С 4 по 14 июня 2022 г. состоялась этнолингвистическая экспедиция в Северную Македонию. Целью экспедиции стало проведение полевого обследования арумынского и контактирующего с ним славянского населения, проживающего в селах округа Битолы и в городе Крушево для изучения погребально-поминальной обрядности. В окрестностях Битолы находятся анклавы арумын (Маловиште, Гопеш), села со славянским македонским населением (Ротино, Цапари), а также села со смешанным македонско-арумынско-албанским населением (Тырново, Нижополе, Магарево). Город Крушево считается центром арумынского языка и культуры в Северной Македонии. Здесь по-прежнему активно используется арумынский язык в повседневном общении горожан. В ходе экспедиции были замечены тенденции к постепенному исчезновению активных носителей идиома. Большинство информантов – люди пожилого возраста, а их дети и внуки преимущественно являются пассивными носителями. Несмотря на все предпринимаемые меры в рамках популяризации арумынского в Северной Македонии (просветительские мероприятия, издание словарей и учебников, телерадиовещание на арумынском), существует реальная опасность исчезновения этого идиома. В связи с этим было важно зафиксировать архаическую и инновационную лексику у живых носителей арумынского.

Отметим некоторые архаичные и инновативные черты арумынского идиома, отличающее его от румынского языка.В области вокализма и консонантизма арумынский характеризуется, например, сохранением этимологического гласного u в позиции конца слова после согласных (lupu ‘волк’, ср. с рум. lup) и консонантных групп (lemnu ‘древесина’, ср. с рум. lemn), а также аффрикат ḑ (dzatsi ‘десять’, ср. с рум. zece) и ĝ (gioc ‘игра, хоро’, ср. с рум. joc), сохранившихся в проторумынской стадии, но утраченных в современном литературном румынском языке. Отличительными инновативными чертами арумынского являются протеза гласного a, особенного перед согласными r, l, s (alavdu ‘хвалить’, ср. с рум. laud), а также дентальный характер аффрикат ḑ и ț, развившихся из латинской группы c, g + e,i (sãndzã ‘кровь’, ср. с рум. sânge; tsintsi ‘пять’, ср. с рум. cinci).

В соответствии с темой исследовательского проекта особое внимание при полевом обследовании сел уделялось лексике похоронно-поминальной обрядности и экстралингвистическим контекстам, которые отражают фрагменты народного календаря и мифологические представления, связанные с «мортальной» сферой. В беседах использовался этнолингвистический вопросник, благодаря которому удалось записать перекрестные лексические заимствования в области терминологии похоронно-погребальной обрядности [3].

Отличительной особенностью македонской арумынской традиции являются поминки, которые совершаются в течение трех лет (в отличие от румынской традиции, предполагающей семилетний период поминания после смерти). Данный обычай называется уарумын aradã (из диал. макед. ред «поминки в течение трех лет после смерти»)¹ и включает следующие периоды: trei dzãli «три дня», nauùã dzãli «девять дней», yinhgits dzãli «двадцать дней», patrudzãts di dzãle «сорок дней», три месяца, полгода, девять месяцев, год и три года: S-duc la mormintsã tu nauùã dzãli, tu patrudzãts di dzãle (cu mãcari). D-apoia trei mesh, shase mesh, nauùã mesh. D-apoia yini un an. […] A treilea iesti… cama nu s-duc la mortsu. (На кладбище ходят на девять дней, на сорок дней (с трапезой). Затем три месяца, шесть месяцев, девять месяцев. Затем наступает один год. […] На третий […] больше не ходят к покойнику) (ДБ).

Среди арумын сохранилась традиция выпекания пяти пресных хлебов на поминки. Такие хлеба, украшенные просфорной печатью (макед. шаралник), называются арум. liturghii (диал. макед. литургии).

Один из хлебов съедается дома сразу после отпевания: Обавезно колак го правим. После. Литургú. Знаеш шо е? Шо jа пеат попоите. Тоа и со крстот шо го праат. Тоа тркалезно така мало. И после попо го сече. И турва вино. Црвено вино во него таму. Оттога се пее за умренио. Или за умренио или кога се прави ред. Без литургиjа не можиш. (Обязательно колак. Затем. Литургú. Знаешь, что это? Это то, что освещают священники. Такое с крестом, которое освящается. Такое кругленькое такое маленькое. И затем священник его надрезает. И наливает вино. Красное вино прямо в него. И тогда отпевает покойного. Или на отпевании, или когда совершает ред. Без литургии нельзя) (СС).

