Везде
The Polish section of the Communist International from Marshal Pilsudski's coup d’etat to the Great Purge
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
The Polish section of the Communist International from Marshal Pilsudski's coup d’etat to the Great Purge
Annotation
PII
S0869544X0014845-2-1
DOI
10.31857/S0869544X0014845-2
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Nataliya Lebedeva 
Occupation: PhD in Historical Sciences, Habilitated Doctor of History, chief researcher
Affiliation: Institute of World History RAS
Address: Moscow, Russia
Nataliya Terehova
Affiliation: Institute of World History RAS
Address: Russia
Edition
Issue 3
Pages
5-19
Abstract

The article discusses a difficult period for the Polish section of the Communist International. The chronological boundaries are marked by Marshal Pilsudski's coup d’etat in May 1926 and the dissolution of the Communist Party of Poland in August 1938 which was not accepted by some party members. Unprecedented repression was launched against Polish communists in the USSR, beginning in 1929, continuing through 1933-34, and reaching a climax in 1939, which may be seen as the prologue of the Great Purge.

Keywords
Comintern, Dissolution of the Communist Party of Poland, Great Purge, Grigory Zinoniev, Joseph Stalin, Jozef Pilsudski
Received
17.05.2021
Date of publication
17.05.2021
Number of purchasers
6
Views
167
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf
1 Очередной пик пристального внимания Исполнительного комитета Коммунистического интернационала (ИККИ) и Политбюро ЦК ВКП(б) к Коммунистической партии Польши (КПП)1 был связан с так называемым майским переворотом, который 12 мая 1926 г. совершил маршал Юзеф Пилсудский2. Реакция нового руководства КПП на изменение политической ситуации в стране была признана «неадекватной»3. Председатель Коминтерна Г. Е. Зиновьев в мае 1926 г. в письме в Политбюро ЦК ВКП(б) констатировал, что поскольку новый состав ЦК польской компартии был «по сути дела назначен сверху», т.е. навязан ей в ноябре 1925 г. на четвертой конференции КПП (В. Домский, обвиняемый в совершении «ультралевых ошибок», был снят специальной комиссией, назначенной ИККИ, а утвержденный конференцией состав ее руководства предварительно был одобрен Политбюро ЦК ВКП(б)), то «уже по одному этому на нас лежит теперь большая ответственность за все, что происходит в польской компартии». [4. Ф. 324. Оп. 1. Д. 169. Л. 2]
1. Драматичной, зачастую весьма конфликтной проблематике, отличавшей начальный период истории польской секции Коммунистического интернационала и приведшей к смене ее руководства, была посвящена статья «РКП(б) и польская политика Коминтерна. 1919–1925 годы», опубликованная в № 5 журнала «Славяноведение» в 2020 г. Настоящий материал является ее продолжением.

2. Пилсудский Юзеф (1867–1935) – крупный польский военный и политический деятель. Род. возле г. Вильна (в наст. вр. Вильнюс). Учился в Харьковском университете, участвовал в демонстрациях, в 1887 г. арестован по обвинению в подготовке покушения на Александра III. Отбыв пять лет в ссылке в Сибири, стал членом, а затем лидером Польской социалистической партии (ППС). С 1918 по 1922 г. возглавлял страну, получившую независимость. 12 мая 1926 г. при поддержке военных вернулся к власти. Подробнее см. [1. С. 161; 2].

3. О трениях между Исполкомом Коминтерна и его польской секцией с 1919 по 1925 гг., а также о причинах, приведших к смене руководства КПП, см. [3].
2 В тот период председатель ИККИ проявлял невероятную активность в борьбе с «правыми ошибками» КПП, предвидя обвинения в свой адрес в правом уклоне. Зиновьев, стремясь опорочить своего самого опасного конкурента в аппарате Коминтерна – Д.З. Мануильского, возглавлявшего делегацию ВКП(б) в ИККИ (и являвшегося доверенным лицом Сталина в этом органе), обвинил его в защите позиции ЦК польской компартии в отношении переворота Ю. Пилсудского4.
4. В письме в Политбюро ЦК ВКП(б) Зиновьев, в частности, указывал: «К этому нужно прибавить, что и у нас в делегации ВКП(б) т. Мануильский пытался защищать позицию ЦК КПП. Тот же т. Мануильский в докладе на пятой окружной партийной конференции Московского военного округа (21 мая 1926 г.) говорил: “Польская коммунистическая партия не повторила ошибки болгарских коммунистов в момент фашистского переворота Цанкова. Болгарские коммунисты рассуждали: Стамбулийский применял по отношению к нам политику террора, ему приходится плохо, какое нам до этого дело. Польские коммунисты не повторили этой ошибки”». [4. Там же. Л. 3–6].
3 Ранее, на четвертой партконференции КПП прогнозировалась попытка выступления Пилсудского во главе якобы «фашистского движения». Лишь один делегат – В. Домский рекомендовал партии в случае, если дойдет до вооруженного столкновения между «пилсудчиками» и ставленниками крупного капитала, находящимися у власти, поддержать сулеювские5 элементы. Однако руководство партии тогда и слышать не хотело о подобном пути, наметив тактику борьбы с «фашизмом». В мае же 1926 г. под впечатлением значительного подъема масс, вызванного переворотом Пилсудского, активного участия в этом движении крестьянства и рабочих ЦК КПП изменил свою позицию. Он расценил это выступление как мелкобуржуазную революцию и посчитал необходимым ее поддержать. В руководстве КПП возникли две фракции: «большинства» во главе с А. Варским6, В. Костшевой, Г. Ляуэром-Брандом и «меньшинства», представленного Ю. Ленским, Е. Рынгом, А. Лямпе, Г. Генриковским. «Большинство» придерживалось теории двух этапов революции – буржуазно-демократической и социалистической. «Меньшинство» полагало, что буржуазно-демократические и соглашательские партии не являются прогрессивной силой, а задача КПП состояла в обеспечении перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую. Борьба между этими направлениями продолжалась до сентября 1929 г.
5. Сулеювские элементы – сторонники Ю. Пилсудского. Временно отойдя от большой политики маршал «отшельником» проживал на вилле с таким названием, и оттуда в мае 1926 г. с верными ему военными частями двинулся маршем на Варшаву.

