Везде
Ukrainian magical folklore in the archive collections of the RGO and OLEAE
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
Ukrainian magical folklore in the archive collections of the RGO and OLEAE
Annotation
PII
S0869544X0017674-4-1
DOI
10.31857/S0869544X0017674-4
Publication type
Article
Status
Published
Authors
T. Agapina 
Occupation: Leading Research Fellow
Affiliation: Institute of Slavic Studies Russian Academy of Sciences
Address: Moscow, Russian Federation
Edition
Issue 6
Pages
55-67
Abstract

The article describes the found out archival collections of Ukrainian magical folklore from the funds of the Russian Geographical Society (RGO) and the Society of Amateurs of Natural Science, Anthropology, and Ethnography (OLEAE). The author determines the history of the manuscripts and expresses ideas about their authorship, the available editions of these materials, the functional composition, the features of the content and poetic language of the charms included in the collections under consideration. Special attention is paid to the fact that in some of these collections, charms are juxtaposed with «small» forms of verbal magic, creating a complete picture of this fragment of folklore tradition. The expediency of publishing some of these manuscripts (the most complete and little-known) is due to their exclusivity, as well as to the fact that Ukrainian verbal magic is still the least known among the three Eastern Slavic traditions.

Keywords
Society of Devotees of Natural Science, Anthropology, and Ethnography Russian Geographical Society, scientific archive, manuscript, publication, Ukrainian charms, verbal magic
Acknowledgment
The article was written with the financial support of the Russian Foundation for Basic Research (project No. 20-012-00117)
Received
10.12.2021
Date of publication
13.12.2021
Number of purchasers
6
Views
199
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf
1 Настоящей статьей я продолжаю серию публикаций, посвященных собраниям магического фольклора, которые хранятся в архивах Москвы и Санкт-Петербурга. В данном случае речь пойдет об украинских коллекциях из научных архивов Русского географического общества (далее – РГО) и Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете (далее – ОЛЕАЭ).
2 РГО. Как уже говорилось в предыдущей статье [2], основные сведения об архиве РГО исследователи черпают из «Описания рукописей Ученого архива Императорского Русского Географического общества», составленного Д.К. Зелениным, опубликованного в трех выпусках в 1914–1916 гг. [5] и лишь недавно дополненного четвертым выпуском [6]. Украинские материалы, относящиеся к сфере вербальной магии (заговоры, рукописные молитвы, формулы и короткие приговоры), обнаруживаются в делах из Волынской, Подольской, Полтавской, Харьковской, Херсонской и Черниговской губерний.
3 Сначала о нескольких небольших подборках заговоров. Из подольских материалов заслуживает внимания рукопись А. Дыминского (Андрiй Димiнський), известного и весьма плодовитого собирателя фольклора Подольской губернии. Особый интерес Дыминский проявлял к народной прозе (сказкам) и песням. Песни и сказки, собранные Дыминским, широко публиковались (в том числе они вошли в собрание П.П. Чубинского1), но еще больше их хранится в Институте рукописи Национальной библиотеки Украины им. В.И. Вернадского [12. С. 247–249].
1. Труды этнографическо-статистической экспедиции в Западно-Русский край, снаряженной Императорским Русским географическим обществом: Юго-Западный отдел. Материалы и исследования, собранные П.П. Чубинским. СПб., 1874. Т. 5.
4 Принадлежащее перу А. Дыминского «Описание Каменецкого и Проскуровского уездов» было получено РГО в 1864 г.2 [5. Т. 3. С. 1069–1065] – фактически в самом начале его собирательской деятельности, когда он активно сотрудничал с РГО, присылая в общество свои многочисленные материалы по Подольской губернии: обзоры местной торговли и промышленности, копии расходных книг, записи песен и духовных стихов3, а также по Киевской губернии4. Материалы Дыминского вызывают большой интерес; собственно, это и позволило Зеленину заметить, что рукопись «весьма полезная», хотя и безграмотная [5. Т. 3. С. 1075].
2. АРГО. Р. ХХХ. № 23.

3. АРГО. Р. ХХХ. № 23. Р. ХХХ. № 2, 3, 9, 10, 23, 27–30, 34–36.

4. АРГО. Р. XVI. № 14, 22.
