Везде
Судьба гетероклитических основ в праславянском языке
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Судьба гетероклитических основ в праславянском языке
Аннотация
Код статьи
S0869544X0004199-1-1
DOI
10.31857/S0869544X0004199-1
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Саенко Михаил Николаевич 
Должность: Научный сотрудник
Аффилиация: Институт славяноведения РАН
Адрес: Москва, Ленинский проспект, 32А, Москва, Россия, 119991
Выпуск
Номер 2
Страницы
55-68
Аннотация

Статья представляет собой попытку критически рассмотреть имеющиеся представления о количестве так называемых гетероклитических основ в раннем праславянском, а также проанализировать судьбу этих основ.

Ключевые слова
праславянский язык, праиндоевропейский язык, гетероклитическое склонение, морфология
Классификатор
Получено
28.02.2019
Дата публикации
26.03.2019
Всего подписок
89
Всего просмотров
637
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать   Скачать pdf
1 1.1. Традиционно гетероклитиками называют индоевропейские основы с чередованием суффиксов *-(e)r в сильных падежах / -(e)n- в слабых падежах. К ним также примыкает слово «солнце» с чередованием *-l/-n-. Все гетероклитики были среднего рода.
2 Среди основ этого типа много очень архаичных и непроизводных слов, например, названия печени и солнца (см. ниже). Однако существуют и суффиксальные дериваты, в том числе прозрачные производные от глаголов, например, лат. iter (G. itineris) «путь», хеттск. itar «путь», тох. A. ytār, тох. B. ytārye «путь, дорога».
3 1.2. Достоверно продуктивны гетероклитические основы только в анатолийских языках. В хеттском сюда относятся слова uttar «слово», wātar «вода», mēḫur «время», ēšḫar «кровь», paḫḫuwar / paḫḫur «огонь», lammar «час», kuttar «шея (?), сила», šēḫur «моча», pankur «некая часть тела», а также большое количество производных лексем с суффиксами -atar / -ātar, -eššar, -āwar и -mar [1. P. 124–130].
4 В греческом мы также находим значительное количество таких слов (в косвенных падежах основа расширяется при помощи форманта -t-, по всей видимости, по аналогии с основами на *-nt-): ἧπαρ (G. ἥπᾰτος) «печень»; οὖθαρ (G. οὔθατος) «вымя»; ἦμαρ (G. ἤμᾰτος «день»); εἶδαρ (G. εἴδᾰτος) «еда, пища»; ἄλειαρ (G. ἀλείατος) «мука́»; ἄλειφαρ (G. ἀλείφατος) «мазь; елей, масло»; δέλεαρ (G. δελέᾰτος) «приманка, наживка»; φρέᾰρ (G. φρέᾰτος) «колодец»; πεῖραρ (G. πείρᾰτος) «граница, предел, рубеж, край, конец»; στέᾱρ (G. στέᾱτος) «сало, жир»; κτέαρ (G. κτέατος) «имущество»; ὕδωρ (G. ὕδᾰτος) «вода»; σκῶρ (G. σκᾰτός) «экскременты, навоз». Многие из этих лексем не имеют аналогов за пределами греческого, ряд из них без сомнения является новообразованиями, например ἄλειφαρ < ἀλείφω «натираю, смазываю маслом» или κτέαρ < κτάομαι «приобретаю, наживаю». В то же время далеко не все праиндоевропейские гетероклитики сохранили свое склонение в греческом: ἔᾰρ, ἔᾰρος «весна»; поэтич. ἔᾰρ, ἔᾰρος «кровь; сок»; πῦρ, πῠρός «огонь»; ὥρα «период, пора; время года; весна» утратили гетероклизу.
5 Отдельную группу составляют те существительные среднего рода на -αρ и -ωρ, у которых засвидетельствована только форма именительного и винительного падежей. В этом случае нельзя определить, является ли слово гетероклитиком или нет, если, конечно, у него нет -n-когнатов. Речь идет о следующих случаях: ἐέλδωρ «желание, стремление»; εἶλᾰρ «защита, убежище»; ἕλωρ «добыча»; πῖαρ «жир»; πέλωρ «чудовище».
6 В ведийском санскрите сравнительно немного классических гетероклитиков, часто они имеют распространение -j- или -t- в сильных падежах: ásr̥k (G. asnáḥ) «кровь»; yákr̥t (G. yaknáḥ) «печень»; ū́dhar (G. ū́dhnaḥ) «вымя»; śákr̥t (G. śaknáḥ) «навоз».
7 В авестийском к гетероклитическим основам относят: aogarǝ «сила»; aiiarǝ (N. pl. aiiąn) «день»; uruθβarǝ «внутренности»; karšuuarǝ «часть света»; tacarǝ «бег»; θanuuarǝ «лук»; danarǝ «доля»; dasuuarǝ «здоровье»; baēuuarǝ «десять тысяч»; yākarǝ «печень»; yārǝ (G. sg. yā̊) «год»; vadarə̄ «оружие»; vazduuarə̄ «упорство»; авест. rāzarə̄ (G. rāzə̄ṇg) «правило»; snāuuarǝ «сухожилие»; zafarǝ «рот»; zāuuarǝ «скорость»; huuarə̄ «солнце» [2. S. 153]. Отметим большое количество новообразований среди этих слов.
8 В прочих ветвях индоевропейских языков гетероклитическая модель обычно уже непродуктивна, например, в латыни сохраняются лишь три основы: femur (G. feminis) «бедро»; iecur (G. iocineris) «печень»; iter (G. itineris) «путь». В умбрских текстах обнаруживается гетероклитик utur (acc.), une < *udne (abl.) «вода». В то же время аблатив слова pir «огонь» – pure, а аккузатив – purom-e [3. P. 111].
9 В прагерманском языке было как минимум три старые гетероклитические основы – «огонь», «вода» и «солнце». Однако в языках-потомках гетероклитическая парадигма не сохранилась, одни основы обобщили формант -r- (или -l-), другие – -n-. Ср. др.-сканд. vatn «вода» и англ. water, др.-сканд. funi «огонь» и fúrr/fýrr «огонь» (поэтич.), др.-сканд. sól «солнце» и sunna «солнце» (поэтич.) [4. P. 276–277]. Предпринимаются попытки реконструировать и другие основы – «небо» (ср. др.-сканд. himinn «небо» и hammar «скала; молот»); «жертва (при жертвоприношении)» (ср. др.-сканд. tafn и др.-англ. tifer, tiber); «слеза» (ср. д.-в.-н. trahan, zahar) и «вечер» (ср. др.-англ. диал. éfern) [5. С. 267–272; 6. P. 516, 504–505].
10 Некоторые гетероклитические основы реконструируются и для пракельтского: *wesr-/*wesn- «весна» [7. P. 417] и *arawar/*arawen- «зерно» [7. P. 40].
11 1.3. При этом в ведийском у некоторых существительных мы сталкиваемся также с *-(e)n- в слабых падежах при отсутствии *-(e)r в сильных. В сильных падежах мы встречаемся с большим разнообразием формантов: *-ø, *-om, *-os-ø, *-i-om: N.-A.sg. dóḥ ~ G.sg. doṣṇáḥ «рука»; N.-A.sg. yūṣám ~ G.sg. yūṣṇáḥ «мясная похлебка»; N.-A.sg. śíraḥ ~ G.sg. śīrṣṇáḥ «голова»; N.-A.sg. āsíyam ~ G.sg. āsnáḥ «рот» [8. С. 232–233].
12 На основании этих слов выделяют также третий тип гетероклизы – на *-i/-n- или *-H/-n- [9. S. 20; 10. P. 1; 11. S. 165]. Существуют реконструкции и других типов гетероклизы. Так, А. Неринг восстанавливает индоевропейское название ясного неба как *dei̯eu̯ (nom.) : *dinés (gen.) [12].
13 Некоторые факты говорят о вторичном введении форманта *-(e)n- в парадигму этих существительных, по всей вероятности, в рамках перевода корневых основ из согласного склонения в более продуктивные типы: такой тип гетероклизы не обнаруживается нигде, кроме ведийского санскрита; наличие параллельной корневой основы для слов «рот» (санскр. āḥ, лат. ōs) и «вода»1. Возможность перехода между корневыми основами и гетероклитическими нам видится скорее односторонней. Переход из непроизводных основ в суффиксальные хорошо известен по большому количеству исторических примеров, в то время как обратные примеры нам не известны. Препятствием не является редкость и сравнительная непродуктивность гетероклитических основ. Точечное влияние непродуктивных типов на продуктивные вполне возможно, ср. слвн. drevo (G. drevesa), črevo (G. črevesa), pero (G. peresa), перешедшие из продуктивного -o-склонения в непродуктивный тип с раширением -es-.