6. Подробные биографические сведения по упоминающимся в данной статье деятелям КПП см. [3. С. 25–27].
4 События в Польше приковали к себе внимание и руководства Коминтерна, и Политбюро ЦК ВКП(б). На следующий день после захвата власти Пилсудским, 13 мая, в созданную при Политбюро ЦК ВКП(б) постоянную польскую комиссию7, которой предстояло выработать директивы, определяющие отношение КПП к «майскому перевороту», вошли И. В. Сталин и И. Уншлихт. В Москве стало известно, что ЦК КПП призвал народ поддержать с оружием в руках «революционные войска Пилсудского». В листовках КПП, распространенных 13 мая, отмечалось: «Наши цели, требования: “долой правительство”, конечно, идут дальше, чем цели Пилсудского. Но все же рабочие должны поддержать войска Пилсудского, поддержать лагерь Пилсудского морально и материально» [4. Ф. 324. Оп. 1. Д. 96. Л. 4–5; 5. С. 315]. 14 мая руководство компартии Польши призвало трудящихся к всеобщей стачке в поддержку переворота. ЦК КПП обратилось к социалистам и другим левым партиям с предложением создать единый фронт борьбы против правительства Хиена – Пяста8. Однако руководство ППС и других партий отвергло эту инициативу.
7. Постоянная Комиссия по польскому вопросу была создана 25 марта 1925 г. В нее вошли Г.Е. Зиновьев, Г.В. Чичерин, Ф.Э. Дзержинский, К.Е. Ворошилов и В. Богуцкий [4. Ф. 17. Оп. 3. Д. 553. Л. 2]. 19 мая в Комиссию был введен И.А. Пятницкий, 20 мая – Н.И. Бухарин.