Два хлеба относятся в церковь для употребления на службе. Четвертая liturghia оставляется на день похорон, чтобы разломить и раздать присутствующим на поминках. А последняя, пятая, оставляется на третий день поминок: Tsintsi liturgiile li darã muljeri. Unã pi cãndu va s-yinã preftu s-dară presache (?) la mortu. Dau pi bisericã. Unã pi prãnzul tu-suflit tu-mortu shi unã pi trei dzãli. (Пять литургий раздают женщины. Одну священнику, когда он приходит отпевать (?) покойника. отдают в церковь. Одну на поминки и одну на третий день) (ТС).

Общее родовое название обрядового хлеба – арум. culak (< мак. колак ‘калач’),в Маловиште в значении обрядового хлеба на поминках используется формаcolacu: Mari. S-taie, preftu yiseshci shi la tots da cãti un colacu. ( большой. Его разрезают, священник освящает его и всем дает по колаку) (ДБ).

Вместе с хлебами готовится пять блюд из пшеницы (арум. gãrnu, colivã), которые распределяются и раздаются по такому же принципу.

По народным представлениям, покойный должен переночевать в своем доме. Если человек умер до полуночи, его отпевают и хоронят на следующий день, а если после полуночи, то похороны назначают только на второй день после смерти.

Во всех обследованных арумынских пунктах отмечался обычай поливать водой могилы в течение 40 дней. Если родственники вынуждены уехать, то они просят соседей ухаживать и поливать свежую могилу в течение указанного периода. На кладбищах можно заметить сосуды, наполненные водой. Информанты не могли иначе мотивировать свои действия, кроме как устоявшейся традицией: Ninte sugã soarli, cathizu s-duc la mortu, patrudzãts di dzãle. (Перед закатом каждый день ходят к покойнику, 40 дней) [ДБ].

Привлечение более широкого контекста дает параллели с влахами Сербии. У славян северо-востока Сербии, проживающих в тесном соседстве с восточнороманским населением, существует поверье о сильной жажде на «том свете». Среди многочисленных обычаев, связанных с водой, в Болевацком крае бытует традиция привязывать бутылку к деревянному кресту, чтобы через проделанное отверстие капала вода в изголовье могилы в течение первых 40 дней после смерти [4].

После похорон присутствующие приглашаются на поминальную трапезу prãnzul tu-suflit tu-mortu или prãnzul la mortush (ср. диал. макед. ручек за душа на умрениот«обед для души умершего»). Для обозначения поминальных трапез в другие периоды специальной лексемы не было обнаружено, например,treidzãli di cãndu muri omlu (три дня со смерти человека) (ТС).

На поминальном столе помимо обрядового хлеба и блюда из пшеницы, которые делят за душу умершего, раздают также небольшие булочки без украшения, посыпанные кунжутом – арум. bobitsi (из диал. макед. бобици «маленькие булочки без украшения»), другое их название – арум. круш. priscurã (ср. диал. макед. проскурник). В Маловиште (арум. Mulovishte) было записано, что таких булочек должно быть четное количество: диал. макед. Се дава чифт. 2, 4, 6, 8, 10 – бобици се викат тие. Тие чифт одат. Не може 11 каj умрен. 11 е за множење, за радост. Ако се родит. Ако е 300 се вели 300 уште една. Ама тек. Дали ме разбираш? А кај умрен во чифт се дават. 8, 10. И кога на четириесет на пример има осумдесет души, осумдесет и еден. Ама тие прават осумдесет порции. Или осумдесет и две. За умрен (Дают чет. 2, 4, 6, 8, 10 – называются бобицы. Они идут в паре. Нельзя 11 на поминках. 11 – для умножения, для радости. Если родится кто. Если 300 говорят 300 и еще одна. Но нечет. Ты понимаешь? А на поминках дают четное число. 8, 10. И когда на сороковой день, например, придет восемьдесят человек, восемьдесят один. Но делают восемьдесят порций. Или восемьдесят две. И умершему) (ДБ).

На третий и в последующие дни нет предписания устраивать поминальную трапезу, однако поминальные булочки раздаются на кладбище и всем соседям. На полгода, на год и три совершаются поминки, которые также называются aradã: Cãndu o fitseam dzuuã nauùã mesh di nicuchira mea, yini preftu […] o cãntã, unã altã, i mu plakʼash na popo’, ama tamu, na grobo’. Tora adunãm putsinishi, samo di familia aproapea. Tora yini dzuuã cãndu va s-facã un an, daosprãdzatse di mesh, cãndu va s-facã anlu fitsem mari gozbã tu cafine. Li adunãm tutã soia noastrã (Когда я устраивал девять месяцев со дня смерти жены, пришел священник […] отпел ее, то-сё, затем платишь священнику, но уже на кладбище. Тогда мы пригласили немногих, только из самых ближних. А когда наступает один год, двенадцать месяцев, когда год наступает, мы устраиваем большой пир в ресторане. Собираем всю нашу родню) (СС).

Далее aradã завершается, умершие предки поминаются уже лишь в специально отведенные дни в календаре – диал. макед. задушници, Мртва сабота (Маловиште), арум. misali, arãsalji (Крушево), Cãrleagã «Вселенская мясопустная родительская суббота»: Cãndu va s-treacã trei ani, la trei ani iasti, aftari n-ari la mormintsã nu s-duc. Pãnã la trei ani i se fatsi a mortlui tinjia. Di la trei ani cama da pa, va s-merdzã la groapã, va s-aprindzã tsearã (Когда проходит три года, на третий год, подобного нет […] не ходят на кладбище. До трех лет покойнику отдается честь. А после трех лет и в дальнейшем, бывает, придут на могилу, зажгут свечу) (CC), ср. то же в [7. P. 28, 79].

Заметим, что в округе Битолы и в г. Крушево существует традиция повторного погребения, которое не имеет специального наименования и совершается при следующей смерти: Si scolã osili, s-bagã tu albu sac. Preftu tornã yin tu osili di mortu tsi era dininte, shi o bagã prot al mortu tsi muritoresh, deapoia li bagã osili di murtu tsi muri dininte (Кости поднимают и кладут в белый мешок. Священник орошает вином кости предыдущего покойника, кладет останки нового, а затем кости старого) (КЗ). По останкам при повторном погребении определяют загробную судьбу покойного. Если тело по каким-то причинам не разложилось, говорят, что человек о чем-то очень тосковал или кто-то его проклял: На време ако те колне некоj. Ако му сториш несреќа на некој ќе речеш јас ќе останам, нема да скапам земјата. Жив. Така ќе останам. Од болка. Од некоја тага да речам. [...] Грев имам. Знаеш што расипав ете што сакав чупе, дете. Старите ни си кажаа гревовите. И ќе рече немам да скапам земја дека направив грев. Го расипав работа на тоа чупе да е мажено за филјан. Грешив. Ќе го моли Господ да оди во раjот. Раjот треба да си чист. И ќе рече така да останам, нема да скапам земjата (Тогда, если тебя проклянет кто-либо. Если причинишь кому-то горе и скажешь, я останусь, не буду портить землю. Как живой. Так и останусь. От боли. От тоски, скажем. [...] Грех у меня. Знаешь, соблазнил я девушку, дите. Старики рассказывали нам свои грехи. И скажет, что не будет осквернять собой землю, потому что согрешил. Испортил жизнь той девушке, чтобы она не могла выйти замуж за кого хотела. Грешил. И будет молиться Господу, чтобы пойти в рай. В раю ты должен быть чистым. И скажет так и останусь, не буду осквернять землю) (ДБ).

В 2022 г. Троица выпадала на 12 июня. Таким образом, даты полевого обследования региона совпали с периодом Троицкого комплекса, приуроченного к поминовению усопших, и участники экспедиции получили редкую возможность лично участвовать в обряде, который здесь проводится на второй день праздника и называется arãsalji. Накануне Троицы на сельских и городских кладбищах можно было увидеть много людей, пришедших на могилы родственников, чтобы почистить и украсить захоронения цветами. На этот период церковь и прихрамовые помещения украшаются зеленью ореха и полевыми цветами. Во время службы прихожане сплетают небольшие венки, которые забирают домой. Считается, что троицкая зелень защищает одежду и другое имущество от вредоносных насекомых (КЗ). В церковь на литургию приносили вино и хлеб на поминовение. Такие обрядовые хлеба – арум. Liturghii– чаще выпекают дома и украшают просфорной печатью. Вино в дальнейшем используется в процессе литургии, а хлеба используются в ходе службы, и частично раздаются прихожанам для поминовения. Служба ведется только на македонском языке.

Собранный этнолингвистический материал свидетельствует о культурной общности македонских арумын не только с другими анклавами восточнороманского населения Балканского полуострова, но и о регулярных перекрестных языковых и культурных заимствованиях с соседними балканославянскими народами.

Фотоматериалы, сделанные в ходе экспедиции на городских и сельских кладбищах, отражают историю переселений народа, изменения в языке и письменности на протяжении двух столетий. Надписи на надгробных памятниках обнаруживают влияние череды исторических событий: болгарская оккупация, югославская эпоха, латинизация алфавита в новейшее время. Встречаются также и старые надписи по-гречески, что свидетельствует об осознании первыми переселенцами своей связи с исторической родиной в Эпире.

Всего в ходе десятидневной этнолингвистической экспедиции были получены интервью от 20 информантов (еще от некоторых респондентов были записаны совсем короткие, но ценные реплики и замечания в общих беседах), а полевой архив исследователей пополнился аудио и видеоматериалами с подробными диалектными текстами на македонском и арумынском языках из области семейной и календарной обрядности, отчасти – народной мифологии.