Напомню, что к июню 1941 г. не существовало чехословацкого государства, но в Лондоне действовало чехословацкое временное эмигрантское правительство. После Мюнхенского соглашения от Чехословакии были отторгнуты Судеты и некоторые территории на границах с Польшей и Венгрией, а в марте 1939 г. страна распалась: Словакия заявила о своей самостоятельности, а Чешские земли и Моравия были объявлены Протекторатом Германии и включены в состав рейха.

В октябре 1939 г. в Париже был создан Чехословацкий национальный комитет (ЧНК), ставивший целью ликвидацию мюнхенского соглашения и восстановления Чехословакии в границах на 30 сентября 1938 г. [4. S. 37–38]. Добиться статуса чехословацкого правительства в изгнании было непростым делом, так как на родине, и в протекторате, и в Словакии, существовали правительства и президенты, полномочия которых, правда, были сильно ограничены. Вопрос о признании ЧНК в качестве правительства стоял в повестке дня. Лишь 13–14 ноября 1939 г. ЧНК был признан компетентным органом, полномочным представлять чехословацкий народ за границей и формировать чехословацкие воинские части во Франции в соответствии с соглашением от 2 октября 1939 г. [4. S. 39].

СССР решительно отмежевался от решений, принятых в Мюнхене. В сообщении ТАСС от 2 октября 1938 г. говорилось, что советское правительство «не имело и не имеет никакого отношения к конференции в Мюнхене и к ее решениям»¹. После распада Чехословакии и включения Чехии в состав Германской империи СССР направил германскому послу в СССР Ф.В. Шуленбургу ноту протеста, назвав действия Германии «произвольными, насильственными и агрессивными»². Однако после заключения советско-германского договора о ненападении от 23 августа 1939 г. по инициативе словацкой стороны Советский Союз 17 сентября 1939 г. признал Словакию <em>de</em><em> </em><em>jure</em> и установил с ней дипломатические отношения [2. C. 78–79].

После поражения в 1940 г. Франции чехословацкие политики перебрались в Лондон и целиком ориентировались на Великобританию и США. Но, по мнению В.В. Марьиной, после падения Франции Э. Бенеш «явно повернул в сторону восстановления отношений с Советским Союзом» (см. [3. С. 9]), с лета 1940 г. активизировались контакты между чехословацкой и советской разведкой и взаимный обмен информацией. Во второй половине 1940 г. в Лондоне бывший посол в Москве З. Фирлингер неоднократно встречался с советским полномочным представителем в Великобритании И.М. Майским. С момента распада Чехословакии советско-словацкие и советско-чешские отношения во многом определялись отношениями СССР с Германией, а советско-чехословацкие связи – отношениями Советского Союза и Великобритании.

Реакция чехословацкого эмигрантского правительства на международные события во многом зависела от позиций Великобритании и США. 23 июня 1941 г. военный министр США Г. Стимсон в меморандуме президенту США Ф. Рузвельту достаточно опрометчиво отметил: «Германия будет полностью занята вопросом нанесения поражения России в период, который составит минимум один и максимум три месяца»³. Из этого он делал вывод о том, что Германия прекратит или замедлит действия на других направлениях, и эту передышку США планировали использовать в своих интересах: «Мы будем действовать оперативно и решим вопрос с исходными угрозами до тех пор, пока Германия не выкарабкается из русского болота»⁴. Министр иностранных дел Великобритании А. Иден в записке премьер-министру У. Черчиллю утверждал, «что существует вероятность, что через месяц русские все еще будут продолжать сражаться, находясь при этом в крайне тяжелом положении»⁵. А 10 июля 1941 г. в записке начальнику штаба ВМФ адмиралу Д. Паунду У. Черчилль подтвердил желание поддержать Россию: «Выгоды, которые мы получим, если Россия сможет удержаться и продолжать войну, по крайней мере, до наступления зимы, не поддаются подсчету. […] Эти люди показали, что они достойны поддержки, и мы должны пойти на жертвы и риск, […] чтобы поддержать их моральный дух»⁶. Причем, внимательно отслеживая ситуацию на Восточном фронте, военно-политическое руководство Великобритании и США все выше оценивали боевой дух, волю русских к сопротивлению и их желание сражаться с врагом⁷.