8. Так называлась правоцентристская коалиция в правительстве, в которую входила Крестьянская партия Польши (Пяст) (см. [1. С. 154]).
5 15 мая польская комиссия ИККИ, действуя в тесном контакте с польской комиссией Политбюро ЦК ВКП(б), направила ЦК КПП в Варшаву следующие указания: «Политика нейтральности для нашей партии была бы недопустима. Поддержка Пилсудского тоже недопустима. Не делая пока острых выступлений против Пилсудского, необходимо толкать его правительство на апелляцию к более широким слоям населения и обострять наши лозунги лишь постепенно по мере роста движения в массах и обострения гражданской войны между пилсудчиками и их противниками. Это не исключает, а предполагает наше самое активное участие в борьбе против эндеков, Витоса и монархистов […]. Ваше заявление о поддержке войск Пилсудского, если оно правильно передано телеграфом, является ошибкой» [4. Ф. 324. Оп. 1. Д. 169. Л. 7–8; Д. 546. Л. 17].
6 Польской компартии предлагалось выдвинуть следующие лозунги: «долой правительство буржуазно-помещичьих клик»; действительное разоружение сторонников старого правительства, фашистских и полуфашистских организаций; арест их главарей; привлечение рабочих к реальному разоружению всех правых организаций; вооружение рабочих и создание рабочих комитетов действия; незамедлительное взыскание революционными методами поимущественного налога; немедленная помощь безработным; восстановление 8-часового рабочего дня; освобождение политзаключенных; передача земли крестьянам без всякого выкупа и создание в этих целях крестьянских комитетов; уничтожение национального гнета, выборы органов национального самоуправления; политика мира со всеми соседними государствами и экономическое сближение с ними при обеспечении действительной независимости польской республики; полная свобода печати и всех революционных рабочих и крестьянских партий. На основе этой программы Компартии следовало предложить ППС и другим организациям единый фронт.
7 Убедившись, что ЦК КПП действительно выдвинул лозунг «Поддержка революционных войск Пилсудского! Поддержка лагеря Пилсудского!», польская комиссия при ИККИ послала в Варшаву вторую директиву, в которой подчеркивалось: «Пилсудский старается скорее кончить дело и оставить по возможности все по-старому, переменив только вид. Ваше заявление о поддержке войск Пилсудского, если оно правильно передано телеграфом, является ошибкой. Если Компартия Польши не могла в первый момент делать острые выступления против Пилсудского, то из этого не следует, что она должна была заявить о поддержке войск Пилсудского. Кроме сказанного вчера, советуем: 1) Заняться разоблачением фальшивого рабоче-крестьянского правительства, выдвигаемого ППС. На деле это диктатура Пилсудского и блок с желтыми рабочими и кулаками […]; 2) Партиям, требующим новых выборов, надо в упор ставить вопрос об обеспечении полной свободы выборов для всех рабоче-крестьянских партий, в том числе для коммунистов; 3) Особенно усиленно выдвигайте вопрос об освобождении политзаключенных» [4. Ф. 324. Оп. 1. Д. 546. Л. 119–120].
8 Обе резолюции польской комиссии 20 мая были утверждены Политбюро ЦК ВКП(б). В его решении подчеркивалось: «Считать серьезной политической ошибкой ЦК КПП лозунг поддержки «революционных войск», выступивших под командой Пилсудского; начать прямую разоблачительную кампанию против Пилсудского и его правительства, сказав, что Пилсудский заключил на деле единый фронт с фашистами против рабочих и крестьян; предложить польской комиссии через Президиум ИККИ дать более подробные указания ЦК КПП; критику, решительное разоблачение и борьбу против правительства Пилсудского необходимо вести все шире, выдвигая при этом с особой силой требования мира со всеми соседями; грубый отказ ППС от единого фронта с коммунистами использовать для атаки против ППС в массах. Новых обращений верхушке ППС не делать, дав лозунг единства снизу» [6. C. 22; 5. С. 366]. Проект этого решения был подготовлен Г.Е. Зиновьевым.
9 22 мая 1926 г. польский вопрос рассматривался на Президиуме ИККИ. По мнению Зиновьева, которого поддержал В. Домский, ошибка КПП была обусловлена неправильным пониманием ситуации в стране и согласием с позицией соцпартии Польши. Председатель ИККИ при этом подчеркнул: «Ясно, что в первый момент резкие выпады против Пилсудского были невозможны. Теперь для нас очевидно, что и против Керенского невозможно было сразу выступить открыто после февральской революции. Со стороны польской партии было правильным воздержаться в первый момент от выступлений против Пилсудского. Если бы партия сделала только это, было бы верно. Но она пошла дальше, она дала пароль поддержке «революционных войск Пилсудского»» [4. Ф. 324. Оп. 1. Д. 154. Л. 6].
10 Бухарин же видел ошибку КПП в основном в ее лозунгах; Г. Валецкий и Р. Кузьма (Турянский, заместитель представителя ЦК КПП от Коммунистической партии Западной Украины (КПЗУ) в ИККИ) считали, что не следует преувеличивать ошибки польской компартии. Однако Президиум ИККИ признал и зафиксировал в официальном решении позицию КПП как политическую ошибку.
11 Члены ЦК КПП на пятом пленуме партии, проходившем в Гданьске 23–26 мая, тем не менее, не прислушались к настоятельным советам из Москвы. Они сочли «тактическую линию ЦК партии в отношении вооруженного выступления Пилсудского в общем правильной», хотя и признали наличие «некоторых ложных формулировок» [4. Ф. 324. Оп. 1. Д. 169. Л. 2–4]. Пленум партии принял решение поддержать кандидатуру Пилсудского на пост президента страны [7. S. 158].
12 Известие об этом вызвало самую негативную реакцию и в ИККИ, и в ЦК ВКП(б). Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение «О Польше», проект которого был представлен Г.Е. Зиновьевым. В нем говорилось: «Считать серьезной политической ошибкой ЦК КПП лозунг поддержки “революционных войск, выступивших под командой Пилсудского”». Предписывалось начать «прямую разоблачительную кампанию против Пилсудского и его правительства, сказав, что Пилсудский заключил на деле единый фронт с фашистами против рабочих и крестьян». Подчеркивалась недопустимость ни при каких условиях голосования за кандидатуру Пилсудского в президенты. Польским коммунистам рекомендовалось выставить самостоятельную кандидатуру при перевыборах президента, попытавшись договориться со всеми политически близкими кругами, лучше всего о кандидатуре Ланьцуцкого [5. С. 371].
13 Однако польские коммунисты в Варшаве продолжали упорствовать. В телеграмме А. Варского, направленной в ИККИ 28 мая, обосновывалось решение пленума ЦК КПП относительно поддержки кандидатуры Ю. Пилсудского на президентских выборах и говорилось о невозможности выдвинуть своего собственного кандидата. Негодованию в Москве не было предела. В ИККИ было принято решение обратиться с закрытым письмом к ЦК КПП и к центральным комитетам других секций КИ «по поводу оппортунистической позиции», занятой ЦК КПП в вопросе о перевороте Пилсудского. Зиновьев лично подготовил его проект. Направляя этот документ в Политбюро ЦК ВКП(б), он указал, что «ошибка польского ЦК прямо вопиющая». Зиновьев писал о телеграмме Варского, о резолюции пленума ЦК КПП, о позиции органа польской компартии «Trybuna» («Трибуна»), который выходил легально под редакцией Варского [4. Ф. 324. Оп. 1. Д. 169. Л. 2–4]. По мнению председателя ИККИ, газета восхваляла Пилсудского и его сторонников, занимая «позицию просто неприличную, просто скандальную». Это настоящее политическое банкротство, полагал председатель ИККИ [4. Ф. 324. Оп. 1. Д. 169. Л. 5–6]. Он упомянул и о статье польского коммуниста Ф. Фидлера в «Die Rote Fahne» («Красный флаг») от 23 мая, в которой Пилсудский характеризовался как борец против капиталистической реакции, который совершает революцию.