1. О потенциальной корневой основе в случае «воды» см. ниже в пункте 2.1.
14 Э. Бенвенист оспаривает влияние морфологии в данном случае: «Трудно, однако, поверить тому, чтобы действие аналогии сказалось только на косвенных падежах без аналогичного проникновения форм на -i или на -r в именительный-винительный падеж» [13. С. 47–48]. Данное возражение снимается, если учесть, что в ведийские времена -(a)r вряд ли уже осознавался как суффикс. Кроме того, мы знаем по примерам из других языков, что такая аналогия далеко не всегда обязана быть полной, ср. греч. δόρυ, δόρατος на месте более старого δόρυ, δορός, по всей вероятности, под влиянием типа ὄνομα, ὀνόματος. В этом случае аналогия затрагивает только косвенные падежи, оставляя именительный-винительный неизменным.
15 Таким образом, мы отказываемся от реконструкции других типов гетероклизы, кроме *-r/-n- и *-l/-n-. Вследствие этого мы не причисляем к гетероклитикам такие праславянские основы, как *oko «глаз», *uxo (вопреки [13. С. 311]), *osь «ось» (вопреки [13. С. 31]), *solь (вопреки [13. С. 31–32]), *noktь (вопреки [13. С. 34]).
16 Отметим, что Т.Я. Елизаренкова относит к гетероклитическим парадигмам также вед. N.-A.sg. udakám ~ G.sg. udnáḥ «вода» [8. С. 233]. Однако в данном случае если и можно говорить о гетероклизе, то лишь вторичной, довольно поздней. На это указывает форма abl.sg. udakād, которая свидетельствует о наличии у udak- самостоятельной парадигмы: adhaspadān ma ud vadata maṇḍūkā ivodakān maṇḍūkā udakād iva (Ригведа, 10.166.05d) «Из-под ног моих обращайтесь (ко мне) снизу вверх, как лягушки из воды, как из воды лягушки!» [14. С. 312].
17 1.4. Окончания гетероклитических основ, по всей вероятности, никак не отличались от остальных согласных основ. Однако отдельно стоит отметить формы на *-ōr, которые реконструируются на основании греч. ὕδωρ и σκῶρ, авест. aiiārə̄ «дни», хетт. widār. Потенциальным фонетическим объяснением может быть расширение закона Семереньи на последовательности *-orh2 > *-ōr [15. Р. 129–130]. Укажем, однако, что эти формы не являются формами nom.pl., т.е. частью нормальной парадигмы, а должны рассматриваться отдельно, как собирательные.
18 1.5. По аблаутно-акцентной парадигме основы на *-r/-n- делят на акростатические (*i̯ḗkw-r̥, G. *i̯ékw-n̥-s) и протерокинетические (*péh2u̯r̥, G. *ph2(u)u̯én-s) [10].
19 1.6. Существует два способа, при помощи которых гетероклитики в истории отдельных индоевропейских языков переходили в другие типы склонения:
20 – утрата гетероклизы в пользу одной из основ: лат. ūber, ūberis «вымя»; греч. πῦρ, πῠρός «огонь» (в терминологии Э. Зилера dismembering [16. P. 299]);
21 – совмещение двух основ в одну как в косвенных падежах латинских слов iecur (G. iocineris) «печень» и iter (G. itineris) «путь» (conflation [16. P. 299]).
22 Собственно говоря, conflation представляет собой лишь неполное выравнивание основы. Не случайно в латыни генитивы iocineris и iecineris со временем сменяются более схожей с номинативом формой iecoris2.
2. Что способствует не только выравниванию основы, но и делает противопоставление номинатива-аккузатива косвенным падежам более похожим на другие, более распространенные типы, например tempus, temporis.
23 Как будет подробно разобрано ниже, в праславянском мы встречаемся с обоими способами. Преобладает первый, а со вторым мы, возможно, встречаемся в слове «солнце»: раннепрасл. *sulni > *sъlnьko3.
3. Здесь и далее мы приводим праславянское название солнца в фонетическом облике до третьей палатализации.
24 2. Предметом дискуссий является вопрос о количестве бывших гетероклитических основ в праславянском.
25 2.1. К самым надежным примерам можно отнести случаи, когда когнат славянского достоверно является гетероклитиком в других ветвях индоевропейской семьи:
26 *jaro / *jara / *jarъ [17. С. 175–176] < *Hi̯oHr «год». Ср. авест. yārǝ (G. sg. yā̊) «год», а также греч. ὥρα «период, пора; время года; весна», готск. jer (n.) «год», лит. диал. jė́ras «ягненок»;
27 *jьkra / *jьkro; *jьkno «рыбья икра; икра ноги; глыба льда» < *i̯ekwr̥ «печень»4. Ср. вед. yákr̥t (G. yaknáḥ) «печень», греч. ἧπαρ (G. ἥπᾰτος) ʽidʼ, лат. iecur (G. iecinoris) ʽidʼ, лит. jẽknos (f. pl.) ʽidʼ, jãknos (f. pl.) «железа», лтш. aknas (f. pl.) «печень», пр. *iagno (конъектура из lagno) «печень», лит. ìkrai (m. pl.) «икра (рыбья)», лтш. ikri (m. pl.) «рыбья икра; икра ноги», пр. yccroy (m. pl.) «икра (ноги)»;
4. Реконструкции данного слова у разных авторов серьезно разнятся в деталях. Вот лишь несколько примеров: *i̯ḗkw-r̥, G. *i̯ékw-n̥-s [10. P. 6]; *iékw-r, G. i(e)kw-én-s [18. P. 206]; *yēkwr, G. *yekwns [19. P. 121]; *yḗkw-r(t), yékw-n-s [20. P. 95]; *hxi̯ḗkw-r̥(-t), G. *hxi̯ekw-n̥-s [21. С. 46]. В том, что касается гласного корня, мы соглашаемся с тезисом о вторичности греческой долготы [18. P. 206], при этом вокализм славянских и части балтийских потомков данного слова требует реконструкции нулевой ступени аблаута для косвенных падежей.
28 *pyrь «раскаленная зола, жар» < *peh2u̯er «огонь», ср. хет. paḫḫur (G. paḫḫuenaš) «огонь», греч. πῦρ (G. πῠρός) ʽidʼ, готск. fon ʽidʼ, д.-в-.-н. fuir ʽidʼ, арм. hur ʽidʼ, прусск. panno ʽidʼ;
29 (*sulni >) *sъlnьko «солнце», ср. вед. sū́ryaḥ, греч. ἥλιος, лат. sōl, готск. sauil, лит. sáulė, лтш. saũle, пр. saule;
30 *woda «вода» / *wědro «ведро»5 < *u̯odr̥ (G. *udnes6) «вода». Ср. хеттск. u̯ātar (G. u̯ītenaš) «вода», вед. udan- ʽidʼ, греч. ὕδωρ (G. ὕδᾰτος) ʽidʼ, готск. wato ʽidʼ, др.-англ. wæter ʽidʼ, др.-сканд. vatn ʽidʼ, лит. vanduõ (G. vandeñs) ʽidʼ, лтш. ûdens ʽidʼ, пр. wundan ʽidʼ. Некоторые затруднения вызывает отсутствие действия закона Винтера в корне слова *woda «вода». Окончание *-a нередко трактуется как возникшее фонетически из собирательной формы *u̯edōr [26. S. 111; 19. P. 124];
5. Др.-чеш. vodně и русск. диал. завонь иногда рассматриваются как остатки гетероклитического существительного [22. S. 12–13], однако более убедительной нам кажется точка зрения, согласно которой это поздние суффиксальные производные от *woda [23. С. 72; 9. S. 19], ср. др-русск. повонь «поток, река» [24. С. 473] при ст-чеш. povodeň и povodně «наводнение», но польск. powódź «наводнение» (все образованы от *po wodě).

