В 2020 г. в Белграде увидела свет монография научного сотрудника Института новейшей истории Сербии Миланы Живанович «И крест, и пятиконечная звезда. Русские комплексы захоронений в Югославии в 20 веке».

Исследование охватывает историю возникновения и развития российских и советских некрополей в Югославии с дореволюционного периода, включая захоронения воинов Русской императорской армии, эмигрантов, бойцов Красной армии и ветеранов Второй мировой войны. В основе монографии диссертация автора, а источниковой базой послужили разнообразные архивные материалы из Сербии и России. Кроме того, исследовательница тщательно изучила периодическую печать и обширную литературу по теме монографии.

Наряду с обстоятельным исследованием самих некрополей и истории их возникновения, автор уделила большое внимание такому популярному направлению новейшей историографии, как политика памяти и мемориальные практики. В поле зрения автора также находятся похоронная культура, ритуалы, правовое регулирование погребальных вопросов, символы. Как справедливо отметила М. Живанович, мемориальные практики были теснейшим образом связаны с внешней политикой и переменами курса в советско-югославских отношениях.

Монография состоит из четырех частей, каждая из которых охватывает определенный временной промежуток и соответствующие комплексы надгробий: погребения воинов, погибших в Первую мировую войну, захоронения эмигрантов периода 1918‒1991 гг., могилы советских солдат 1941‒1953 гг. и 1953‒1991 гг. Издание снабжено именным и географическим указателями, иллюстрациями, а также обширными приложениями, которые удачно дополняют основной текст: списки сотен захоронений и карты расположения погребальных комплексов.

Автор проанализировала возникновение русского некрополя в Югославии, возникшего до Первой мировой войны. Так, еще в 1876 г. в Горнем Адровце был похоронен русский доброволец сербско-турецкой войны 1876‒1877 гг., полковник Н.Н. Раевский – прототип графа А. Вронского из романа Л.Н. Толстого «Анна Каренина» (см. подробнее [Шемякин 2002]). Ярким событием жизни Сербии накануне Первой мировой войны стало погребение русского посланника в Сербии Н.Г. Гартвига, скончавшегося в июле 1914 г. после беседы с австро-венгерским посланником. Этой знаковой церемонии посвящен один из разделов книги.

В период Первой мировой войны на территории Югославии возникли захоронения русских воинов, сражавшихся на Салоникском фронте, а также военнопленных. В общей сложности речь идет о могилах порядка 10 000 человек, как правило, достаточно скромных. Со временем их состояние ухудшалось, но с прибытием в Королевство сербов, хорватов и словенцев русских эмигрантов первой волны начались акции по приведению захоронений в порядок.

Югославия стала одной из основных стран, принявших русских эмигрантов первой волны. Речь шла о десятках тысяч беженцев. Вполне естественно этим сюжетам в книге уделено немало места. В 1920–1930-е годы в стране сложился русский эмигрантский некрополь. Одним из наиболее крупных мемориальных комплексов стало Новое кладбище Белграда, на котором возникли крупные русские участки. Большую роль в поддержании этих захоронений играло само эмигрантское общество. Кладбище стало мемориалом и русским воинам, павшим в годы Первой мировой войны. В 1935 г. там был сооружен величественный 19-метровый памятник-усыпальница императору Николаю II и русским воинам ‒ жертвам Великой войны. В склепе памятника были перезахоронены останки 387 солдат и офицеров, погибших на Салоникском фронте, 136 павших при обороне Белграда, около 100 нижних чинов, умерших от ран в госпиталях на территории Югославии, четырех военнопленных, расстрелянных австрийцами и двух моряков (с. 125) (см. также [Никифоров 1992, 37; Живанович 2020, 219]). Непростой истории создания этого мемориала посвящен еще один раздел рецензируемой книги. Автор исследовала различные проекты памятника, роль русской эмиграции в его создании, церемониал перезахоронения останков.

Некоторые русские эмигрантские кладбища были достаточно обширны. Только на Новом кладбище Белграда похоронены порядка 3000 выходцев из России, на городском кладбище в Панчево – примерно 1100 русских эмигрантов, в Новом Саду – около 800 человек, в Белой Церкви – 700 человек и т.д. М. Живанович подробно рассмотрела историю перезахоронения одного из основоположников Белого движения генерала М.В. Алексеева, останки которого были вывезены из России в Гражданскую войну. Автор проанализировала мотивы сокрытия фамилии генерала на памятнике, где было выбито только имя. По мнению автора книги, это связано с опасениями вандализма из-за роли Алексеева в Белом движении, но с этим вряд ли можно согласиться, ведь многие вожди белых были похоронены в разных местах без какого-либо сокрытия информации о погребенных. Более правдоподобной представляется версия, связанная с ролью Алексеева в отречении Николая II от престола, а монархическое течение, возлагавшее на Алексеева ответственность за участие в тех событиях и относившееся к нему с ненавистью, в эмиграции было достаточно сильным, и его участники могли осквернить могилу. Перезахоронение с кладбища в Брюсселе другого лидера белых, генерала П.Н. Врангеля, стало знаковым событием в жизни русского Белграда в 1929 г. и также проанализировано в книге.