14 Выступая 28 мая на выпускном вечере студентов Академии имени Я.М. Свердлова с сообщением «О перевороте Пилсудского», Зиновьев подчеркнул, что в происшедших в Польше событиях крупнейшей важности КПП оказалась не на высоте. Он считал, что переворот в Польше следует рассматривать в «английском контексте», а самого Пилсудского – как агента Англии. Путч произошел после победы английских консерваторов над забастовщиками. «Пилсудский пытался все время мобилизовать Польшу против нас, против Советского Союза. Получив теперь поддержку английских консерваторов, Пилсудский может создать со временем непосредственную опасность для Советского Союза», – заявил председатель ИККИ [4. Ф. 324. Оп. 1. Д. 169. Д. 98. Л. 4–8].
15 29 мая Политбюро приняло предложенный Бухариным и Молотовым текст ответа на телеграмму А. Варского с добавлением, внесенным Зиновьевым. Этот ответ должен был идти от имени Исполкома Коминтерна, а не от ЦК ВКП(б). В нем говорилось: «Цека Польской компартии. Голосование за Пилсудского считаем преступлением. Категорически требуем голосования против при всех условиях. При голосовании вносите декларацию, решительно исправляющую прежние ошибки. Перестраивайте немедленно всю работу согласно директивам Коминтерна […]. Боязнь провала Пилсудского в парламенте в данных условиях есть недопустимая боязнь обострить кризис, развитие которого при более широком участии масс только желательно […]. Решение о не голосовании за Пилсудского принято в Исполкоме Коминтерна единогласно» [4. Ф. 17. Оп. 162. Д. 3. Л. 83–84].
16 ЦК КПП ничего не оставалось делать, как подчиниться. Тем не менее, значительная часть членов КПП продолжала поддерживать фракцию «большинства» и в последующие годы9.
9. На четвертом съезде КПП, проходившем в мае – августе 1927 г., в ЦК были избраны восемь сторонников большинства и семь сторонников меньшинства. VI конгресс Коминтерна, проходивший 17 июля – 1 сентября 1928 г., по предложению делегации ВКП(б) в ИККИ решил оставить ту же пропорцию в ЦК КПП, но отозвать из ЦК Гендриковского за его непримиримую фракционную работу [8]. Конгресс также принял Устав Коминтерна, резолюцию о положении в СССР и ВКП(б), а также воззвание к трудящимся всех стран «Против оккупации Литвы польскими империалистами» от 9 августа [8. С. 196–197].
17 7 августа 1926 г. Президиум ИККИ направил Компартии Польши пространное письмо о «тягчайших ошибках», совершенных КПП за время переворота Пилсудского и в последовавшие за ним дни [4. Ф. 495. Оп. 2. Д. 60. Л. 86–166]. В нем движение Пилсудского уже характеризовалось как фашистское, за спиной которого якобы стоял англо-американский капитал. Отмечалось, что Пилсудский, пользовавшийся репутацией опального Цинцинната, призванного спасти Отечество, должен был выполнить миссию создания «сильной» власти для проведения политики стабилизации. Он был той фигурой, на которой скрещивались чаяния и лодзинского безработного, и белорусского крестьянина, и разоренного экономической чехардой мелкого городского буржуа. В своих действиях он смог опереться не только на легионеров, но и на те слои, которые, по мнению ИККИ, при наличии сильной компартии могли бы составить армию рабоче-крестьянской революции. В письме утверждалось, что в Польше могут существовать лишь две диктатуры – фашистская и пролетарская. Самостоятельная же позиция революционной демократии существует только в фантазии польских коммунистов, как и самих мелкобуржуазных масс, утверждалось в письме [9. C. 156–163].
18 Неправомерно расширительное толкование понятия фашизма, распространение его на авторитарные режимы суживало и без того ограниченные возможности для проведения тактики единого пролетарского фронта, осложняло деятельность компартии, изолируя ее от масс.
19 Тем не менее, оценка Коминтерном правящего режима в Польше как фашистского не претерпела изменения даже в 1930-х годах, когда после утверждения Г. Димитрова10 генеральным секретарем ИККИ начался постепенный переход к тактике единого антифашистского фронта. Первоочередной задачей КПП по-прежнему считалась борьба против опасности антисоветской войны, к которой, по мнению руководства Коминтерна, усиленно готовился «польский фашизм» [10. С. 765–767].
10. Димитров Георги (1882–1949) – видный деятель международного коммунистического движения. Родился в болгарском селе, умер в пос. Барвиха под Москвой. С 1903 г. – член фракции «тесняков», входившей в Болгарскую рабочую социал-демократическую партию. Избирался депутатом парламента, в сентябре 1923 г. участвовал в подготовке неудачного покушения на жизнь царя Бориса III, в результате которого погибли и были ранены несколько сотен человек. Бежал, в 1933 г. был арестован в Германии по обвинению в поджоге рейхстага. На суде был оправдан. С 1935 по 1943 гг. – генеральный секретарь Исполкома Коминтерна. В ноябре 1945 г. вернулся на родину, был назначен председателем Совета министров, затем генеральным секретарем ЦК БКП. После смерти его мумифицированное тело было размещено в мавзолее, построенном в 1949 г. в центре Софии и взорванном в 1999 г. по решению местных властей.
20 В то же время Исполком КИ продолжал систематически усиливать контроль за КПП, осуществлять «большевизацию» польской компартии. На практике это означало пресечение малейших отклонений от генеральной линии Коминтерна, полностью совпадавшей с позицией сталинского руководства. В социал-демократических партиях, в частности в ППС, предлагалось видеть врагов еще более коварных, чем фашисты, поскольку, дескать, фашисты – враги открытые, а социал-демократы – «маскирующиеся». Все это приводило к сектантству. «Большевизация» компартий означала и смену их руководства11. Сталин хотел, чтобы ушли старые кадры, которое долгие годы работали вместе с Зиновьевым и Бухариным, и на смену им пришли люди, связанные с его политикой. Для более жесткой опеки над компартиями в конце 1926 г. были созданы лендерсекретариаты [12. С. 109]. Польшей должен был заниматься Польско-прибалтийский секретариат.
11. Подробнее о «большевизации» национальных секций Коминтерна см. [11. С. 303–330].
21 К 1928 г. диктат сталинского руководства в мировом коммунистическом движении стал более жестким. На шестом конгрессе Коминтерна (17 июня – 1 сентября 1928 г.) Н.И. Бухарин был центральной фигурой: председателем Президиума, докладчиком о деятельности ИККИ и о проекте программы Коминтерна, но за кулисами давление Сталина на него все возрастало. Сторонники генсека на VI конгрессе КИ ожесточенно критиковали Бухарина за тактику единого фронта, аналогичную той, которая была принята позднее, в 1935 г., седьмым конгрессом КИ12.
12. В июле 1929 г. Х пленум ИККИ принял решение «О т. Бухарине», в котором подтвердил решение апрельского пленума ЦК и ЦКК ВКП(б) о снятии его с работы в Коминтерне. Бухарин обвинялся в правом уклоне, в отрицании нарастания нового подъема революционного рабочего движения. В решении говорилось, что Бухарин и его группа стали «центром притяжения всех правых элементов в Коммунистическом Интернационале», способствовали «оживлению антиленинских течений» и «подрыву большевистской дисциплины» [10. С. 48–49].
22 6 сентября 1928 г. Политбюро ЦК ВКП(б) одобрило предложения делегации ВКП(б) на шестом конгрессе КИ ввести в состав ЦК КПП двух членов ВКП(б) – Вильгельма Кнорина, являвшегося до этого два года секретарем ЦК КП Белоруссии, и Н.Н. Попова. И тот и другой должны были стать кандидатами в члены ИККИ от компартии Польши, членами – Э. Прухняк и Ю. Ленский. Молотов должен был предложить еще одну кандидатуру члена ЦК КПП [6. С. 43]. Таким образом, «большевизация» означала не только идеологическое и организационное подчинение секций Коминтерна руководству ВКП(б), но и полный контроль «старшего брата» за кадрами иностранных компартий.