5 В рукописи всего несколько заговоров: три коротких заговора, читаемых перед тем, как идти в суд, а также магические формулы для избавлении от сглаза и некоторые другие. Зеленин ошибся в функциональной атрибуции одного текста, сочтя его заговором, произносимым, если юноша пострадал от болезни, напущенной на него девушкой через поданное ему любовное зелье [5. Т. 3. С. 1074]. На самом деле этот текст не имеет отношения к любовной порче и является «присушкой» (любовным заговором). Приведем его, поскольку этот ритуал достаточно уникален. Если человек мечтал завоевать любовь близкого человека, ему надо было «пойти в лес и смотреть, где с одного корня растут дуб и береза, т.е. срослись корнями. Подойти к ним, взять правою рукою с березы и дуба моху, положить на левую руку и сказать: “Щобы тая трымала (или трымав) мене, як тая береза дуба”. И таким бразом говорить и брать три раза; пришедши домой, мох высушить, стереть мелко на порошок и кому нужно, дать выпить, и как выпьет, то следом будет ходить»5.
5. АРГО. Р. XXX. № 23. Л. 100об.
6 Три заговора обнаруживаются в рукописи М. Соколова «Сведение о домашнем быте низшего класса жителей, преимущественно казенных крестьян и козаков в Полтавском уезде, также народных преданиях и памятниках» 1855 г.6. Заговоры от «крикливиц» (детского ночного крика), страха-переполоха и от зубной боли разбросаны по большому и информативному разделу, посвященному народной медицине.
6. АРГО. Р. XXXI. № 21.
7 Несколько архивных коллекций относятся к Харьковской губернии. В маленькой рукописи священника И. Гаврилова «Слова малороссийского языка, замеченные в наречии Старобельского уезда Беловодского Коннозаводского округа» 1850 г.7 [6. С. 1566–1567] помещены большой заговор от «волоса»-ногтоеда, заговорная формула от лихоманки, которую принято читать на могиле покойника, и два типовых заговора от зубной боли.
7. АРГО. Р. XLIV. № 10.
8 Более объемная подборка заговоров содержится в небольшой рукописи протоиерея Преображенского собора в г. Валки Харьковской губернии И. Голяховского «О поверьях, суевериях, приметах и народных обычаях жителей гор. Валок и хуторов, к ним принадлежащих»8 [6. С. 1571–1573]. В рукописи, помимо других материалов, 11 заговоров и народных молитв (у Зеленина ошибочно указано 12): два – от бельма, три – от зубной боли, два – от лихорадки (в том числе одна Сисиниева молитва без упоминания имен трясовиц), один заговор от укуса змеи и четыре народные молитвы от сглаза, которые, пожалуй, вызывают наибольший интерес в этой подборке. Тексты довольно пространные; по своему составу и содержанию каждый из них представляет собой неканоническую молитву с явными отсылками к псалмам, с подробными перечнями сакральных и дьявольских «имен», а собственно фольклорная их составляющая заключается в оригинальных закрепках, прямых аналогов которым мы до сих пор не встречали, см., например, такую: «Сiй молитвѣ есть запора. Опоясую я, раб Божiй N, в круг себе в три разы шовкову нитку и завязую еи в три узлы крипко – ключь небу и земли. Хто сiи узлы развяжеть, той мою головушку положить. Сей молитвѣ есть третя запора во имя святи нераздильнои Тройци, Святого Духа божественного»9. К сожалению, в рукописи нет указаний на то, переписаны ли эти полумолитвы-полузаговоры из рукописного источника или записаны изустно, что могло бы отчасти объяснить особенности языка этих текстов.
8. АРГО. Р. XLIV. № 17.

9. АРГО. Р. XLIV. № 17. Л. 13–13об.
9 Среди корреспонденций из Херсонской губернии отметим рукопись В. Негрескула 1850 г. «О способах лечения в гор. Херсоне»10. Его перу также принадлежат рукописи № 3–5, 12, 13 того же разряда, посвященные особенностям говора Херсона, народным песням и обычаям, довольно обстоятельные для записей середины XIX в. Василий Негрескул был местным дворянином, интересовавшимся традиционной культурой и краеведением, а также постоянным автором «Херсонских губернских ведомостей» (о его публикациях в газете см. [12. С. 770]).
10. АРГО. Р. XLV. № 3.
10 В деле № 3, о котором идет речь, помещено четыре заговора (от зубной боли, кровотечения, сглаза и переполоха), почти целиком опубликованные в 4-м выпуске «Описания» Зеленина [6. С. 1585], правда, в несколько упрощенной орфографии. Я обнаружила, что два заговора (от зубной боли и сглаза) опубликовал ранее, в 1853 г., и сам Негрескул в журнале «Москвитянин»11.
