, «соц. действительности», и идиллические представления о Стране советов ушли в прошлое. Однако она неизменно позитивно оценивала историческое значение Советского Союза, вполне сознавая объективные противоречия его истории, ее черные и белые страницы. В Ленинграде она познакомилась с будущим мужем − Рене Сливовским, также направленным на учебу в СССР. Именно в Ленинграде Виктория и Рене Сливовские в совершенстве овладели русским языком и сформировались как специалисты по истории России и русской литературе. Рене Сливовский стал видным литературоведом и переводчиком русской классической и современной литературы. В Ленинграде в 1952 г. родился их сын Анджей.

В работе Виктория и Рене естественно дополняли друг друга, имея в виду органическую и понятную взаимосвязь русской и польской истории с развитием русской и польской литературы. Творческое содружество обогащало их труды весьма существенным историческим и историко-литературным контекстом, а созданные Викторией сочинения отличались характерной образностью изложения. Приходят на память наши с ней разговоры о современной русской литературе, в частности ее тонкие наблюдения и глубокие суждения о прозе Эдуарда Лимонова и Сергея Довлатова или о советской поэзии андеграунда времен оттепели.

Десятилетия, прошедшие после ленинградской учебы, не пропали для Сливовских даром. С каждым годом они поднимались все выше и выше по ступеням профессионального и интеллектуального роста, и на этом пути незаменимую роль сыграли их российские друзья и коллеги из числа историков, литературоведов, писателей, журналистов, театральных деятелей. Друзьями Сливовских были как официально признанные деятели российской науки и культуры, так и представители нонконформистской интеллигенции. При этом искреннее дружеское расположение В. Сливовской распространялось в равной мере и на молодых ученых, среди которых довелось тогда быть и мне. Надо ли говорить, что поддержание столь широкого круга общения требовало от В. Сливовской, без преувеличения, титанического труда. Все друзья Сливовских в России были в той или иной мере связаны с ними общими научными и литературными проектами, что требовало от Виктории исключительной рабочей дисциплины и организованности, безукоризненного выполнения взятых на себя обязательств. Это касалось и разного рода помощи и содействия, оказанных ею российским коллегам, вплоть до предоставления своей квартиры на Новом свете приехавшим в Варшаву нуждавшимся русским друзьям. На каждое письмо, присланное из России, Виктория незамедлительно отвечала обязательно по-русски. Впрочем, это вполне распространялось на друзей Сливовских во Франции, в Израиле или в США. К помощи Сливовских не раз приходилось прибегать и мне. Однако самую большую мою благодарность я приношу Виктории, за то, что в 1990 г. она познакомила меня с Лукашем Конджелей, ставшим самым дорогим моим польским другом.

Политические кризисы в ПНР 1956 г. и особенно 1968, 1970, 1977 и 1980−1981 гг. негативно сказывались на научном сотрудничестве и личных контактах ученых двух стран, однако в целом надо подчеркнуть, что общая тенденция научного сотрудничества СССР и Народной Польши не только не прерывалась, но и продолжала устойчивое позитивное развитие. На отношениях Сливовских с российскими коллегами и друзьями политическая конъюнктура никогда не оказывала заметного влияния, а высказываясь временами довольно резко о некоторых людях, она никогда не руководствовалась политическими пристрастиями, осуждала проявления сервильности, не стремилась угодить ни польской, ни советской, ни российской политической цензуре, ни мейнстриму так называемого общественного мнения. Это в известной мере объясняет, что на протяжении примерно 70 лет В. Сливовская неизменно была желанным гостем нашей страны, олицетворяла сотрудничество и дружеские отношения историков России и Польши. Думается, отнюдь не случайно единственная и своего рода уникальная автобиографическая книга В. Сливовской, написанная в соавторстве с мужем, имеет многозначное и говорящее название, одновременно прозвучавшее как посвящение – «Россия – наша любовь». Над редакцией ее русского перевода В. Сливовская работала последние полтора года. Книга была издана в России в 2022 г. в переводе Марии Крисань.

Смерть настигла Викторию Сливовскую на 91-м году жизни, однако трагическая неизбежность не облегчает горечи осознания утраты, потому что кончина Сливовской стала одним из символов ухода в прошлое эпохи в истории польской и российской науки, в истории российско-польских отношений.