6. А. Клукхорст считает, что парадигма была протеродинамической: *u̯ódr̥ (G. *uden-) [25. P. 988].
31 *wymę «вымя», ср. греч. οὖθαρ (G. οὔθατος) ʽidʼ, вед. ū́dhar (G. ū́dhnaḥ) ʽidʼ, лат. ūber (G. ūberis), д.-в.-н. ûtar. Некоторую сложность вызывает объяснение того, как в этом случае в основу слова был введен формант *-men. Так, В. Махек и М. Фурлан считают, что мы имеем дело со сменой гетероклизы *-r-/-n- на *-mer/-men- [27. S. 704–705; 28. S. 318], однако это, вероятно, был бы уникальный пример такой смены для праславянского. Нам кажется более правдоподобным другой сценарий, укладывающийся в русло важных преобразований в праславянской системе склонения. На первом этапе была устранена гетероклиза *-r-/-n-, и обобщен суффикс косвенных падежей, видимо, на полной ступени *-en- с включением в тип склонения на *-men-. Затем, при становлении корреляции между родом и типом склонения стало невозможным существование основы среднего рода в рамках типа склонения на *-en-, в который в позднем праславянском входил только мужской род. Противоречие было разрешено в пользу сохранения рода путем перехода основы в близкий тип склонения на *-men-7.
7. Альтернативное объяснение было предложено в переписке с автором Р. Шептыньским, который предпочитает в данном случае видеть переход в тип на *-men- вследствие переосмысления нулевой ступени первичного суффикса *-n- как соответствующего алломорфа суффикса *-men- (т.е. *-mn-), подвергавшегося фонетическому изменению *-Cmn- > *-Cn- (см. [29]). Другими словами, на основе *ūdhn-, как мнимого рефлекса **ūdhmn-, была построена вторичная парадигма, содержащая в том числе форму *ūdhmen.
32 Справедливости ради упомянем, что в гетероклитическом характере трех из этих слов неоднократно высказывались сомнения. А. Мейе высказал предположение, что праславянское *woda восходит к корневой согласной основе, а не гетероклитической [30. С. 278], что нашло поддержку у Вяч. Вс. Иванова, указавшего на то, что в виде корневой основы данное слово встречается в Ригведе (Ins.sg. udā́) и некоторых хеттских текстах (dat.-loc.sg. u̯iti, abl. sg. u̯itaz) [31. С. 12]. Однако в настоящее время эти формы трактуются как nom.-acc.pl.8 [33. S. 316–317; 34]. Р. Дерксен считает, что для слова *wědro более вероятна другая этимология, связывающая его со старым названием живота [35. P. 518–519]. Праславянское слово *wymę, по альтернативной трактовке, является независимым образованием с суффиксом -men от того же глагольного корня, что и другие индоевропейские слова [36. С. 263–268; 37. S. 594]. Р. Матасович считает, что *pyrь – *-jo-основа и дериват старого гетероклитика [19. P. 124]. А. С. Николаев развернуто критикует основанную лишь на сомнительном младоавестийском генитиве yā̊ гетероклитическую реконструкцию «года» [21. С. 19–32].
8. vardhantāṃ dyāvo giraś candrāgrā udā vardhantām abhiṣātā arṇāḥ (Ригведа, 5.041.14c) «Пусть растут небеса, горы со сверкающими вершинами! Пусть растут от воды́ покоренные потоки!» [32. С. 42]; adhā hīndra girvaṇa upa tvā kāmān mahaḥ sasṛjmahe udeva yanta udabhiḥ (Ригведа 8.098.07) «Ведь поэтому, о Индра, жаждущий песен, мы излили на тебя (наши) великие желания, как (Маруты,) приезжающие с водой, – воду» [32. С. 439].
33 Все эти случаи, несомненно, нуждаются в более подробном и тщательном анализе.
34 2.2. Еще менее достоверны случаи, когда гетероклитик для праиндоевропейского восстанавливается по косвенным данным. К сожалению, у нас нет надежного универсального критерия, который позволял бы однозначно принимать то или иное решение в сложных случаях.
35 Так, З. Бабик оспаривает гетероклитический статус праславянского слова *darъ, указывая на «отсутствие чередований в парадигме одного языка, следов атематической флексии, свидетельств каких-либо форм, характерных для гетероклитиков» [38. S. 130-131]. Однако, как свидетельствуют случаи, перечисленные выше, континуанты гетероклитиков в праславянском языке обычно и не имеют каких-либо характерных чередований или особенностей в окончаниях.
36 По этой причине к гетероклитикам мы относим лишь те случаи, когда, -r- и -n-производные засвидетельствованы в двух и более ветвях индоевропейских языков. Дополнительным критерием служит непрозрачность этих дериватов.
37 В группу потенциальных гетероклитиков, по нашему мнению, входят следующие случаи:
38 *darъ / *dara; *danь [13. С. 36; 39. S. 139; 40. С. 188–189, 191–192] < *doh3r̥ «дар», ср. арм. tur, греч. δῶρον, лат. dōnum, санскр. dā́nam, лит. duõnis, др.-ирл. dán. Праславянское слово иногда относят к *-u-основам, однако это мнение оспаривается [40. С. 188–189];
39 (*dъbno >) *dъno «дно» [41. С. 174–175]; *dъbra / *dъbrь «овраг» [41. С. 176–177; 42. S. 147–149, 162–164], хорошо соотносящиеся с *dheubh- «глубокий». В балтийских языках мы находим только *-r-соответствия: лит. dubrà «провал в лесу», лтш. dubra «топь». В кельтских языках мы находим примеры обоих типов: *dubno- > др.-ирл. domun «мир», *dubni- > др.-ирл. domain «глубокий», *dubro- > dobur «вода» [43. P. 123, 163–164, 168–169];
40 *esenь «осень», ср. греч. ὀπώρᾱ «конец лета» или «ранняя осень» < *opi + ohar [44. P. 1094–1095], готск. asans (f.) «лето, жатва» < *azani- [6. P. 46], прусс. assanis «осень».
41 К гетероклитикам ЭССЯ относит также следующие праславянские лексемы:
42 *kamy «камень». Аргументами служат: наличие кашубской формы kamor наряду с тем, что слово *kamy являлось *-en- основой; наличие древнеиндийских и германских -r- форм: санскр. aśmará- «каменный», др.-исл. hamarr «скала, утес», нем. Hammer «молот» [45. С. 137–140]. Мы полагаем, что кашубская форма не может рассматриваться в качестве свидетельства наличия гетероклизы. Следует сказать, что она носит ярко выраженный экспрессивный характер (ср. примеры: Vezną kamor i pålną ce v łeb. Tëχ kˈamorȯv tëlė je, jakbë jiχ djåbeł nasråł) [46. S. 129]. При этом в кашубском известна и форма kam (G.sg. kaḿeńa или, реже, kama) [46. S. 125–127]. Суффиксы -or, -ur, -ór имеются как в польском, так и кашубском, они образуют экспрессивные существительные, причем нередко от сокращенной основы: польск. język > jęzor9; paznokieć > pazur. В кашубском помимо pazura «коготь» [47. S. 46] мы находим также bˈabora «баба, женщина (пейор.)» [48. S. 11], lešč «лещина» > leščȯr «палка, особенно из лещины» [46. S. 359, 360] и låska > låščȯr «палка, особенно из лещины» [46. S. 335]. Таким образом, kamor следует признать собственно кашубским дериватом, который нельзя проецировать на праславянскую почву. Это означает, что славянских данных недостаточно для решения вопроса о том, было ли это слово гетероклитиком в праславянском. Нельзя исключать того, что было (в таком случае это было бы, вероятно, единственное) *-mer-/-men-существительное, сохранившееся в праславянском, но гетероклиза была быстро утрачена в пользу одной из основ;
9. Оставляем в стороне проблему потенциальной связи jęzor и ozór.
43 *sъnъ «сон», ср. тох. А. ṣpäṁ «сон», тох. Б. ṣpane ʽidʼ, санскр. svápnaḥ ʽidʼ, лат. sopor (G. sopōris; m.) «глубокий сон», somnus «сон», греч. ὕπᾰρ (n. indecl.) «явь, действительность»10, ὕπνος «сон», др.-исл. svefn ʽidʼ, арм. kʿun ʽidʼ, лит. sãpnas ʽidʼ, лтш. sapnis ʽidʼ. В хеттском встречается в дериватах šupparii̯e/a-zi «спать», šupparu̯ant- «сонный» [25. P. 788–789]. Э. Зилер ставит под сомнение гетероклитический характер этой основы, указывая на то, что латинское sopor может быть и -ōs-основой по происхождению [16. P. 299]. М. де Ван идет на шаг дальше и считает sopor исходно корневой основой (*su̯ōps), опираясь на долгий вокализм однокоренного глагола sōpīre «усыплять» [49. P. 575]. Однако даже если не принимать в расчет латинские данные, греческой и хеттской форм, кажется, достаточно для реконструкции гетероклитической основы;