11.  Негрескул В. Несколько простонародных способов лечения в Херсоне и окрестностях // Москвитянин. 1853. № 11. Соврем. известия. С. 69–70.
11 Помимо краткого обзора небольших рукописей, остановимся подробнее на трех объемных украинских собраниях, которые имеются в архиве РГО.
12 Это прежде всего рукопись выдающего украинского этнографа-самоучки, жителя Купянского уезда, действительного члена Харьковского историко-филологического общества, статского советника П.В. Иванова12, всю свою жизнь посвятившего сбору харьковского фольклора и этнографии. Рукопись «Знахарство, шептанье и заговоры в Старобельском и Купянском уу. Харьковской губ.»13 была прислана в РГО в 1886 г., как следует из сопроводительного письма; к рукописи Иванов также приложил оттиск из журнала «Киевская старина», в котором были опубликованы некоторые заговоры из начала коллекции, присланной в РГО.
12. См. полную библиографию его работ [10].

13. АРГО. Р. XLIV. № 22.
13 В сопроводительном письме, адресованном в Этнографическое отделение РГО, Иванов писал: «В течение последних десяти лет я собрал достаточное количество этнографического материала, могущего характеризовать некоторые стороны умственной жизни народа в Купянском уезде, расположенном на границе малорусского населения, где среди малороссийских слобод встречаются великорусские села и где иногда в одном и том же поселке живут рядом, соседями, потомки заднепровского казака и московского стрельца. Такое близкое соседство великороссиян придает особый интерес изучению местных обычаев, обрядов, суеверий, сказок, песен и т.п., в отношении изменений в мировоззрении и в языке украинцев, вследствие духовного взаимодействия двух соприкасающихся, смешивающихся племен. Из собранного мною материала, записанного фонетически, с сохранением оттенков местных говоров, я успел составить только пока два сборника: сборник детских игр и сборник шептаний и заговоров. Первый из сказанных сборников я представил в Харьковское историко-филологическое общество, действительным членом которого я имею честь состоять, а часть второго сборника помещена в журнале “Киевская старина” за 1885 год; остальную же часть сборника вместе с одним экземпляром оттиска помещенных в “Киевской старине” имею честь представить на благоусмотрение Этнографического отделения»14. Судя по всему, никаких движений, связанных с этой рукописью, реально предпринято не было, хотя к ней отнеслись очень благосклонно. Почти через четверть века Иванов повторил свою попытку опубликовать собрание харьковских заговоров, отправив аналогичную рукопись в ОЛЕАЭ, но подробнее об этой рукописи речь пойдет дальше.
14. АРГО. Р. XLIV. № 22. Л. 115–116.
14 Среди волынских материалов особый интерес представляет рукопись «О Волыни и Минском Полесье» – объемный труд (более 550 страниц), хранящийся в материалах РГО по Волынской и Минской губерниям15. Присланный в РГО в несколько приемов с сопроводительными письмами, этот труд был довольно подробно описан Д.К. Зелениным [5. Т. 1. С. 291–300; Т. 2. С. 697–699]. Он составлен М.Ф. Кривошапкиным при активном участии некоторых его помощников и корреспондентов. Действительный статский советник Михаил Фомич Кривошапкин – профессиональный врач, практиковавший сначала в Сибири, затем в Казани. В 1890-е гг. он перебрался на Украину, где с 1893 по 1900 г. числился вольнопрактикующим врачом г. Луцка Волынской губернии; именно по этой причине его материалы вошли в волынский разряд архива РГО, но в то же время в украинской фольклористике и этнографии его имя практически неизвестно (ср. отсутствие упоминаний о нем в недавно изданной «Украинской фольклористической энциклопедии» [12]).
15. Волынская губерния: АРГО. Р. VIII. № 12; Минская губерния: АРГО. Р. ХХ. № 12.
15 В 2019 г. я опубликовала обширную полную выборку волынских заговоров и других магических текстов из этой коллекции16 и пришла к выводу, что сведения, которые приводит Кривошапкин, порой весьма любопытны, а иногда даже совершенно оригинальны, хотя в целом складывается впечатление, что рукопись эта носит отчасти компилятивный характер и Кривошапкин, видимо, намеревался дать подробное описание традиционной культуры и быта Волыни, используя в том числе и ранее опубликованные источники (основными послужили книги П. Чубинского и П. Ефименко).