23 15 декабря 1928 г. Секретариат ИККИ в приветствии по случаю десятилетия со дня образования Компартии Польши назвал эту партию «одной из лучших секций Коминтерна, высоко несущей знамя коммунизма и самоотверженно борющейся в тягчайших условиях фашистской диктатуры за дело пролетарской революции» [13. С. 386].
24 В годы мирового экономического кризиса руководство ВКП(б) и Коминтерна особое внимание уделяло работе КПЗУ и компартии Западной Белоруссии (КПЗБ), регулярно направляя им валюту и контролируя их деятельность. Крупные денежные средства отправлялись и бастовавшим рабочим Польши, хотя польское правительство частично запрещало вручать их бастующим. Но главное внимание ИККИ уделял в это время стратегии революционного выхода из кризиса. Именно этой теме была посвящена принятая Политсекретариатом ИККИ 29 февраля 1932 г. резолюция о задачах коммунистов Польши. В ней содержались подробные директивы, касающиеся работы среди солдат и женщин, а также подготовки массовой политической стачки. Подчеркивалось при этом, что предписание о создании легальных, полулегальных и нелегальных организаций революционной мобилизации не подлежат оглашению в печати. Эти указания соседствовали с ожесточенными нападками на ППС. Борьба с опасностью антисоветской войны по-прежнему называлась самой важной задачей партии [10. С. 765–767].
25 Проходивший в сентябре 1932 г. ХII пленум ИККИ констатировал рост влияния компартии в Польше, где коммунисты руководили многими стачками. В отличие от компартии Финляндии компартия Польши не обвинялась в недееспособности13. Тем не менее, именно ее члены подверглись самым страшным репрессиям там, где, казалось бы, ее кадры должны были быть в полной безопасности, – в СССР, а затем польская секция была распущена Исполкомом Коминтерна, единственная из всех секций КИ [15–18].
13. О деятельности финской секции КИ см. сборник документов под ред. Н.С. Лебедевой, К. Рентолы, Т. Саарелы [14].
26 Первые репрессии против польских коммунистов начались в конце 1920-х годов, в целях «большевизации» КПП и искоренения в ней фракционной борьбы. В 1929 г. ГПУ «решило» спор между правой группировкой партии (А. Варский, В. Костшева и др.) и левой (группа Ю. Ленского), отправив в ссылку большинство правых. Политбюро ЦК ВКП(б), в свою очередь, поставило во главе КПП «левых» с Ленским как генеральным секретарем партии во главе [19; 16. С. 331]. С конца 1920-х годов начались репрессии и против активистов отделений КПП – компартий Западной Украины и Западной Белоруссии.
27 В мае 1929 г. по рекомендации Сталина делегация ВКП(б) в Коминтерне предложила ИККИ просить коллегию ГПУ принять меры для выявления провокаторов в польской компартии. Выполняя это решение, руководство КИ фактически само инициировало аресты в одной из своих секций [4. Ф. 495. Оп. 20. Д. 404. Л. 22].
28 Для обоснования репрессий против поляков и дискредитации Компартии Польши было сфабриковано так называемое «дело ПОВ»14. Хотя ПОВ к этому времени давно уже не существовала, в принадлежности к этой организации обвинялись многие польские коммунисты, проживавшие в СССР и занимавшие различные партийные, государственные и военные посты. Утверждалось, что ПОВ проводила в СССР шпионскую и диверсионную работу, ее участники глубоко внедрились в КПП, захватили руководящие посты в польской секции Коминтерна, что ПОВ засылает провокаторов для разложения партии, использует партийные каналы для внедрения шпионов и диверсантов в СССР. Деятельность ПОВ якобы была направлена на превращение компартии Польши в придаток «пилсудчины», с целью использования ее влияния для антисоветских действий во время военного нападения этой страны на СССР [17. С. 11].
14. Польская военная организация (ПОВ) – подпольная военизированная структура, созданная во время Первой мировой войны по инициативе Ю. Пилсудского. В декабре 1918 г. влилась в регулярную польскую армию.
29 Новая волна репрессий против польских, западноукраинских и западнобелорусских коммунистов пришлась на 1933–1934 гг. В 1933 г. прошли аресты «правых», объявленных агентами Пилсудского. На Украине и Белоруссии с санкции Политбюро ЦК ВКП(б) были организованы процессы, по которым проходили якобы члены ПОВ. Была осуществлена расправа над Ежи Чешейко-Сохацким и некоторыми другими руководителями польских коммунистов. 31 мая 1934 г. Политбюро ЦК ВКП(б) разрешило ОГПУ привести в исполнение приговор в отношении руководителей «вскрытой Польской военной организации (ПОВ) и провокаторов в Компартии Польши»15. Среди расстрелянных были несколько членов ЦК КПП, коммунистические депутаты польского Сейма, поэт Вандурский, возглавлявший польский театр в Киеве, и другие видные представители общественно-политической жизни и деятели культуры.
15. В докладной записке на имя Сталина Прокурор СССР И.А. Акулов в январе 1935 г. сообщал, что в прокуратуру СССР от 11 осужденных по «делу ПОВ» поступили заявления о неправильных методах следствия. В приложенных к его письму заявлениях поляков указывалось, что они никакой контрреволюционной работы не вели, но действовали исключительно исходя из заявления заместителя начальника областного ГПУ Галицкого, что «партия требует самопожертвования и жертв ряда людей» [17. C. 12].
30 1 декабря 1935 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о закрытии «окон» на границе, существовавших для переправки членов КПП, КПЗУ и КПЗБ, поскольку «партийные дороги» стали рассматриваться как каналы для проникновения шпионов и диверсантов на территорию СССР16. В результате представители польской компартии, оказавшиеся в СССР, в том числе почти все руководство парии, были лишены возможности вырваться из пределов СССР.
16. Отменялись также права МОПРа и Коминтерна предоставлять разрешение на въезд в СССР, ЦК КП(б)У, КП(б)Б, и их областным организациям запрещалось принимать работников по рекомендации польской секции Коминтерна, КПП, КПЗУ и КПЗБ без санкции ЦК ВКП(б) в лице Н.И. Ежова. [6. С. 113].
31 После репрессий против «правых» группа Ленского заявила об уничтожении «провокаторов» и «очищении атмосферы» в КПП. ЦК польской компартии стал последовательно проводить предписанную сталинским руководством ультралевую политику. Его руководство с большим недоверием отнеслось к предложениям Г. Димитрова о едином антифашистском фронте. Когда же идеи руководителя Коминтерна получили одобрение «вождя народов» и были утверждены седьмым конгрессом Коминтерна, ЦК КПП стал послушно следовать и этой линии. В результате партия начала укреплять свое влияние в массах, число ее членов возросло до семи тысяч человек.
32 Однако тучи над компартией Польши продолжали сгущаться. Сталин оказывал непрерывное давление на руководителей Коминтерна, стремясь глубже втянуть их в проведение и идеологическое обоснование политического террора. В процессе подготовки специального постановления Политбюро ЦК ВКП(б) о политэмигрантах особое внимание было уделено польским коммунистам. Так, 19 января 1936 г. секретарь ИККИ Д. З. Мануильский написал секретарю ЦК ВКП(б) Н.И. Ежову, назначенному ответственным за подготовку проекта решения Политбюро: «Дорогой Николай Иванович! Прошу Вас в ближайшие дни принять меня по вопросу о мероприятиях против проникновения под видом политэмигрантов, членов братских компартий, на территорию СССР шпионов и диверсантов […]. Я хотел бы с Вами обсудить вопрос о мероприятиях по проверке польской компартии, являвшейся, как Вам известно, в последние годы главным поставщиком шпионских и провокаторских элементов в СССР»17.