10. Предполагается семантический сдвиг «сон» > «видение наяву» > «явь» в связи с противпоставленностью слову ὄνᾰρ «обманчивое видение» > «сон» [44. P. 1532].
44 *sьršenь «шершень». Дериват от *krh2s- «голова», ср. лат. crābrō «шершень», прагерм. *hurnuta-/-ō- > д.-в.-н. hornuz ʽidʼ [6. P. 259], лит. širšuõ, šìršė, širšlỹš, šir̃šinas ʽidʼ, лтш. sir̂senis ʽidʼ, пр. sirsilis ʽidʼ;
45 *wesna «весна», ср. санскр. vasarhā «рано утром» (гапакс), vasantaḥ «весна», греч. ἔᾰρ (G. ἔᾰρος) «весна», лат. vēr (G. vēris) ʽidʼ, арм. garun ʽidʼ, др.-сканд. vár ʽidʼ, лит. vãsara / vasarà «лето», лтш. vasara «лето».
46 2.3. Существует также потенциальная возможность существования собственно праславянских новообразованных гетероклитиков. Р. Матасович считает, что необходимыми условиями при этом является наличие континуантов в двух балто-славянских языках (не обязательно из разных ветвей) и идентичность или близость их значения [19. P. 122]. Ситуация осложняется тем, что суффиксы *-r- и *-n- довольно продуктивны в праславянском и случаи, когда от одного и того же корня имеются как *-r-, так и *-n-дериваты, не так уж и редки. Хотя реконструкций гетроклитических основ на собственно славянском материале довольно много, по нашему мнению, ни один из них нельзя счесть достоверным.
47 2.4. Разберем случаи, которые мы считаем ненадежными:
48 *bagno «болото» / *bagrъ «багровый» [13. С. 36; 50. S. 25]. ЭССЯ отвергает гетероклитическую реконструкцию [51. С. 125–127]. Основными аргументами против являются разница в семантике, разная частеречная принадлежность (при этом *-r- – распространенный адъективный суффикс [52. S. 199–201; 53]), а также разное географическое распространение этих слов в рамках славянского ареала, таким образом, мы даже не можем быть уверены в их праславянском статусе;
49 *bedro / *bedra «бедро» сопоставляется с лат. femur (G. feminis) [54. С. 143; 19. С. 125]. Однако эта этимология сталкивается с серьезными фонетическими трудностями (в латыни ожидалось бы, что *-dhm- даст *-mm), поэтому современные этимологические словари отказываются от него в пользу этимологии Розвадовского, выводящего данное слово от славянского корня *bed-/*bod- «бить» [51. С. 175–176, 179–180; 55. S. 199–200]. Латинское femur предпочтительнее сравнивать с авест. θanuuarǝ «лук» [56. С. 232; 49. P. 210];
50 *dobo / *doba / *dobь «пора, время»; лит. dabà «привычка, способ», dabar̃ «теперь»; лтш. daba «вид, способ, свойство, привычка» [41. С. 38–40; 57. S. 283–286; 19. P. 125; 22. S. 13–14]. Основным аргументом служит несклоняемость сербохорватского doba (ср. р.), однако, кажется, у нас нет никаких доказательств того, чтобы такое поведение было типичным для континуантов гетероклитических основ, во всяком случае, ни одно другое слово себя так не ведет. В тоже время, отсутствуют -n-производные от этого слова, что явно не свидетельствует в пользу его гетероклитического характера. Кроме того, -ar в литовском не может отражать постулируемых суффиксов *-r̥ или *-ōr.
51 *dolnь «ладонь» сравнивают с греческим θένᾰρ (G. θένᾰρος) «ладонь» и д.-в.-н. tenar ‘id’ [41. С. 63–64]. Невозможно по фонетическим причинам;
52 *ezero / *ezerъ «озеро» [13. С. 35; 58. S. 74–75]. Среди когнатов (лит. ẽžeras «озеро», лтш. ezers ‘id’, пр. assaran ‘id’, арм. ezr «край») не обнаруживается основы с -n-формантом, поэтому предпочтительнее видеть в этом случае дериват с суффиксом *-er- от *ězъ «плотина» [59. С. 33–34; 60];
53 *ěd(e)ra «еда» отнесено к гетероклитикам Эккертом, с чем согласны ЭССЯ и SP [59. С. 39–40; 58. S. 117–118]. Однако греческого εἶδαρ (G. εἴδᾰτος) «еда, пища» для реконструкции гетероклитической основы недостаточно. Во-первых, как уже было сказано выше, не все греческие гетероклитики восходят к праязыку. Во-вторых, εἶδαρ < *edwar c суффиксом *-wr̥ структурно не соответствует славянскому слову. У прочих потенциальных когнатов праславянского слова (хеттск. edri- (n.) «еда», лит. ėdrà «корм») мы не находим -n-форманта;
54 *galǫzь «ветвь» сопоставляется с армянским kołr «ветвь» [60. P. 261; 13. С. 36; 50. S. 252; 61. S. 38]. ЭССЯ отвергает гетероклитическую реконструкцию без подробной аргументации [59. С. 95–96]. Отметим, что этимология армянского слова не вполне ясна, оно может быть связано и/или с koł «ребро, сторона» [62. P. 368–370]. В то же время славянское слово, возможно, образовано от *galъ «голый»11, но в таком случае его суффикс являлся бы уникальным. С другой стороны, наличие других семантически близких дериватов от того же корня (пол. диал. gala «толстая сосна», galak «молодое дерево со срубленными нижними ветвями или с отвалившейся корой», рус. диал. га́лызь «нетолстый лес, идущий на мощение дорог в болотистых местах» [61. S. 38], гальё «мелкие ветки, прутья» [64. С. 122], галюка «ветка дерева» [64. С. 123]) делает древность формы *galǫzь довольно сомнительной;
11. Ср. *golь [63. С. 16–17] с близкой семантикой от того же корня, но с другим вокализмом.
55 *mara / *manъ [39. S. 139]12, *manь [65. С. 201–203, 217–218]. Несмотря на то, что существуют различные этимологии этих слов, наиболее правдоподобной следует признать ту, которая видит в них, а также в *mamъ суффиксальные производные от *meh2- > *mā- [65. С. 201–203, 204–207]. Значение этого глагола реконструируется как «делать знаки» [66. S. 425], из чего относительно легко выводятся «колдовать» и «обманывать». Есть основания считать, что в дреанеиндийском от того же корня, но с помощью иного суффикса образовано слово māyā́ «иллюзия, обман; магия, колдовство» [67. S. 693]. Все эти форманты известны в функции образования отглагольных существительных: *kosmъ, *pormъ, *jьgra, *čьlnъ, что делает данную этимологию очень вероятной. Наличие параллельных производных от того же корня свидетельствует против реконструкции гетероклитика;
12. А. Матл сравнивает *mara и *obmanъ, однако существуют основания для реконструкции и бесприставочного варианта [65. С. 204–207].
56 *měra / *měrъ / *měrь; *měnъ «мера» [39. S. 139; 68. С. 177–181, 185–186]. Сопоставляется с хет. mēḫur (G. mēḫunaš) «отрезок времени», а также санскр. mānam «мера». А. Клукхорст указывает на то, что хеттское mēḫur, где ḫ отражает *h2, по фонетическим причинам не может быть дериватом от *meh1- «мерить» и, таким образом, не связано с праславянским [25. P. 567–568];
57 *mokrъ [69. С. 144–147]. Основанием для реконструкции служит наличие -r- и -n- производных (в первую очередь в балто-славянских языках) от этого корня. Однако -n- производные мы находим только в литовском. Но в maknà «грязь», деривате įmakė́ti «войти, упасть в грязь», обнаруживается тот же суффикс, что и в maũkti «драть» > máukna «лыко» [70. S. 841, 863]. В то же время, суффикс *-ro- > -r- хорошо известен по большому количеству праславянских прилагательных13, так что нет никакой необходимости реконструировать гетероклитическую основу, разумнее считать, что в данном случае мы имеем дело с параллельными образованиями разных частей речи и разных значений;
13. Например, *starъ, *sporъ, *pьstrъ, *bъdrъ, *dobrъ, *xytrъ, *kyprъ и другие [52. S. 199–201; 53].
58 *mura «грязь» / *murъ / *muna / *munъ / *mulъ / *mulь [71. С. 191–192, 195, 189–190, 185–186]. Отметим, что *muna / *munъ непосредственно не засвидетельствовано, оно лишь гипотетически восстанавливается на основании глагола *muniti (sę), основой для реконструкции которого служат схр. диал. му́нити се «вянуть, чахнуть», muńati «навострять уши, прядать ушами», чеш. mounit «пачкать», кашуб. устар. muńic są «дуться, хмуриться», русск. диал. му́нить «обманывать, обводить вокруг пальца» [71. С. 189]. Как несложно заметить, лишь один из этих глаголов означает «пачкать», для остальных предполагается семантический дрейф «грязнить» > «чахнуть/хмуриться/обманывать». Непосредственно не засвидетельствовано и литовское *munas. Оно лишь предполагается на основе одной из этимологий гидронима Nemunas, при том, что существует и другая версия, возможно, даже более предпочтительная [72. S. 492–493]. Наличие параллельного деривата от того же корня с другим суффиксом (*mulъ / *mulь) также говорит против реконструкции гетероклитика.