16.  Народная медицина, заговоры и бытовая магия Волынской губернии (по материалам М.Ф. Кривошапкина из архива РГО) / публикация и комментарии Т.А. Агапкиной // Славянские архаические ритуалы в пространстве Европы. М., 2019. С. 385–416.
16 Последняя украинская рукопись из собрания РГО, которая без сомнения, заслуживает внимания, – «Заговоры и науки южнорусского народа, собранные в Черниговской, Полтавской и Киевской губерниях в 1872–1880 гг. Т.В. Кибальчичем»17 [6. C. 1641].
17. АРГО. Р. XLVI. № 22.
17 Я предполагаю, что рукопись составлена Турвонтом Венедиктовичем Кибальчичем (1848–1913) – историком, археологом, антикваром, почетным вольным общником имп. Академии художеств, почётным членом имп. Археологического института18, автором известного труда о южнорусских геммах [8]. В то же время никаких подтверждений «этнографическим» интересам Кибальчича я не обнаружила ни в известных мне библиографических источниках, ни в «Украинской фольклористической энциклопедии», ни в других справочных материалах; не нашла я упоминаний о записях Кибальчича и в сводных компилятивных трудах П. Чубинского и П. Ефименко.
18. Памятная книжка Археологического института в С.-Петербурге. 1878–1911 гг. / Сост. П.С. Яковлев. СПб., 1911. С. 17.
18 Материалы Кибальчича – это не столько заговоры, сколько вербальная магия в самом широком смысле слова: короткие приговоры, формулы, пожелания, наставления и др., сопровождавшие каждый шаг социальной жизни и хозяйственной деятельности «традиционного» человека. Все сообщения озаглавлены и могут называться «Заговор од…» или просто «Од…» (если речь идет о заговоре или народной молитве от той или иной болезни), а также «Наука щоб…», например «Наука щоб приворожить милого» (ср. укр. наука «наставление, нравоучение, урок и т.д.») или просто «Щоб…», либо наконец «Як..» («Як наслать коросту»).
19 Рукопись разделена на несколько разделов, которые носят названия: «Любовь и мщение за неверность», «Семейный быт. Домоводство. Хозяйство», «Болезни», «На разные случаи» и наконец раздел с выразительным названием «Зло». Впрочем, это разделение рукописи на разделы довольно условно, и содержание отдельных текстов часто не совпадает с темой раздела, например заговоры от болезни попадают в «Домоводство» и т.д.
20 В общей сложности в рукописи около 350 сообщений, обычно коротких, и примерно в половине присутствует вербальный компонент: это может быть каноническая или народная молитва, заговор, приговор, сопровождающий те или иные магические действия, закличка, обращенная к животным или природным явлениям, и даже просто два-три слова, например императивные глагола типа «Давай», «Уходи» и т.д.
21 В «любовном» разделе помещены магические практики и вербальные формулы, посвященные тому, как увидеть во сне суженого, узнать свою долю, приворожить суженую или суженого, чтобы хлопцы приходили к девушкам на вечерки, заговоры на красоту. В начале второго раздела («Семейный быт») сосредоточены формулы и магические приемы, нацеленные на благополучную семейную жизнь женщины и на то, чтобы дети были здоровы. В этом разделе («Домоводство. Хозяйство»), самом разнообразном и обстоятельном, собрано огромное количество магических средств и приговоров, относящихся к домашней жизни и хозяйственной деятельности: чтобы женщина благополучно родила, чтобы ребенок был здоров, не плакал по ночам, не болел, не страдал от «переляка» или родимца; чтобы новобрачные были счастливы; чтобы женщины не были бесплодными; чтобы в новом доме было тепло и не водились насекомые, чтобы куры не убегали со двора, деревья приносили плоды, корова телилась, огурцы были красивыми, хлеб в деже «спорился»; как сажать те или иные овощи, выгонять скотину в поле, ухаживать за пчелами; как сделать так, чтобы скотина не болела, воробьи не клевали зерно на поле, а мыши не ели его в амбаре; чтобы молния и град не вредили посевам и обходили стороной дома, и т.д. В разделе «Болезни» помещены в основном заговоры от многих недугов, в разделе «На разные случаи» – вербальная магия, касающаяся многих сторон повседневной жизни – от встречи с волком в лесу и схоронения клада до хождения в суд и копания колодца. Наконец, в разделе «Зло» приведены немногочисленные приемы «черной» магии: как отобрать «спор», наслать болезнь или обрести успех в воровском деле.