З. Фирлингер в воспоминаниях писал, что президент Бенеш в случае конфликта между Германией и СССР желал как можно скорее установить контакты с советским правительством. Уже в день нападения Германии на СССР Фирлингер встретился с советским послом в Лондоне И.М. Майским, и тот правильно предсказал шаги Москвы, заявив, что теперь СССР свободен в политике относительно оккупированных Германией европейских стран⁸. 23 июня 1941 г. начальник канцелярии президента Э. Бенеша Я. Смутны оставил запись о разговоре с Бенешем по поводу нападения на СССР. Бенеш заявил, что целый день нервничал из-за России, так как не был уверен, какова будет реакция Черчилля, и успокоился лишь после вечернего выступления британского премьера, в котором тот однозначно заявил, что нет речи ни о каком сепаратном мире, и Россия не будет предоставлена судьбе и не останется без поддержки. Бенеш был доволен этим выступлением, считая его отказом от Мюнхена. Он полагал, что объединением сил против гитлеризма будет обеспечена победа, и на следующий день, 24 июня 1941 г., объявил об этом в речи по радио и тогда же заявил, что домюнхенские дружеские отношения с Россией будут возобновлены. В записи Смутного есть и следующий пассаж Бенеша: «И русские должны получить урок, я бы не хотел, чтобы их победа была великой, так как с ними и с коммунизмом было бы не выдержать. Но думаю, что легко победа им не дастся»⁹. В этой же беседе Бенеш подчеркнул, что «многие из тех, кто считал, что русская армия ничего не стоит, возможно, будут крайне удивлены. Русские будут хорошо сражаться, не жалея жизни, они отважны»¹⁰. На сомнения Смутного относительно того, не произойдут ли волнения внутри страны, Бенеш ответил, что нет, ГПУ разберется со всяким, кто задумает перевороты, хотя он не отрицал возможности привлечения немцами квислингов. Бенеш был рад, что, несмотря на осуждение советской политики сближения с Германией (особенно события 23 августа 1939 г.), он не предпринимал никаких резких действий и не позволял себе негативных высказываний в адрес СССР (как, например, польское эмигрантское правительство), чтобы не помешать взаимному сотрудничеству в дальнейшем. По словам Смутного, Бенеш заявил, что Россия однозначно будет теперь присутствовать на мирной конференции после войны. Он повторял, что был уверен в неминуемом конфликте России с Германией.

Чехословацкий президент в изгнании положительно оценил речь Молотова как определенный прогресс, так как в ней говорилось о демократиях. Бенеш упомянул и своего политического оппонента бывшего посла во Франции словака Ш. Осуского, что тот якобы не ожидал такого развития событий, а потому сразу стал человеком прошлого. Обсуждая речь Черчилля, в которой тот встал на сторону России, Бенеш и Смутны согласились, что британский премьер, несмотря на ненависть к большевизму, проявил государственную мудрость, так как в войне страдают не большевики, а русский народ. Бенеш со своей склонностью к компромиссам был готов понять и поддержать Черчилля. Исходя из национальных интересов, в целом он был рад, что Европа воюет, иначе чехи никогда не получили бы свободу, народ, по его словам, был бы уничтожен, как полабские славяне.