59 *nědro. По одной этимологии, возникло из переразложения сочетания *vъn ědra [59. С. 44], по другой – из *ne-ed- «несъедобное» и может быть соотнесено с *ěd(e)ra «еда» [73. С. 94–96]. Даже если соглашаться со второй этимологией, для этого слова актуальны те же аргументы, что и для *ěd(e)ra;
60 *orьlъ «орел»; лит. erẽlis / arẽlis, лтш. уст. ereļi (m. pl.), прусск. *arelis (конъектура из arelie), хеттск. ḫāran- «орел», готск. arans «орлы», греч. ὄρνις «птица». В. Смочинский считает *-l-/*-n-основой [74. S. 147]. Если учесть, что формант *-l- ограничен лишь балто-славянской ветвью, а в кельтских языках мы находим *-r- (пракельт. *eriro- [7. P. 117–118]), то гетероклитическая версия выглядит не очень правдоподобной. Похоже, что в данном случае мы имеем дело с параллельными дериватами от корня *h3er- [66. S. 299–301]. Отметим также, что формат *-ьlъ в праславянском отмечен и у других названий птиц: *dętьlъ «дятел» и *pětьlъ «петух» [55. S. 113];
61 *ranъ14 «ранний» при греч. ὄρθρος «рассвет» [13. С. 43]. Для греческого слова скорее выделяется суффикс *-dhro- [44. P. 1101–1102], а для славянского существуют альтернативные, более вероятные этимологии [75. С. 192–193];
14. Отметим, что возможна реконструкция и *ornъ.
62 *sorъ «сор» связывают с хеттск. šakkar (G. šaknaš) «экскременты», греч. σκῶρ (G. σκᾰτός) «экскременты, навоз», прагерм. *skarna- «навоз», лтш. sā̃rņi «грязь, отходы; менструальные выделения» и реконструируют форму *sók̂r̥ (G. *s(e)k̂nós) [76. P. 186; 6. P. 440]. Однако *sorъ тесно связано с *sьrati (1. sg. *serǫ), а этот корень чаще отделяют от перечисленных выше существительных [77. С. 720] и реконструируют как *k̂er(H)- [66. S. 327];
63 *wada [19. P. 125]. Матасович реконструирует гетероклитическую основу на основе сближения ст.-сл. вада «жалоба» с хеттским uttar «слово, речь; вещь, случай, история, причина». Мы полагаем эту трактовку достаточно сомнительной. С одной стороны, хеттское слово совершенно не обязательно родственно славянскому гнезду *wad- [25. P. 932–933]. С другой стороны, только лишь хеттских данных недостаточно для реконструкции гетероклитической основы для праиндоевропейского, поскольку в анатолийских языках гетероклитические основы были продуктивны и данная форма может быть собственно анатолийским новообразованием;
64 *wěno [13. С. 38]. Бенвенист связывает это слово и греческое ἕδνον (эпич. ἔεδνον) «брачный дар» с гипотетическим иранским *vadar, выделенным из авестийского vaδairyav- «находящийся в гоне (о самце верблюда)». Однако это невозможно по фонетическим причинам – авестийское δ (< *dh) не соответствует греческому δ (< *d). Современная этимология связывает греческое и славянское слова с прагерманским *wetman- «приданое» и видит здесь *-men- основу (с упрощением -mn- > -n- в греческом и праславянском) [44. P. 374; 6. P. 583];
65 *zima [12. P. 2; 39. S. 139]. Основанием для реконструкции гетероклитика в данном случае служит наличие -r- и -n- производных от этого корня (например, греч. χειμών «зима» при χειμερῐνός ~ χειμέριος «зимний»; лат. hībernus «зимний», тох. А. śärme «зима»). Отметим, что -r- встречается только в прилагательных (тохарскую форму Д. Адамс выводит из *ĝhim(e)reha-h1en- [78. P. 690]), которые вполне могут рассматриваться как дериваты от исходной корневой основы.
66 3.1. Попробуем представить судьбу вышеописанных существительных в праславянском в виде таблицы.
67 Таблица 1. Надежные примеры гетероклитических основ и их судьба в праславянском.
68
слово суффикс ступень аблаута корня род новый тип склонения акцентная парадигма
*jaro / *jara / *jarъ -r- -o- или -e- n, f, m -o-, -ā- c
*jьkra / *jьkro; *jьkno -r- и -n- -ø- n, f -o-, -ā- c
*pyrь -r- -ø- m -i- ?
*sъlnьko -ln- -ø- n -i- c
*woda ? -o- f -ā- c
*wědro -r- -e- n -o- b
*wymę -en- (?) -ø- n -men- a
69 Таблица 2. Менее надежные примеры гетероклитических основ и их судьба в праславянском
70
слово суффикс ступень аблаута род новый тип склонения акцентная парадигма
*darъ / *dara; *danь -r- и -n- -o- m, f -o-, -ā-, -i- c
*dъbra / *dъbrь; *dъbno -r- и -n- -ø- f, m, n -ā-, -i-, -o- b
*esenь -en- -e- f -i- c
*kamy -men- -o- или -e- m -men- a
*sъnъ -n- -ø- m -o- b
*sьršenь -en- -ø- m -i- ?
*wesna -n- -e- f -ā- c
71 3.2. Данные таблицы хорошо показывают, каким образом гетероклитики переходили в праславянском в более продуктивные типы склонения.
72 Если проанализировать имеющийся материал, то в нем преобладают типы склонения на *-i- (*pyrь; (*sulni >) *sъlnьko; *danь; *dъbrь; *esenь; *sьršenь), *-o- (*darъ; *jaro / *jarъ; *jьkro; *jьkno; *wědro; *dъbno; *sъnъ) и *-ā- (*jara; *jьkra; *woda; *dara; *dъbra; *wesna). В виде исключения фигурируют две согласных основы на *-men- (*wymę; *kamy). Сопоставляя полученные данные с ситуацией с корневыми основами, стоит отметить отсутствие доминирования *-i- основ. Здесь можно усмотреть два возможных объяснения:
73 1) распад гетероклитического склонения мог проходить в более позднюю эпоху, чем распад корневого типа, когда продуктивность *-o- и *-ā- увеличилась, а *-i-основ уменьшилась;
74 2) в качестве причин перехода многих корневых основ именно в *-i-склонение нередко указывают форму Acc.sg., где в мужском и женском родах *-Cm̥ > *-Cim, совпав с *-im в Acc.sg. *-i-основ.
75 С другой стороны, о некоторой древности этого процесса говорит то, что гетероклитический тип исчез еще до распадения слоговых сонорных, общего для славянских и балтийских языков, поскольку на момент присоединения к основе показателей продуктивных типов склонения, именительный-винительный падеж заканчивался на слоговый сонорный r̥, а не сочетание ir/ur, в противном случае ожидались бы формы **jьkъro / **jьkъra вместо *jьkro / *jьkra.
76 Переход осуществлялся путем наращения показателя продуктивного класса на основу: с показателем *-r- (*jaro / *jarъ / *jara; *jьkro / *jьkra; *wědro; *dara / *darъ; *dъbra / *dъbrь; *pyrь), либо с показателем *-n- (*jьkno; *dъbno; *sъnъ; *wesna; *danь; *esenь; *sьršenь; *wymę; *kamy). Исключением является слово *sъlnьko «солнце», соединившее в себе как показатель именительного-винительного падежа *-l, так и показатель косвенных падежей *-n-.
77 Уникальность отсутствия суффикса *-r- или *-n- в форме *woda говорит в пользу предположения, что она восходит к собирательной форме на *-ōr.
78 Характерной особенностью процесса перехода гетероклитиков в продуктивные типы была частая смена рода со среднего на мужской и женский и возникновение гендерных дублетов типа *jьkra / *jьkro, *jaro / *jarъ, *dъbrь / *dъbra. Конечно, отдельного исследования заслуживает вопрос, можно ли проецировать уже на праславянский уровень дублетность такого типа, или же это сравнительно позднее явление. В то же время, гендерные дублеты не являются специфической чертой только гетероклитических основ, скажем, такое относительно новое и прозрачное производное, как название облака (*obwolk-) отразилась в славянских языках в формах всех трех родов, и не так уж просто определить, какая именно форма является первичной.
79 3.3. В плане акцентных парадигм распределение выглядит следующим образом (акцентные парадигмы указаны согласно реконструкции Р. Дерксена [35]):
80 – парадигма a: *wymę; *kamy (2 основы);
81 – парадигма b: *wědro; *dъbra / *dъbrь; *dъbno; *sъnъ (3 основы);
82 – парадигма c: *jaro / *jara / *jarъ; *jьkra / *jьkro15; *sъlnьko16; *woda; *darъ / *dara; *danь; *esenь; *wesna (7 основ);
15. Но, по указанию Р. Шептыньского, реконструкция парадигмы c в данном случае довольно спорна (письменное сообщение).