17. В результате первоначальный проект решения Политбюро, носивший название «О порядке въезда в СССР политэмигрантов», стал называться «О мерах, ограждающих СССР от проникновения шпионских, террористических и диверсионных элементов». Он был утвержден в феврале 1936 г. [4. Ф. 671. Оп. 1. Д. 73. Л. 3].
33 После обсуждения отчета ЦК КПП 28 января 1936 г. Секретариат ИККИ принял решение распустить наиболее «зараженные провокацией» звенья партийной организации КПП и одновременно обсудить на Президиуме ИККИ вопрос о борьбе с проникновением провокаторов во всех секциях КИ. Тем самым ИККИ содействовал массовым репрессиям против коммунистов всех секций18 и, прежде всего, компартии Польши.
18. Репрессиям против коммунистов других секций КИ посвящены исследования зарубежных и отечественных историков [20–24]. После открытия бывших советских архивов увидели свет и работы об итальянских коммунистах, ставших жертвами сталинских репрессий, среди них – монография Е. Дундович, переведенная на русский язык и изданная в нашей стране сравнительно недавно [25].
34 По решению Политбюро ЦК ВКП(б), принятому в феврале 1936 г., на Коминтерн и НКВД СССР была возложена задача провести в трехмесячный срок полный переучет политэмигрантов, прибывших в СССР по линии Международной организации помощи рабочим (МОПР), ИККИ и Профинтерна. На основании этого решения была создана специальная комиссия в составе Н.И. Ежова, начальника Особого отдела Главного управления госбезопасности НКВД СССР М.И. Гая и Д.З. Мануильского. На первом заседании в марте 1936 г. члены комиссии решили, не дожидаясь окончания учета всех политэмигрантов, приступить с 1 апреля к рассмотрению списков по секциям, начав с польской. 1 июля Гай сообщил, что учтено всего 5678 политэмигрантов, из них на 2210 имеются компрометирующие их материалы. НКВД СССР представил информацию и о 1189 эмигрантах из Польши, на 489 из них имелся компромат. В Москве проживали 464 польских политэмигрантов, из них 103 работали в Коминтерне. Если первоначально ЦК ВКП(б) планировал высылать из СССР нежелательных политэмигрантов, то в процессе работы комиссии их было решено арестовывать. Так, рассмотрев дела 368 польских эмигрантов, проживавших в Москве, комиссия приняла решение об аресте 53 человек, высылке за границу 238, 77 человек оставались в СССР на свободе [17. С. 14–15]. Загодя были удалены из аппарата самого НКВД видные чекисты – поляки по национальности. Таким образом, была проведена скрупулезная подготовительная работа к проведению Большого террора.
35 В декабре 1936 г. Секретариат ИККИ вновь рассматривал польский вопрос. В принятой резолюции предлагалось продолжить работу по очищению рядов партии до полного освобождения от «скрытых троцкистских элементов».
36 На февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б) 1937 г. Сталин обосновал политику обострения классовой борьбы по мере продвижения к социализму. В результате был открыт путь к невиданному до этого массовому террору и против партийных и государственных кадров СССР, и против коммунистов других стран.
37 Незадолго до пленума 11 февраля 1937 г. Сталин принял Димитрова для обсуждения проекта постановления ИККИ по поводу процесса Радека – Пятакова. Он заявил генеральному секретарю ИККИ, что европейские рабочие полагают, что драка между Сталиным и Троцким происходит из-за его плохого характера, и потребовал сказать о борьбе Троцкого и его сторонников против партии и Ленина еще при жизни Владимира Ильича. В заключении беседы Сталин бросил зловещую фразу: «Вы все там в Коминтерне работаете на руку противника» [26. С. 94–95].
38 Весной-летом 1937 г. были арестованы и вскоре расстреляны 30 из 37 членов ЦК КПП, многие рядовые члены этой партии, польские коммунисты, получившие советское гражданство и занимавшие различные посты в партийном и государственном аппарате СССР. Члены партии вызывались и из Польши, по прибытии в Страну Советов их также арестовывали. В результате в сталинских застенках погибли многие сотни членов КПП, партия была обескровлена и деморализована.
39 Репрессиям подверглись не только польские коммунисты, но и самые широкие слои польской эмиграции в СССР. Всего в ходе «польской операции» 1937–1938 гг. были арестованы 143 810 человек. Из них осуждены 139 835, в том числе приговорены к расстрелу 119 091 человек, или 77,25 % от числа рассмотренных дел [26. С. 33].
40 Эта операция была проведена в соответствии с приказом НКВД СССР № 00485 от 11 августа 1937 г., утвержденным Политбюро ЦК ВКП(б). В соответствии с ним аресту подлежали: активисты ПОВ; все оставшиеся в СССР военнопленные польской армии периода 1919–1920 гг.; перебежчики из Польши; политэмигранты и те, кто прибыл в СССР в результате обмена заключенными из Польши; бывшие члены польской соцпартии и других польских политических партий; активисты местных националистических организаций польских районов СССР.
41 Стремясь любыми средствами спастись от арестов, некоторые деятели КПП писали доносы на своих товарищей по партии. Так, представитель КПП в ИККИ Я. Боровский передал ОГПУ материалы на 65 руководящих работников партии, но и это не спасло его самого от ареста. Большое количество дел против польских коммунистов было инспирировано и Отделом кадров Коминтерна, и лично М. Москвиным (М.А. Трилиссером), направленным из аппарата НКВД в Коминтерн по прямому указанию Сталина.
42 Г. Димитрову были предоставлены для ознакомления показания девяти видных деятелей ЦК КПП (Ленского, Рыльского, Скульского, Бертинского, Генриковского, Бронковского, Валецкого, Варского и Домбаля), признавшихся под пытками в том, что в качестве агентов ПОВ проникли в КПП с провокационными целями и использовали партию для переброски под видом политэмигрантов агентов польской разведки. Они якобы намеревались в случае войны Польши против СССР оказать помощь пилсудчикам. Все эти лидеры польской компартии были расстреляны в 1937 г.
43 Выписки, сделанные рукой Г. Димитрова, хранятся и сегодня в РГАСПИ [4. Ф. 495. Оп. 74. Д. 411]. По всей видимости, знакомство с делами арестованных руководителей КПП генеральному секретарю ИККИ потребовалось для составления проекта резолюции ИККИ о роспуске Компартии Польши. Направляя 28 ноября 1937 г. этот проект Сталину, Димитров писал: «Дорогой товарищ Сталин! Мы думаем провести через Президиум ИККИ прилагаемое здесь постановление о роспуске Коммунистической партии Польши и потом его опубликовать. После опубликования этого постановления следовало бы обратиться с открытым письмом к польским коммунистам, в котором более подробно вскрыть разлагающую работу врага в рядах компартии и рабочего движения Польши». Для восстановления же компартии намечалось создать специальную комиссию в основном из бывших бойцов интербригад, сражавшихся в Испании. Димитров советовался со Сталиным, не следует ли подождать до окончания расследования органами НКВД дел арестованных членов КПП. На письме резолюция «отца народов»: «С роспуском опоздали года на два. Распустить нужно, но опубликовывать в печати, по-моему, не следует» [4. Ф. 495. Оп. 74. Д. 402. Л. 1–5; 27; 28. S. 219–222]19.
19. Фотокопию этого документа см. [23. P. 30].