Не скрывали своей радости по поводу вступления в войну СССР и члены чехословацкой военной делегации [1. Кн. 2. С. 18], пребывавшей в Москве с апреля 1941 г. для обсуждения совместных действий в области разведки¹¹. А 24 июня начальник этой делегации полковник Г. Пика обратился к советскому правительству с предложением о сотрудничестве. В обращении предлагалось организовать пропагандистские акции, в том числе и для того, чтобы подвигнуть чехословацкий народ к сопротивлению, проведению актов саботажа и подготовке всеобщего восстания. В документе выдвигалось шесть условий для установления отношений, а именно: 1) СССР одобряет чехословацкую борьбу с Германией с целью освобождения независимой Чехословакии; 2) СССР признает чехословацкое правительство с центром в Лондоне единственным представителем чехословацкого народа, а д-ра Э. Бенеша – руководителем борьбы чехословацкого народа против нацизма и фашизма; 3) СССР признает чехословацкую армию за границей в качестве союзной, представляющей самостоятельное и ведущее войну государство; 4) СССР будет изо всех сил и всеми средствами поддерживать чехословацкие усилия на своей территории; 5) СССР разрешит организовать на своей территории чехословацкие воинские части, которые будут сражаться против напавших на СССР агрессоров; 6) после поражения Германии победивший СССР позволит чехословацкому народу свободно решать вопрос о политическом устройстве согласно принципу самоопределения народов, который признают Советы. Предлагались и конкретные действия по установлению сотрудничества: а) признание политических и военных представителей чехословацкого правительства в Лондоне, которые будут действовать в Москве; б) признание чехословацкой военной миссии в СССР как части самостоятельной и ведущей войну чехословацкой армии; в) проведение всех необходимых мероприятий для сосредоточения всех мобилизованных чехословацких граждан либо для военной службы, либо для работы; г) разрешение на организацию чехословацких воинских частей из чехословацких граждан либо из советских граждан чехословацкой национальности, которые добровольно вступят в чехословацкую армию; д) предоставление созданному чехословацкому комитету радиосвязи и выделение времени для пропаганды по московскому радио для чехословацкой территории. В свою очередь чехословацкое правительство обязывалось по требованию СССР предоставлять всю политическую и военную информацию о ситуации в Германии и на оккупированных территориях, в целях сотрудничества использовать все средства для получения сообщений, могущих интересовать советское правительство и русскую армию. Чехословацкое правительство также брало на себя обязательства тесного военного взаимодействия для победы над фашистскими захватчиками¹².

29 июня Пика имел беседу с генеральным комиссаром государственной безопасности, заместителем председателя Совета народных комиссаров СССР Л.П. Берией по вопросу о формировании чехословацких воинских частей в СССР. Так как официального ответа на письмо Пики не было, Э. Бенеш 30 июня послал инструкции главе миссии, чтобы он шел навстречу СССР, а главное, сообщил ему, готов ли СССР вернуться к «домюнхенским» отношениям, в свою очередь подчеркнув, что он заявил о своей готовности еще 24 июня¹³.

В беседе со Смутным 5 июля Бенеш сказал, что вполне удовлетворен заявлением Сталина о том, что соглашением с Германией в 1939 г. Россия получила время на подготовку к войне, к которой не была готова. В этой связи чехословацкий президент упомянул о том, что Чехословакия не стала воевать в 1938 г., потому что ни Запад, ни Россия не были к этому готовы. Бенеш повторил, что опасался тогда, что если Германия начнет войну, и даже если СССР найдет возможность как-то прийти Чехословакии на помощь, Даладье и Чемберлен развяжут Гитлеру руки и предоставят ему возможность воевать с большевиками один на один, а сами в войну не вступят, Гитлер завоюет Россию, а чехи и словаки так и не освободятся от его ярма. «Тем самым, – продолжил он, – я сохранил Россию. До сих пор я не мог об этом говорить, так как мне пеняли бы, что я спас коммунизм. Но я думал только о республике, и о том, чтобы не попасть в ситуацию, когда ничего исправить уже нельзя»¹⁴. Рассуждения Бенеша в этой связи больше похожи на оправдания, недаром он вспомнил о том, что сразу после Мюнхена его называли капитулянтом в печати, но якобы после того как он объяснил советскому послу в США К.А. Уманскому свое тогдашнее положение, кампания против него в печати прекратилась, и о нем как о капитулянте больше не писали¹⁵. В том же разговоре Бенеш выразил удовлетворение тем, что русская армия оказалась лучше, чем все предполагали¹⁶.