16. Однако М. Капович реконсруирует это слово как sъ˝lnьce [79. S. 554] с начальным акутом и, следовательно, парадигмой a.
83 ?: *pyrь; *sьršenь; *jьkno.
84 Анализ причин, приведших к такому распределению, ещё только предстоит выполнить.
85 3.4. Заметного влияния на окончания субстантивного склонения в праславянском гетероклитические основы не оказали, хотя существует остроумное предположение, что праславянское окончание G.sg. *-y, происхождение которого является серьезной проблемой для славистики, восходит к форманту *-ons гетероклитических основ: *wodons > *wody [26. S. 111]. Несмотря на всю привлекательность этого решения, оно вряд ли приемлемо, поскольку для гетероклитиков реконструируется скорее формант *-en-s / *-n-es, реже *-n̥-s, а *-o-ступень здесь труднообъяснима.
86 4. Коротко резюмируем произведенный выше анализ:
87 1) Праславянский унаследовал от праиндоевропейского сравнительно небольшое количество гетероклитических основ, причем у нас есть все основания считать, что за время существования самого праславянского языка этот класс не пополнялся. Попытки увеличить количество реконструируемых для раннего праславянского гетероклитиков, по нашему мнению, не выдерживают критики.
88 2) Как и корневые согласные основы, все гетероклитики в праславянском перешли в другие типы склонения: на *-i-, *-o- и *-ā-, также *-men-. Этот процесс зачастую сопровождался сменой рода со среднего на мужской или женский, а также появлением гендерных дублетов.
89 3) Скорее всего, отсутствие доминирования *-i-основ среди континуантов гетероклитиков (в отличие от корневых основ) в позднем праславянском связано с тем, что у корневых основ была точка пересечения с *-i-склонением – окончание Аcc.sg. *-im, в то время как все гетероклитические основы были среднего рода и у них ничего подобного не было. В то же время нельзя исключать вероятности, что гетероклитики просто растворились в упомянутых выше типах склонения позже корневых основ.
90 4) Переход гетероклитических основ в другие типы склонения осуществлялся до распада слоговых сонорных (*R̥ > *iR/uR).