44 В проекте постановления о роспуске КПП указывалось, что «польский фашизм», не будучи в состоянии справиться с рабочим и коммунистическим движением, внедрил в него огромное количество агентов и провокаторов. Они де в течение многих лет работали в руководящих структурах КПП, КПЗУ, КПЗБ, установили контроль за этими партиями и подчинили их своему влиянию. Выделялись при этом группы: «социалистическая» во главе с Сохацким (Братковским); еврейская (Паолей-Цион) во главе с Генриковским и Лампе; украинская социал-демократическая под руководством Василькова-Турянского; белорусских социал-революционеров Корчика; «Освобождения» Воеводского. Подчеркивалось, что «банда шпионов и провокаторов» [27], захватившая руководство партией, систематически ослабляла влияние партии в массах, путем развязывания фракционной борьбы дезорганизовывала КПП и ее работу в массах, насаждала вражду к СССР, перебрасывала под видом политэмигрантов польских фашистов для совершения актов саботажа, шпионажа и т.д. Основываясь на этих данных, желая дать «честным польским коммунистам» шанс на воссоздание партии и избавиться сразу от «всех агентов польского фашизма», ИККИ постановил распустить Коммунистическую партию Польши ввиду ее засоренности шпионами и провокаторами. «Честным коммунистам» предлагалось продолжить работу за создание в Польше единого национального антифашистского фронта.
45 Несмотря на одобрение Сталиным проекта резолюции ИККИ о роспуске КПП официально постановление Президиума ИККИ было принято лишь 16 августа 1938 г. без обсуждения путем так называемого «летучего голосования» шестью голосами из двенадцати.
46 По всей видимости, до принятия решения о роспуске КПП руководство ВКП(б) и Коминтерна намеревалось провести подготовку к этому шагу. В феврале 1938 г. в журнале «Коммунистический Интернационал» была опубликована статья, якобы полученная из Варшавы. В ней сообщалось, что КПП засорена провокаторами польской охранки, которые проникли и в руководство партии, добиваясь ее подчинения «преступным замыслам пилсудчины» [4. Ф. 495. Оп. 74. Д. 411].
47 В это же время в Испанию к польским коммунистам-интербригадовцам для информации о принятом в Москве решении был направлен один из руководителей болгарской компартии Богданов («Жан», «Козинаров», настоящая фамилия Иванов Антон). По возвращении оттуда в докладной записке в ИККИ он писал: «Мое сообщение о роспуске партии в первые минуты было встречено с известной подавленностью, несколько минут длилось полное молчание, на отдельных глазах были заметны слезы. Но скоро они узнавали решение ИККИ в целом, и настроение заметно менялось. Желание высказаться было всеобщее и поголовное. Не было, однако, ни одного случая несогласия с решением ИККИ» [4. Ф. 495. Оп. 74. Д. 404. Л. 26–31]. Богданов же информировал о роспуске КПП и польскую коммунистическую эмиграцию в Париже.
48 Именно из Парижа известие о роспуске партии дошло и до варшавской организации КПП, которую никто официально не поставил в известность о принятом решении. Длительное время краевой Секретариат ЦК польской компартии вообще не имел связи с Исполкомом Коминтерна. Один из тех, кому вскоре Москва поручила провести роспуск местных парторганизаций, Хиль Блюфарб в отчете в ИККИ писал: «Жена тов. Новогрудского частным образом рассказала Зигмунду о том, что имеется такое сообщение (о роспуске КПП. – Н.Л., Н.Т.). Зигмунд сейчас же представил на Секретариате дело таким образом, якобы он установил с Коминтерном связь через одного товарища и сообщил о постановлении Коминтерна» [4. Ф. 495. Оп. 74. Д. 420. Л. 24].
49 Лишь отдельные польские коммунисты попытались предотвратить роспуск своей партии или хотя бы выразить протест против решения Москвы.
50 Так, Антон Старевич (настоящая фамилия Липский), руководитель краевого Секретариата ЦК КПП, четыре месяца добивался вызова в Москву, чтобы попытаться отвести угрозу от партии и от ее активистов. Прибыв в СССР, он 21 февраля писал: «Я приехал, готовый ко всему возможному. Я приехал как человек и коммунист, который сознает свою ответственность и который имеет мужество нести ее, хотя бы она оказалась самой тяжелой, самой мучительной» [13. С. 388; 4. Ф. 495. Оп. 74. Д. 405. Л. 1–4].
51 В бумагах Димитрова сохранились сотни страниц, исписанных Старевичем, который защищал товарищей по партии и саму КПП. Антон был арестован 17 апреля 1938 г. и расстрелян в августе того же года. Еще раньше был расстрелян его брат Людвиг Липский (Рациборский), прибывший в СССР в 1932 г. в результате обмена политзаключенными [29. S. 73].
52 Третий из братьев Леон-Викентий Липский («Лукаш»), член КПП с 1920 г., семь лет проведший в тюрьмах Польши, входивший с осени 1937 г. в состав временного руководства КПП, возглавлял краевой Секретариат ЦК КПП. Он также весьма отрицательно отнесся к роспуску партии. В беседах с одним из членов Варшавского комитета партии «Лукаш» так обосновал свою позицию: «1. Политическое положение страны требует усиления активности партии, а не ее роспуска. Это не по-большевистски. 2. Нет никакого упоминания о роспуске в литературе КИ. Если бы это было правдой, то там, несомненно, сообщалось бы об этом. 3. Если Коминтерн действительно хотел, чтобы Секретариат распустился, то он мог найти непосредственную дорогу к нему. 4. Нельзя партию, которая имеет боевые традиции, распускать на основе какого-то курьера или того, что скажет евреечка (т.е. жена Новогрудского. – Н.Л., Н.Т.)»20. Леон Липский отпечатал в типографии воззвание против решения о роспуске КПП.
20. Партийная кличка автора донесения – «Сивек» [4. Ф. 495. Оп. 74. Д. 420. Л. 25].
53 Сопротивление роспуску партии не прошло для него даром. После оккупации Германией Польши Л. Липский пробрался на территорию, занятую Красной армией и вскоре был арестован в Белостоке. В июне 1941 г. бежал из тюрьмы, создал неподконтрольную Москве Коммунистическую партию Польши, которая боролась с нацистами. В июле 1943 г. он был «ликвидирован» по указанию Москвы, о чем ЦК Рабочей партии Польши21 сообщил Сталину, Молотову, Щербакову и Меркулову через Г. Димитрова, обвинившего при этом Липского в том, что он был «пьяница и морально разложившийся человек» [30. С. 383–384].
21. Рабочая партия Польши (ППР) – была создана в 1942 г., прекратила свое существование в 1948 г., когда была объединена с Польской социалистической партией.
54 Попытка Л. Липского склонить других активистов КПП к противодействию роспуску партии не увенчалась успехом. Большинство членов Секретариата ЦК КПП и Варшавского комитета сочло необходимым действовать строго в соответствии с решениями Коминтерна. Предпринятая редактором партийной газеты, действовавшим под кличкой «Эдек», попытка связаться по просьбе «Лукаша» с советским посольством оказалась безуспешной [4. Ф. 495. Оп. 74. Д. 420. Л. 24–28].
55 Как свидетельствовал Х. Блюфарб, после роспуска среди большинства бывших членов партии «создалась атмосфера пессимизма». «Характерными чертами были уход всецело в личную жизнь, пассивность, отрыв от профсоюзов и массовой работы, трусость. Весь партийный актив распался на маленькие группки, возникшие на основе личных симпатий и дружбы, а между этими группками существовали отношения взаимного недоверия […]. Часть актива охвачена сомнениями по отношению к Коминтерну и Советскому Союзу. Это была преимущественно та часть, которая колебалась по вопросу о процессах. Они выдвигали такие аргументы: нет фактического материала; все вожди КПП арестованы, в стране осталась лишь горсть, однако нет материалов о результатах следствия», – писал он в отчете. Далее Блюфарб сообщил о своих усилиях противостоять этим настроениям [4. Ф. 495. Оп. 74. Д. 420. Л. 27–28].
56 Вслед за Варшавой была прекращена деятельность и коммунистов провинции, об этом руководители местных ячеек узнавали из писем знакомых или из печати других партий. За вторую половину июня и июль 1938 г. почти все организации в центральной Польше, кроме холмщинской22, были распущены. Позднее, в преддверии начала Второй мировой войны ИККИ приступил к воссозданию польской компартии на новой основе.
22. Холмщина – историческая область на левом берегу р. Западный Буг со сложной межэтнической и религиозной ситуацией. Подробнее см. на сайте Центра украинистики и белорусистики МГУ им. М.В. Ломоносова: >>>> (дата последнего обращения: 05. 01. 2021).