8 июля состоялся разговор Бенеша с Майским, во время которого последний озвучил позицию советского правительства: «1) Политической программой советского правительства является самостоятельная Чехословакия с чехословацким национальным правительством, б) Само собой разумеется, что советское правительство не хочет вмешиваться во внутренние чехословацкие дела и чехословацкий народ будет сам принимать решения о внутреннем режиме и устройстве, в) Если чехословацкое правительство желает послать в Москву своего представителя, советское правительство его с радостью примет, г) Советское правительство готово предоставить помощь в организации чехословацкой воинской части в России. И в этой связи полагает возможным создать специальный Чехословацкий национальный комитет, который бы и помогал организовывать армию. При этом лишь одно условие, чтобы оперативно и военно-технически часть подчинялась бы русскому верховному командованию, но имела бы чехословацкого командующего и чехословацких офицеров». Бенеш согласился с условиями и, руководствуясь принципом континуитета существования домюнхенской республики, предложил в качестве представителя Фирлингера. Чехословацкий президент также заявил, что воинская часть на территории СССР будет подчиняться министру обороны эмигрантского правительства генералу С. Ингру, но оперативное и военно-техническое подчинение русскому командованию принимает. В беседе были затронуты вопросы о послевоенной чехословацко-польской конфедерации, о принадлежности Подкарпатской Руси (Закарпатской Украины) и др.¹⁷ Подобные предложения о встрече Майский сделал польскому и югославскому эмигрантским правительствам.

11 июля 1941 г. состоялось 29-е заседание чехословацкого правительства в изгнании, на котором обсуждались советско-чехословацкие отношения. Министр иностранных дел Я. Масарик обрисовал военную ситуацию в России, заявив, что положение лучше, чем ожидали. Он назвал последнего английского военного атташе в Москве оптимистом, который характеризовал состояние русской армии как хорошее. Но ему в Военном министерстве не доверяли. А сейчас, по словам Масарика, «консерваторы с трудом признают, что русское руководство оказалось способным, и что русские ведут себя так, как никто и не ожидал». Он заявил: «Я не верю, что Россия одержит победу, но речь идет о том, чтобы она продержалась. Факт, что немецкая армия потерпит огромный ущерб […]. Что русские с нами, с этим проблем не будет»¹⁸. Далее он рассказал о переговорах с СССР, об уже упоминавшейся встрече 8 июля И.М. Майского и Э. Бенеша, подчеркнув, что инициатива шла с советской стороны. По словам Масарика, некоторые разногласия вызвало лишь предложение о создании Чехословацкого национального комитета¹⁹, куда Бенеш предложил включить представителей правительства и подчинить его Фирлингеру как представителю лондонского правительства. Об этой встрече 10 июля Масарик информировал английское, польское и югославское правительства. Иден приветствовал установление контактов и поздравил правительство и Бенеша, никаких возражений со стороны Великобритании это не вызвало. Масарик сообщил, что он использовал ситуацию и сказал британскому министру иностранных дел, что русские признали чехословацкое правительство, тогда как в Лондоне его признали лишь как временное. Но Иден показал ему телеграммы с указанием признать чехословацкое правительство и сказал, что в течение недели пошлет им посла, что, по словам Масарика, было важно. Затем Масарик посетил польского министра иностранных дел А. Залеского и узнал от него о встрече Майского с председателем польского эмигрантского правительства В. Сикорским, которая прошла неплохо, так как Майский имел инструкции ничего не отвергать. По словам Залеского, они тоже приветствовали переговоры с русскими, но намеривались после организации войска бороться с русскими за территорию, которая раньше им принадлежала. И, как полагал Форин Оффис, надежда договориться существовала. После этого Масарик встречался и с югославским послом в Великобритании И. Суботичем, кратко его информировал о советско-чехословацких переговорах. Югославские дипломаты в то время переговоры с СССР еще не начали, но собирались обновить отношения, обсудив вопрос об армии и комитете. Обсуждая информацию, изложенную Масариком, государственный секретарь Г. Рипка просил вести переговоры тайно, а министр Нечас, одобрив линию Бенеша и Масарика, заявил, что необходимо принять английского посла до признания их правительства Советами.

16 июля 1941 г. советское правительство предложило подписать межгосударственное советско-чехословацкое соглашение, а британское приняло решение признать чехословацкое эмигрантское правительство <em>de</em><em> </em><em>jure</em> и назначить посланника.