Библиография

1. Hoffner H., Melchert H. A Grammar of the Hittite Language. Winona Lake, 2008.

2. Hoffmann K., Forssman B. Avestische Laut- und Flexionlehre. Innsbruck, 2004.

3. Bottiglioni G. Manuale dei dialetti italici. Bologna, 1954.

4. Ringe D. From Proto-Indo-European to Proto-Germanic. Oxford, 2006.

5. Cравнительная грамматика германских языков. М., 1963. Т. 3. Морфология.

6. Kroonen G. Etymological Dictionary of Proto-Germanic. Leiden; Boston, 2013.

7. Matasović R. Etymological Dictionary of Proto-Celtic. Leiden; Boston, 2009.

8. Елизаренкова Т.Я. Грамматика ведийского языка. М., 1982.

9. Arumaa P. Urslavische Grammatik. III. Band. Heidelberg, 1985.

10. Schindler J. L'apophonie des thèmes indo-européens en –r/n // Bulletin de la Société de Linguistique de Paris, 1975. Т. 70. №. 1.

11. Matasović R. Kratka poredbenopovijesna gramatika latinskoga jezika. Zagreb, 1997.

12. Nehring A.A. A neglected heteroclitic noun // Language. 1940. Т. 16. №. 1.

13. Бенвенист Э. Индоевропейское именное словообразование. М., 2004.