References

1. Noskova A.F., otv. red. Pol'sha v HKH veke. Ocherki politicheskoj istorii. M., 2012.

2. Matveev G.F. Pilsudskij. M., 2008.

3. Lebedeva N.S., Terekhova N.G. VKP (b) i pol'skaya politika Kominterna 1919–1925 gody // Slavyanovedenie. 2020. ¹ 5.

4. Rossijskij gosudarstvennyj arhiv social'no-politicheskoj istorii (RGASPI). Moskva.

5. Politbyuro CK RKP(b) – VKP(b) i Komintern. 1919–1943 / Sost. G.M. Adibekov, ZH.G. Adibekov, L.A. Rogovaya, K.K. SHirinya. M., 2007.

6. Materialy «Osoboj papki» Politbyuro CK RKP(b) – VKP(b) po voprosu sovetsko-pol'skih otnoshenij 1923–1944 / Red. I. Kostyushko. M., 1997.

7. Kolebacz B. Komunistyczna partia Polski. 1923–1929. Warszawa, 1984.

8. VI kongress Kominterna. Stenograficheskij otchet. M.; L., 1929.

9. Komintern protiv fashizma. Dokumenty / Otv. red. N.P. Komolova. M., 1999.

10. Komintern i ideya mirovoj revolyucii. Dokumenty / Otv. red. YA.S. Drabkin. M., 1998.

11. Firsov F. Komintern: pogonya za prizrakom. Pereosmyslenie. M., 2020.

12. Adibekov G.M., SHahnazarova E.A., SHirinya K.K. Organizacionnaya struktura Kominterna. M., 1997.

13. Firsov F.I., YAzhborovskaya I.S. Pod diktovku Stalina… // Otkryvaya novye stranicy… Mezhdunarodnye voprosy: sobytiya i lyudi. M., 1989.

14. Lebedeva N.S., Rentola K., Saarela T. (red). Komintern i Finlyandiya. 1919–1943: Dokumenty. M., 2003.

15. Firsov F.I., YAzhborovskaya I.S. Komintern i Kommunisticheskaya partiya Pol'shi // Voprosy istorii KPSS. 1988. ¹ 12.

16. Rogovin V. Partiya rasstrelyannyh. M., 1997.

17. Haustov V.N. Iz predystorii massovyh repressij protiv polyakov. Seredina 1930-h gg. // Repressii protiv polyakov i pol'skih grazhdan. Istoricheskie sborniki «Memoriala». M., 1997. Vyp. 1.

18. Petrov N. V., Roginskij A. B. «Pol'skaya operaciya» NKVD 1937–1938 gg. // Repressii protiv polyakov i pol'skih grazhdan. Istoricheskie sborniki «Memoriala». M., 1997. Vyp. 1.

19. Byulleten' Oppozicii (bol'shevikov-lenincev). Parizh, 1938. ¹ 68–69.

20. Lazitch B. Stalin’s Massacre of the Foreign Communist Leaders // The Comintern: Historical Highlights. New York, 1966.

21. Kuusinen A. Gospod' nizvergaet svoih angelov. Vospominaniya, 1919–1965. Petrozavodsk, 1991.

22. Panteleev M.M. Repressii v Kominterne (1937–1938) // Otechestvennaya istoriya.1996. ¹ 6.

23. Dimitrov and Stalin 1934–1943. Letters from the Soviet Archives / Ed. By A. Dallin and F. I. Firsov. New Haven and London, 2000.

24. Communist International and Repression / Ed by W.J. Chase. New Haven and London, 2001.

25. Dundovich E. Ital'yancy v stalinskih lageryah. M., 2009.

26. Firsov F.I. Partii i Komintern // Kommunist. 1991. ¹ 7.

27. Vatlin A.YU. Komintern: idei, resheniya, sud'by. M., 2008.

28. Tragedia Komunistycznej Partii Polski / Ed. Maciszewski J. Warszawa, 1989.

29. Lebiediewa N. S., Mitzner P. Wyrok na odstepce // Karta. 1994. ¹ 12.

30. Komintern i Vtoraya mirovaya vojna / Sostaviteli, avtory vstupitel'noj stat'i i kommentariev N.S. Lebedeva i M.M. Narinskij. CH. 2. Posle 22 iyunya 1941 g. M., 1998.

Comments

No posts found

Write a review
Translate