22 Мне неизвестны обстоятельства составления этой рукописи, равно как и сбора материалов для нее, но одно кажется несомненным – за образец было взято упомянутое выше издание малороссийских заклинаний П. Ефименко19. Близость этих двух коллекций выражается в том, что в той и другой сосредоточены материалы, касающиеся именно вербальной магии в широком ее понимании, хотя к этому времени более принятым был иной тип публикации, в котором собственно заговоры отделялись от малых магических форм – приговоров, пожеланий, заклинаний и т.д. (таково издание заговоров у П.П. Чубинского или Л.Н. Майкова). Да и традиция обозначения функции каждого сообщения и сама манера этих обозначений у Ефименко («Наука вiд червiв», «Щоб зуби не болели» и др.) также напоминает собрание Кибальчича.
19. Ефименко П. Сборник малороссийских заклинаний. М., 1874.
23 Было бы неверным утверждать, что собранные в рукописи Кибальчича магические средства и сопровождающие их вербальные формулы уникальны – очень многое из помещенного в рукописи было известно в тех или иных вариантах и раньше, однако, во-первых, далеко не все, а во-вторых, и это, пожалуй, важнее всего – никогда еще украинская бытовая вербальная магия не была представлена столь разнообразно, полно и детально, как в этой до сих не изданной рукописи. Сложность же ее издания заключается в том, что рукопись написана крайне неразборчивым почерком, причем ее составитель практически не различает на письме многие буквы (например, а и о и др.), постоянно переходит с украинского на русский, пытается пользоваться фонетическим письмом и т. д.
24 ОЛЕАЭ. Организованное в 1863–1864 гг. при Московском университете Императорское общество любителей естествознания, антропологии и этнографии оставило после себя огромный научный архив, судьба которого сложилась не самым удачным образом. По целому ряду причин архив ОЛЕАЭ оказался разделен между Архивом МГУ, Институтом этнографии (ныне – Институт этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН), ЦГАЛИ (ныне Рос. гос. архив литературы и искусства) и ЦИАМом (Центральный исторический архив Москвы) (подробнее о судьбе архива ОЛЕАЭ см. [7]).
25 Интересующие нас фольклорно-этнографические материалы, записанные членами и корреспондентами общества, в основном сосредоточены ныне в архиве ИЭА, а также в РГАЛИ (материалы Комиссии по народной словесности при Этнографическом отделе ОЛЕАЭ), причем немногочисленные украинские собрания, обзор которых я предпринимаю здесь, имеются только в архиве ИЭА. Фактически таких собраний всего два – из Харьковской и Черниговской губерний.
26 В архиве ИЭА в фонде ИОЛЕАЭ присутствует рукопись П.В. Иванова «Знахарство. Шептания и заговоры (Материалы для характеристики миросозерцания крестьянского населения Купянского у. Харьковской губ.)» 1909 г.20 (так же как и упомянутая выше среди материалов архива РГО). В рукопись вошли, по всей видимости, записи его самого и его помощников.
20. АИЭА. № 169.
27 Украинский язык П.В. Иванов последовательно передавал в рукописи русской графикой, как и было принято в большинстве изданий XIX в. (в том числе в его собственных), а также в силу того, что сам недостаточно хорошо владел украинским литературным языком, в чем не раз признавался и сам21. Очевидно также, что при записи и публикации Иванов пытался передать диалект жителей Купянского уезда Харьковской губернии, что вызывало критику рецензентов, осуждавших орфографию его публикаций и возражавших, в частности, против того, чтобы по-разному писать одни и те же слова. Сам же Иванов объяснял разное написание слов их реальным звучанием, сложностью переходных говоров и нежеланием следовать принятой в те годы украинской орфографии [9. С. XI–XII].
21. О проблемах, связанных с передачей украинских текстов в прижизненных и современных изданиях трудов Иванова см. подробно во вступительной статье М.М. Красикова – известного публикатора работ Иванова – к переизданию собрания П.В. Иванова «Жизнь и поверья крестьян Купянского уезда Харьковской губернии» [9. С. VIII–XIV].
28 Рукопись предваряет письмо П.В. Иванова, скорее всего, адресованное В.В. Богданову, известному этнографу, ученому секретарю ОЛЕАЭ, который после смерти Н.Н. Харузина в 1900 г. стал редактором журнала «Этнографическое обозрение». В этом письме-предисловии Иванов кратко излагает историю рукописи: сообщает о том, что заговоры, которые содержатся в присланной рукописи, относятся к нескольким слободам Купянского уезда и что некоторая часть представленных в рукописи заговоров была опубликована в «Киевской старине» в 1885 г. (как сообщает Иванов, эти заговоры им перечеркнуты в рукописи крест-накрест), «остальные же были переданы покойному Шейну, но, насколько мне известно, в печати не появлялись»22. На самом деле П.В. Шейн высоко оценил собрание Иванова 1886 г. и рекомендовал его к публикации, хотя этой рекомендации и не суждено было осуществиться. Вот как он подытожил свой почти трехстраничный отзыв о рукописи харьковских заговоров: «Из нашего беглого обзора настоящего труда г. Иванова уже кажется достаточно ясно, что он составляет ценный вклад в этнографическую науку и может служить прекрасным дополнением к существующим в нашей литературе немногочисленным пока сборникам этого рода, как напр. Л.Н. Майкова, Чубинского, Ефименко и немногих других. Поэтому мы полагаем, что названный труд вполне заслуживает того, чтобы его напечатали целиком (т.е. вместе с напечатанным уже его началом), или в общих изданиях нашего отдела, или же, если можно, в одной из ближайших книг “Живой Старины”. Определено: Иметь в виду для издания»23.
22. АИЭА. № 169. Л. 1.

23.  Журнал заседания Отделения этнографии [Императорского русского географического общества] 21 дек. 1890 г. // Живая старина. 1891. Вып. 3. С. 267.
29 При сопоставлении этой рукописи с рукописью РГО 1886 г. выясняется, что они почти идентичны: рукопись 1909 г. полнее предыдущей на несколько текстов, а кроме того, в ней незначительно изменен порядок рубрик. Поскольку рукопись из архива ОЛЕАЭ переписана рукой самого Иванова, то публиковать заговоры предпочтительно именно по ней.
30 Рукопись 1909 г. представляет собой крупное собрание заговоров, устных и рукописных, систематизированное по функциям. В начале рукописи помещены в основном ранее опубликованные материалы (из публикации Иванова 1885 г.), далее почти все неопубликованные. Последние включают заговоры от ячменя, чирея, супротивника, сглаза, детской бессонницы, сухоты, лихорадки, икоты, кровотечения, зубной боли, жабы-свинки, огника, плеснявки, рожи, лишая, вывиха, бельма у людей и скотины, куриной слепоты, волоса-ногтоеда, опухоли языка, спинной боли, от укуса змеи, перелогов у скотины, бешенства, от волков, червей, тараканов, при уходе за пчелами, при опущении матки после родов, а также так называемые социальные заговоры: при клевете, перед судом, на любовь людей, свадебные обереги и присушки. Всего в коллекции порядка 140 текстов, иногда это отдельные заговоры, но чаще – описания лечебного ритуала со всей его атрибутикой – действиями и используемыми предметами. Самые большие подборки представляют заговоры от кровотечения и зубной боли (по 20 текстов каждая).
31 Хотя харьковские заговоры довольно известны, прежде всего благодаря изданиям того же П.В. Иванова24, В. Липского25, И. Манжуры26, а также «Материалам для этнографического изучения Харьковской губернии»27, тем не менее обширное архивное собрание П.В. Иванова представляет значительный интерес.
24. Иванов П. Знахарство, шептанье и заговоры // Киевская старина. 1885. № 12. С. 730–744; Иванов П.В. Несколько заговоров из Старобельского уезда // Вестник Харьковского историко-филологического общества. 1913. Т. 4. С. 74–76.

25. Липский В. Малороссийские заклинания в Харьковском уезде // Харьковские губ. вед. 1890. Ч. неоф. № 88. С. 1.

26. Манжура И.И. Сказки, пословицы и т.п., записанные в Екатеринославской и Харьковской губерниях. Харьков, 1890. С. 150–153.

27. Материалы для этнографического изучения Харьковской губернии // Харьковский сб. Литературно-научное приложение к «Харьковскому календарю». Харьков, 1894. Вып. 8; 1895. Вып. 9; Вып. 12. С. 1–180.
32 Однако дело тут не только и не столько в количестве. П.В. Иванов, будучи прекрасным знатоком слободской этнографии и фольклора, придерживался особого взгляда на отбор произведений для публикации. Анализируя состав известных собраний украинского фольклора, таких, как сборники П. Чубинского, П. Ефименко или М. Драгоманова, он отмечал, что в них «вошли лучшие, так сказать, очищенные материалы, между тем только в редких случаях мы находим теперь в народном употреблении старинные поэтические произведения в неприкосновенной чистоте и целостности; обыкновенно ж встречаем мы обрывки, обломки или спайки нередко даже отдельных кусков из разных произведений. Таким образом, имея в виду только избранный материал, мы получаем не действительную, а нереальную картину народной жизни, а так как сверх того некоторые из темных сторон этой жизни обойдены в упомянутых сборниках, то картина приобретает еще более одностороннее освещение». Удивительно актуально и проницательно звучат и следующие слова Иванова (из переписки с Н.Ф. Сумцовым по поводу своего отказа публиковать выборочные тексты сказок вместо целой коллекции): «[…] я придерживаюсь того взгляда, что всякое исследование должно обнимать возможно большую группу явлений, исчерпывать, если то достижимо, их все, а не ограничиваться одними новостями, курьезами, раритетами. Мне кажется, что мы вышли уже из периода собирания редкостей, а приступаем к научному изучению вещей и явлений. Как в естественноисторических исследованиях, так равно и в собирании материалов по этнографии я следую одному и тому [же] методу: давать все, что я наблюдаю, вижу, слышу…» (цит. по [9. С. XVIII, XXI]). Поэтому смысл издания всей обширной коллекции материалов Иванова, относящихся к вербальной магии Купянского уезда, как раз и состоит в том, чтобы представить ее во всей возможной полноте, без купюр, не избегая, казалось бы, известных текстов и неизбежных повторов.
33 Если же обратиться непосредственно к самим текстам из собрания Иванова, то надо отметить, что в архивной коллекции присутствует немало замечательных образцов харьковских заговоров. Особый интерес у исследователей вызовет присутствие в них мифотопонимов (остров Обуян, камень Алтырь, Афоньская гора, Осiянская гора, город Юрусалым, рика Ердань), хотя принято считать, что в украинских заговорах мифотопонимы редки (ср. [4. С. 137]). Внимание привлекают к себе и трясовичные молитвы, в частности молитва «Силою Честного и животворящего Креста Господня…», записанная явно изустно в Купянском уезде и при этом находящая ближайшую параллель в молитве из рукописного сборника, составленного или переписанного во Владимирской губернии в 1830-е годы28. Присутствие этой молитвы в собрании Иванова указывает на широкое хождение рукописей Сисиниевой молитвы у русских и украинцев, свободный переход рукописных текстов в устную традицию с неизбежными при этом потерями, а также на присутствие в устной традиции переходных русско-украинских форм (что отражается в явной «украинизации» устных текстов в записях из собрания Иванова). Эти наблюдения подтверждаются сопоставлением еще одной трясовичной молитвы из архивного собрания с рукописной молитвой из тетради, опубликованной Н. Виноградовым29, тетради, переписанной в 1853 г. в г. Пинеге (Архангельской губернии), в которую вошли две трясовичные молитвы явно разного происхождения (северно- и южнорусского) (об этом [1. С. 755, 764]).
28. Несколько народных заговоров / сообщены А.Н. Афанасьевым // Летописи русской литературы и древности. М., 1862. Т. 4. Отд. III. С. 79–80.

29. Виноградов Н. Заговоры, обереги, спасительные молитвы и проч. (По старинным рукописям и современным записям) // Живая старина. 1909. Вып. 3. С. 10–11.
34 Обратим также внимание на заговоры от зубной боли, а именно те, в которых «парные» персонажи св. Писания (Адам и Христос, Каин и Авель) выясняют между собой, у кого из них болят зубы; на заговоры от рожи-бешихи, основу которых составляют так называемые операционные, или «житийные» тексты, имеющие параллели в украинско-карпатской и балканославянской заговорной традиции (о них см. [3]); на обширный перечень имен собственных змей в заговорах от укусов; самоименование знахаря «врачом» и другие моменты.