Следующая часть монографии посвящена уже советским воинским захоронениям. В годы Второй мировой войны в Югославии погибли более 11 000 советских воинов, включая военнопленных и партизан. После освобождения Белграда началась массовая установка памятников погибшим. В ноябре-декабре 1944 г. их установили более сотни. Интересно, что бойцам Народно-освободительной армии Югославии такого количества памятников возведено не было. Мемориалы советским воинам были призваны легитимировать только что установленную власть на освобожденных от гитлеровцев территориях, а также свидетельствовали о союзе советского и югославского командования и режимов, подчеркивали решающую роль Красной армии в освобождении Югославии от гитлеровцев.

Начавшийся в 1948 г. советско-югославский конфликт отразился и на мемориальных практиках. В официальной пропаганде изменились оценки роли Красной армии, представители власти перестали возлагать венки к памятникам советским воинам, на одном из мемориалов изображение И.В. Сталина заменили на В.И. Ленина. Тем не менее, памятники красноармейцам сохраняли и в послевоенные десятилетия даже возводили новые. Например, был торжественно открыт большой мемориальный комплекс – Кладбище освободителей Белграда, на которое перевозили останки югославских и советских бойцов. Как и в СССР, погибших и погребенных вне населенных пунктов или в небольших селениях перезахоранивали в более крупных населенных пунктах для достойного ухода за могилами. Всего в военный и послевоенный периоды в Югославии появились более 400 захоронений советских воинов.

Один из наиболее поздних по времени мемориалов советским воинам установлен на горе Авала. Там в 1964 г. при заходе на посадку потерпел крушение советский военный самолет Ил-18, на котором в Белград на празднование 20-летия освобождения югославской столицы от немецких оккупантов летела военная делегация СССР. Тогда погибли 23 человека, в том числе начальник Генерального штаба Вооруженных сил СССР Маршал Советского Союза С.С. Бирюзов. В составе делегации были три Героя Советского Союза.

Отмечу, что после 1991 г. на территории Югославии также появлялись захоронения выходцев из России. Например, некрополи русских добровольцев, участвовавших в боевых действиях 1990-х годов. Однако эти сюжеты выходят за рамки исследования М. Живанович.

Автор книги оценила российско-сербские отношения ХХ в. как преемственность разрывов, обращая внимание на то, что такие разрывы происходили после обеих мировых войн, сменяясь затем возобновлением отношений в новом качестве. Разумеется, эти сложности отражались и на мемориальной политике. В разные периоды к русским и советским могилам относились по-разному. В одно время бережно, в другое – равнодушно. Однако, как подчеркнула автор, мемориалы целенаправленно не разрушались и, во многом, сохранились до наших дней.

Все это не исключает утрату ряда захоронений, в том числе могил известных лиц. Ярким примером является могила генерал-лейтенанта Народно-освободительной армии Югославии Ф.Е. Махина, хотя этот человек являлся не простым русским эмигрантом, а одним из близких соратников югославского коммунистического лидера Й. Броза Тито. Махин в конце Второй мировой войны вошел в военную элиту Югославии и был похоронен летом 1945 г. на Новом кладбище Белграда с воинскими почестями. В настоящее время место захоронения Махина идентифицировано и существует надежда на восстановление этого захоронения.

Об утрате захоронений обычных эмигрантов, не входивших в югославскую элиту, и говорить не приходится. Я сам, наблюдая во время посещений Белграда за состоянием русского эмигрантского некрополя на Новом кладбище в динамике, зафиксировал неблагоприятные изменения. Прежде всего, реконструкция русской части кладбища была произведена с нарушениями сохранности и первоначального облика надгробий. Кроме того, русские могилы за пределами охраняемых участков постепенно приходят в упадок и уничтожаются. Так, в 2013 г. исчезла памятная доска с могилы ветерана Белого движения на Юге России генерал-лейтенанта М.Н. Промтова. Осталась лишь небольшая табличка с именем его супруги. В могилу Промтовых было произведено сербское подзахоронение. Почему оказалось невозможным сохранить историческую доску, неизвестно. Разумеется, этот пример не единичный. В работе М. Живанович упоминается исчезновение могилы генерала В.Е. Борисова, у которого не было потомков (с. 204).

Рецензируемая монография «И крест, и пятиконечная звезда» благодаря глубокому исследованию ее автором российского и советского некрополя в Югославии, погребальной культуры, мемориальных практик несомненно, вносит вклад в сохранение российских и советских захоронений, имеющих огромное историко-культурное значение для нашей страны.