14. Елизаренкова Т.Я. Ригведа. Мандалы IX–X. М., 1999.

15. Nussbaum A. Head and Horn in Indo-European. Berlin; New York, 1986.

16. Sihler A. New Comparative Grammar of Greek and Latin. New York; Oxford, 1995.

17. Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд. М., 1981. Вып. 8.

18. Beekes R. Comparative Indo-European Linguistics: an introduction. Philadelphia; Amsterdam, 2011.

19. Matasović R. The Proto-Indo-European Heteroclita in Balto-Slavic // Wiener Slavistisches Jahrbuch, 1998. Vol. 44.

20. Clackson J. Indo-European Linguistics. Cambridge, 2007.

21. Николаев А.С. Исследования по праиндоевропейской именной морфологии. СПб., 2010.

22. Ackermann K. Bemerkungen zu den morphonologischen Resten einiger nicht belebter ieur. Kollektiva im Baltischen und Slavischen // Das Nomen im Indogermanischen. 2014.

23. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М., 1986. Т. 2.

24. Словарь древнерусского языка (XI–XIV вв.). М., 2000. Т. 6.

25. Kloekhorst A. Etymological Dictionary of the Hittite Inherited Lexicon. Leiden; Boston, 2008.

26. Bräuer H. Slavische Sprachwissenschaft. III. Formenlehre, 2. Teil. Berlin, 1969.

27. Machek V. Etymologický slovník jazyka českého. Praha, 1968.

28. Bezlaj F. Etimološki slovar slovenskega jezika. Četrta knjiga. Ljubljana, 2005.

29. Nussbaum A. PIE -Cmn- and Greek τρᾱνής ‘clear’ // Ex Anatolia Lux. Ann Arbor; New York, 2010.

30. Мейе А. Общеславянский язык. М., 1951.

31. Иванов Вяч.Вс. О значении хеттского языка для сравнительно-исторического исследования славянских языков // Вопросы славянского языкознания. 1957. № 2.

32. Елизаренкова Т.Я. Ригведа. Мандалы V–VIII. М., 1999.

33. Krisch Th. RIVELEX. Rigveda-Lexikon. Band 2. Graz, 2012.

34. Трофимов А.А. Ведийские основы vā́r-, udán- и udaká- ‘вода’: их парадигматические и этимологические отношения // Вопросы языкового родства. 15/3. 2017.

35. Derksen R. Etymological dictionary of the Slavic inherited lexicon. Leiden; Boston, 2008.

36. Хэмп Э. Miscellanea // Этимология. 1970. М., 1972.

37. Skok P. Etimologijski rječnik hrvatskoga ili srpskoga jezika. Knjiga III. Zagreb, 1973.

38. Babik Z. Korespondencje akcentowe między słowiańskim i starszymi językami indoeuropejskimi (pierwotne neutra tematyczne). Kraków, 2012.

39. Mátl A. Absraktní význam u nejstarších vrstev slovanských substantiv // Studie a práce lingvistické I. Praha, 1954.

40. Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд. М., 1977. Вып. 4.

41. Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд. М., 1978. Вып. 5.

42. Słownik prasłowiański. Wrocław; Warszawa; Kraków; Gdańsk; Łódź, 1984. T. V.

43. Vendryes J. Lexique étymologique de l'irlandais ancien. Dublin, 1996. Vol. «D».

44. Beekes R. Etymological Dictionary of Greek. Leiden; Boston, 2010.

45. Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд. М., 1983. Вып. 9.

46. Sychta B. Słownik gwar kaszubskich. Wrocław; Warszawa; Kraków, 1968. T. II.

47. Sychta B. Słownik gwar kaszubskich. Wrocław; Warszawa; Kraków, 1970. T. IV.

48. Sychta B. Słownik gwar kaszubskich. Wrocław; Warszawa; Kraków, 1967. T. I.

49. de Vaan M. Etymological dictionary of Latin and the other Italic languages. Leiden; Boston, 2008.

50. Sławski F. Słownik etymologiczny języka polskiego. Kraków, 1952–1956. Т. 1.

51. Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд. М., 1974. Вып. 1.

52. Sławski F. Słowotwórstwo, słownoctwo i etymologia słowiańska. Kraków, 2011.

53. Jakubowicz M. Ze słowotwórstwa prasłowiańskiego – analiza przymiotników psł. z sufiksem -rъ // Z polskich studiów slawistycznych. 2018. Ser. 13. T. 2.

54. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М., 1986. Т. 1.

55. Słownik prasłowiański. Wrocław; Warszawa; Kraków; Gdańsk, 1974. T. I.

56. Этимологический словарь иранских языков. М., 2003. Т. 2.

57. Słownik prasłowiański. Wrocław; Warszawa; Kraków; Gdańsk, 1979. T. III.

58. Słownik prasłowiański. Wrocław; Warszawa; Kraków, 1991. T. VI.

59. Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд. М., 1979. Вып. 6.

60. Meillet A. Études sur l'étymologie et le vocabulaire du vieux slave: seconde partie. Paris, 1905.

61. Słownik prasłowiański. Wrocław; Warszawa; Kraków, 1995. T. VII.

62. Martirosyan H. Etymological Dictionary of the Armenian Inherited Lexicon. Leiden; Boston, 2010.

63. Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд. М., 1980. Вып. 7.

64. Словарь русских народных говоров. Л., 1970. Вып. 6.

65. Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд. М., 1990. Вып. 17.

66. Lexikon der indogermanischen Verben. Die Wurzeln und ihre Primärstammbildungen. Wiesbaden, 2001.

67. Pokorny J. Indogermanisches etymologisches Wörterbuch. Bern; München, 1959.

68. Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд. М., 1993. Вып. 18.

69. Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд. М., 1992. Вып. 19.

70. Smoczyński W. Słownik etymologiczny języka litewskiego. Электронная рукопись второго издания, версия от 05.12.18. Режим доступа: https://rromanes.org/pub/alii/Smoczyński%20W.%20Słownik%20etymologiczny%20języka%20litewskiego.pdf

71. Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд. М., 1994. Вып. 20.

72. Fraenkel E. Litauisches etymologisches Wörterbuch. Heidelberg; Göttingen, 1962.

73. Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд. М., 1999. Вып. 25.

74. Smoczyński W. Słownik etymologiczny języka litewskiego. Wilno, 2007.

75. Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд. М., 2005. Вып. 32.

76. Adams D., Mallory J. Encyclopedia of Indo-European Culture. London; Chicago, 1997.

77. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М., 1987. Т. 3.

78. Adams D. A Dictionary of Tocharian B revised. Amsterdam; New York, 2013.

79. Kapović M. Povijest hrvatske akcentuacije. Zagreb, 2015.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести