Роль межцивилизационного и межкультурного взаимодействия, как в обеспечении стабильности, так и в развитии миро-системы возрастает. Идея добрососедства, определённая Г. Зиммелем в 1903 г. в работе «Социология пространства» как важнейшая ценность человеческого общества, приобретает все большую востребованность. Особый интерес представляют социальные пространства, где это взаимодействие происходит в формах непосредственного соприкосновения. В современном глобализующемся мире гармоничные отношения между соседними государствами становятся условием сохранения его прочности, что актуализирует проблему научного познания процессов, происходящих в приграничных государствах. Россия обладает самым широким поясом сопредельных стран, развитие взаимоотношений с которыми требует их глубокого изучения. Эта задача имеет не только теоретическое, но и практическое значение. В своей новой монографии Р.Х. Симонян рассматривает становление латвийского государства и первые двадцать лет его существования. Происходящие в тот период процессы в хозяйственной практике, социальной структуре, общественном сознании, политической и культурной сферах во многом определили повседневность современной Латвии, соседство с которой для России является одновременно и соседством с Евросоюзом.

Автор много лет исследует процессы, происходящие в Прибалтике, с которой Россия в течение двух с половиной столетий составляла единое государство: с 1721 по 1918 г. в составе Российской империи, с 1940 по 1991 гг. – в составе Советского Союза. В исторической памяти русских Прибалтика приобрела не столько географический или политический, сколько архетипический смысл. Когда в конце горбачёвской перестройки, приведшей страну к экономическому коллапсу, начался распад СССР, прибалтийские республики первыми вышли из него, что вызвало негативную реакцию в России.

Б. Грушин обосновал концепцию множественности массового сознания и показал необходимость изучения конкретных носителей массового сознания. В русле этого концепта Р. Симонян исследует процесс перехода латышского этноса от пребывания в крепостной собственности остзейских дворян к построению своей государственности. Этот процесс начался с формирования национального самосознания, когда во второй половине XIX в. сложились социально-экономические, политические и культурные условия, появились его конкретные носители – сначала латышская интеллигенция, а затем и широкие слои населения. В 1856 г. возникло и самоназвание этнической общности – «Латвия» для обозначения территории, население которой говорило по-латышски. Этот топоним, предложенный одним из лидеров национального пробуждения, до конца века оставался запрещённым остзейскими властями (с. 35).

В книге анализируются региональные особенности национального сознания латышей, в том числе жителей Латгалии, расположенной на границе с Россией. Латгалия никогда не входила в Лифляндию и стала частью государства Латвии только в момент его рождения. Особенностям регионального сознания населения Латгалии, испытавшего сильное славянское (русское, польское, белорусское) и еврейское культурное влияние отведен специальный раздел.

В создании предпосылок государственности основное внимание в книге уделяется изменениям в социальной структуре Лифляндии. Еще в начале XIX в. население губернии состояло из двух этнических групп – привилегированные немцы, представленные несколькими социальными слоями: дворяне, владеющие землей, чиновничий аппарат, осуществляющий управление губернией, купечество, ремесленники, лютеранское духовенство и бесправные латыши – крестьянство, составляющее большинство населения Лифляндии. В отличие от российских латышские крестьяне подвергались еще и национальному притеснению со стороны чужеземных завоевателей, что определило четкую этнокультурную направленность национального самосознания латышей.

С вхождением Прибалтики (Остзейского края) в состав Российской империи для населения, находившегося веками под владычеством немцев, в социальной структуре населения практически ничего не изменилось. Почти два столетия прибалтийские земли в Российской империи представляли собой пример «государства в государстве», в котором практически неограниченная власть принадлежала остзейской земельной аристократии, латыши не имели права участвовать в культурно-общественной жизни края, занимать административные должности и влиять на политическую ситуацию.

В то же время протестантская трудовая этика, способствовала более высокой производительности латышского крестьянства. Аграрно-политическую модель Прибалтийских губерний принято именовать «остзейским путем», который определялся как один из вариантов прусской модели при переходе от феодализма к аграрному капитализму. В этой связи в книге обосновывается тезис, что протестантская Прибалтика как в составе Российской империи, так и Советского Союза выполняла роль своеобразной лаборатории по социально-экономическим инновациям. Так, отмена крепостного права, произошедшая в прибалтийских губерниях к 1819 г., позволила царскому правительству Александра I оценить последствия освобождения крестьян без земли, что было учтено в 1860-х гг. Благодаря реформам произошла дифференциация крестьян: два слоя малоимущих – дворовые, оставшиеся у помещиков, и безземельные, составившие многочисленные ряды батраков, и состоятельный слой – те, кто смог выкупить у помещиков землю. Появились собственники – владельцы хуторов, получившие возможность дать детям высшее образование.

В книге подробно рассматривается деятельность интеллигенции Лифляндии, наиболее активной и патриотической части населения, которая оформилась в рамках общественного движения младолатышей. Автор показывает, как лидеры этого движения сделали процесс пробуждения нации целенаправленным, и что важно, сопровождающийся поддержкой русской интеллигенции. Именно тогда в русском языке вместо официального «лифляндцы» впервые появился этноним «латыши». В книге анализируется не только вклад Н. Манасеина, М. Каткова, Ю. Самарина, А. Герцена, М. Погодина, И. Аксакова в латышскую Атмоду, но и совместная деятельность русских и латышей в борьбе за социальный прогресс российского государства.

Значительная демократизация государственного устройства, которая произошла в Российской империи после революционных событий 1905–1907 гг., – результат этого общего стремления русских и латышских социал-демократов. Автор напоминает, что именно в Лифляндии эти события приобрели наиболее острый и бескомпромиссный характер, «насколько сознательнее, единодушнее и революционнее выступал латышский пролетариат»¹.

В книге также представлен подробный анализ стремления к общественному развитию одного из малочисленных народов, начинающего осознавать свою идентичность, находясь в между двумя большими народами – русскими и немцами, не имеющих иных ресурсов выживания кроме стремления к национальной консолидации, рождающего мощную энергетику. Революция 1905 г. и сыграла для латышского народа важную духовную роль. В книге показано, как активная борьба против устаревших феодальных одной, привилегированной части общества, в практике революционной борьбы рождает политическое сознание у другой, обездоленной части. Автор убедительно доказывает, что к Первой мировой войне и Великой русской революции – латышский народ уже обрел национальное самосознание и общественно-политическую зрелость, и подчеркивает, что наряду с другими факторами именно это позволило ему построить свое собственное государство.

Общественные процессы в Прибалтике развивались в условиях войны. В сентябре 1918 г. Германия в соответствии с Брестским договором оккупировала всю территорию Прибалтики, после чего немецкое командование стало предпринимать активные меры для присоединения ее к Германии, что не могло не вызвать ответную реакцию латышей. В оккупированной немцами Риге Латышский национальный совет, в который вошли 39 представителей всех политических партий, 18 ноября торжественно провозгласил Латвию независимым государством. Автор особенно подчеркивает, что этнические меньшинства имели гарантированное представительство, несмотря на отсутствие партий.

В монографии подробно анализируются социальные процессы, происходящие в течение 20 с небольшим лет в Первой Республике, и деятельность ее отцов-основателей по формированию государственных и общественных институтов Латвии. Большое место отведено всем основным сферам латвийского общества того периода – социальной, где проанализирована динамика отношений различных социальных групп; экономической, в которой подробно рассматривается кооперативное движение как основа достижений Латвии в сельском хозяйстве; политической, с подробным анализом структуры политических партий и общественных движений; правовой, где прослеживается траектория от принятия Конституции республики до переворота Улманиса в 1934 г.; демографической с акцентом на полиэтничность населения Латвии; этнокультурной, в которой многочисленная российская диаспора сыграла исключительно важную роль.

В переломные моменты появления и развития новых государственных и общественных институтов связь социологического и историографического методов в исследовании духовных процессов общества становится особенно тесной и органичной, о чем убедительно свидетельствует процесс формирования национальной культуры первого латвийского государства. В книге на обширном библиографическом и фактологическом материале прослеживается участие ведущих представителей русской эмиграции – учёных, преподавателей, писателей, художников, композиторов, режиссеров, артистов в становлении и развитии образования и национальной культуры Латвии в 1920-х – начале 1930-х гг. Обосновывается вывод, что Латвия в тот судьбоносный для Европы исторический период являлась образцом успешного многонационального демократического государства, с огромной долей среднего класса в структуре латвийского общества, что является одним из основных показателей социального государства. Этот недостаточно исследованный исторический опыт Латвии 1920-х – первой половины 1930-х гг. сегодня обретает особую теоретическую актуальность и практическую востребованность.

Автор академически объективен, не навязывает своё видение общественных процессов, а приглашает читателя к размышлению и собственным выводам об уникальном европейском мезорегионе, в котором происходит непосредственное взаимодействие западной и восточной ветвей христианства. Русская культура, вобравшая в себя творческий опыт различных народов и различных конфессий, отличается особой широтой и интернациональностью. Это качество унаследовали латышские деятели, создававшие национальную культуру Латвии, практически все они получили высшее образование в России. Основателям Первой республики во главе с первым президентом Латвии, выпускником Московского университета Янисом Чаксте, удалось сформировать государственную систему, в которой «многоцветье колорита» было органичной формой общественной жизни.

Среди культурных центров русской эмиграции Рига в 1920–1930-х гг. занимала особое место. Это был самый близкий к России город, где русский язык оставался языком межнационального общения, а для гармоничного взаимодействия культур в Латвии были созданы оптимальные условия. В 1920-е гг. школьное образование в Латвии проводилось на восьми языках; помимо латышских, были русские, немецкие, еврейские, польские, литовские, эстонские и белорусские школы. К сожалению, нынешние руководители Латвии пренебрегли этими добрыми традициями.

Исследование исторических предпосылок добрососедства особенно важно в нынешний период, когда, с одной стороны, мировая общественная наука занята поиском новых приоритетов и теоретико-методологических подходов к изучению разных стран и континентов, а с другой – у ангажированных обществоведов становится характерной чертой использование социальных наук в конъюнктурных политических манипуляциях.

Своевременность выхода монографии Симоняна связана с тем, что в межгосударственных отношениях России и Латвии наметился очередной период охлаждения, контакты государственных деятелей и политиков на высшем уровне становятся редкостью, затрудняется обсуждение актуальной проблематики, сокращаются и прерываются многие связи между представителями гражданских сообществ, неправительственных организаций, научных учреждений, учебных заведений и т.п.

В такие времена особую важность приобретают усилия представителей экспертного и научного сообществ стран-соседей, старающихся своими исследованиями разобраться в предыстории многих проблем двусторонних отношений, которые в настоящее время приобрели актуальность и остроту. Именно они позволяют нам беспристрастно разобраться в корне проблем, всесторонне их проанализировать и дать сбалансированные рекомендации по их преодолению. Новая монография Р. Симоняна еще раз подтверждает, что углубленное изучение российскими учеными балтийской проблематики имеет не только важное научное значение, но и практический смысл. Издавна, начиная с проживания по соседству славянских и балтийских племен, коренное население нынешних балтийских государств всегда существовало рядом с Россией и многими столетиями шел активный процесс взаимопроникновения и взаимообогащения культурного наследия, разностороннего развития экономических связей, накопление традиций общественно-политических отношений, и, наконец, образование многочисленных личностных и родственных связей, что составляет основу важнейшей общественной ценности глобализующейся мир-системы – добрососедства.