18 июля 1941 г. советский посол в Лондоне И.М. Майский и чехословацкий министр иностранных дел Я. Масарик подписали межправительственное соглашение. В нем стороны согласились обменяться посланниками, обязались оказывать друг другу помощь и поддержку в войне против Германии, советское правительство изъявило согласие на формирование чехословацких воинских частей, в оперативном отношении подчиненных Верховному командованию СССР. Соглашение вступило в силу немедленно и не подлежало ратификации²⁰. По словам Масарика, заслуга в подписании соглашения, в первую очередь, принадлежала Э. Бенешу. 24 июля в письме Масарику Майский подтвердил, что соглашение является полным признанием ЧСР в качестве союзницы и означает континуитет республики. В тот же день, когда было подписано советско-чехословацкое соглашение, Великобритания признала чехословацкое эмигрантское правительство²¹, однако А. Иден в письме Я. Масарику 18 июля 1941 г. специально почеркнул, что нотой о признании правительство ее величества не берет на себя обязательства признать какие-либо будущие границы в Центральной Европе²². США признали правительство во главе с президентом Бенешем временным 30 июля 1941 г., а окончательное полное признание со стороны американского правительства последовало лишь 26 октября 1942 г. [1. Кн. 2. С. 24].

Советско-чехословацкое соглашения имело огромное значение, так как это было первое признание чехословацкого эмигрантского правительства в форме межсоюзнического соглашения и содержало разрешение на формирование на территории СССР чехословацких воинских частей. З. Фирлингер в качестве посланника чехословацкого правительства прибыл в Москву 13 августа 1941 г., а А.Е. Богомолов, советский представитель при эмигрантских правительствах в Лондоне [5. S. 376–377], приступил к своим обязанностям в Лондоне 18 сентября 1941 г.

Г. Пика и уполномоченный Верховного командования СССР генерал-майор А.М. Василевский 27 сентября 1941 г. подписали в Москве военное соглашение между Верховным командованием СССР и Верховным командованием Чехословакии²³, которое определяло порядок формирования чехословацких воинских частей и официально устанавливало чехословацкую военную миссию в Советском Союзе.

В заключении хотелось бы отметить следующее.

Позиция чехословацкого правительства в Лондоне во многом зависела от действий Лондона и Вашингтона. И Великобритания, и США, и правительство ЧСР в изгнании при анализе новой обстановки, сложившейся после нападения Германии на СССР, исходили из своих национальных интересов. При этом оценки боеготовности Красной армии и способности Советского Союза обороняться несколько разнились. В самом начале они были крайне осторожные, предполагалось, что СССР продержится хотя бы несколько месяцев. Но политическое руководство этих стран однозначно встало на сторону России. Бенеш, в отличие от англо-американских политиков, был настроен более оптимистично, считая объединение сил залогом победы и шансом для восстановления Чехословакии. Он также полагал, что Советский Союз будет в числе победителей.

После 22 июня 1941 г. инициатива чехословацко-советского сближения исходила с обеих сторон. Условия заключения политического соглашения были обсуждены и приняты довольно быстро, так как стороны шли на уступки друг другу. Заключение соглашения между чехословацким и советским правительствами 18 июля 1941 г. имело большое значение для установления тесного сотрудничества сторон в борьбе против нацистской Германии, в получении чехословацким правительством дипломатического признания <em>de</em><em> </em><em>jure</em> и фактического признания континуитета Чехословакии. Положение о создании чехословацких воинских частей на советской территории, содержавшееся в этом соглашении, было детализировано в военном соглашении, подписанном через два месяца и ставшим основой не только политического, но и военного советско-чехословацкого союза.

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

ЧНК – Чехословацкий национальный комитет

ВМФ – Военно-морской флот

ГПУ – Государственное политическое управление при НКВД РСФСР (1922–1923), затем ОГПУ (1922–1934), Объединенное государственное политическое управление при СНК СССР, специальный орган государственной безопасности СССР. В 1934 г. вошло в состав НКВД как Главное управление государственной безопасности (ГУГБ).