35 Вторая украинская коллекция заговоров из архива ОЛЕАЭ, привлекшая внимание, представлена небольшим рукописным сборником30, который был переписан в 1915 г. из тетради жительницы Мглинского уезда Черниговской губернии и не имеет названия. Язык рукописи близок к русскому, с некоторым количеством украинских и белорусских слов и огласовок. Репертуар сборника, а также язык указывает на его южнорусско-украинское происхождение, что неудивительно, если вспомнить причудливую судьбу этого небольшого города, расположенного на южнорусско-украинско-белорусском пограничье: Мглин последовательно входил в состав Великого княжества Литовского, Речи Посполитой, Новгород-Северского наместничества, Черниговской губернии, Гомельской губернии, Брянской губернии, Западной области, Орловской области, а ныне он является районным центром Брянской области.
30. АИЭА. № 154.
36 В сборнике около 50 текстов вербальной магии (заговоров, формул, приговоров), а также некоторое количество малоинтересных народномедицинских рецептов. В функциональном отношении коллекция довольно разнообразна: входящие в ее состав магические тексты читаются над людьми и домашними животными от зубной боли, кровотечения, опущения матки, детского крика, лихорадки, вывиха, ногтоеда, рожистого воспаления (скулы), от укуса бешеной собаки или змеи, от выкидыша у женщины и скотины, от перелогов, потницы, чемера и других болезней скота, от потери скотиной жвачки и опоя лошадей, от пожара, от последствий сглаза и порчи, от тоски; они читаются на легкие роды женщины и скотины, на ослабление регул, на защиту скотины от волков, увеличение надоев у коров, на успех всякого дела, любовь людей, согласие супругов и др. Такой широкий спектр функций в целом нетипичен для рукописной традиции и, по всей вероятности, является результатом длительного накопления текстов одним «пользователем».
37 С точки зрения поэтического языка заговоров внимание привлекает довольно богатый для небольшого в принципе собрания арсенал имен собственных, среди которых имеются мифотопонимы (Кясьян море, Кит море, Сиянна гора, Ремайская гора, река Маланья, река Ульяница, Златырь камень), имена природных объектов (месячко Зосим; ранняя зоря Пелагея, полуденная Просковья, а вечерняя Екатерина), стихий (огня, например: Фаргон, Хавимон, царь Владимир), артефактов (криница Анастасия), неизвестных мифических персонажей (мальчики-Иванчики, жена Ивина) и т. д. Язык заговоров из этого собрания отличается немалым количеством биномов (кроме привычных крикс-плакс, встречаем такие пары, как Юрий-Егорий, ведьма-чародейница, куры-тетеры, потницы-холодницы, луга-берега, собака-кусака, ясный-красный), наличием «семейных» и парных женско-мужских групп персонажей (волки и волчицы и волченята, медведи и медведицы и медвежата; перелоги и переложицы), «играми» с грамматическим родом (скулы-побратики, царь-трава) и другими особенностями.
38 Обнаруживаются в собрании и некоторые оригинальные сюжеты и мотивы. Так, при сильных регулах женщине рекомендуется затесать два дубовых колика, заплести их лозой, поставить на порог, поливать их водой, в которой стирали белье и, кланяясь коликам, говорить: «Добри день вам, дубки – родные братки, а я 3-я сестрица». Потом, взяв ложку воды, вылить на один колик: «Это тебе, дубок – родный браток»; потом на второй: «Это тебе дубок – родный браток; а это мне, 3-й сестрице», и последнюю ложку вылить на себя. Этот заговорный ритуал примечателен как своей уникальностью, так и обнаруживающимися в нем параллелями с целым рядом украинских магических практик для избавления от сильных регул, лечения детской бессонницы и др.
39 В заговоре, направленном на то, чтобы супруги в браке жили мирно и ладно, встречаем такой фрагмент: «Пошол муж на море, на лукоморье за Сиянскую гору топитися, шолковою плетью давитися, не рад он ни отцу, ни матери и всему роду, а рад только своей жене (имя)»31. Более всего этот мотив близок к характерным для всего комплекса вербальной любовной магии пожеланиям любовному партнеру потерять сон, не есть и не пить, разорвать все связи с обществом и отречься от своей семьи, и лишь только любить и отдаваться партнеру, – пожеланиям, которые более всего напоминают насылание порчи и проклятие (подробно об этом см. [11. С. 136–182]). В то же время нельзя не признать, что пожелание брачному партнеру чувствовать себя без жены настолько плохо, чтобы покончить с собой, представляется явным перебором даже для бескомпромиссных любовных заговоров, что и выделяет этот текст в ряду других заговоров той же функциональной направленности. Параллелей к этому тексту практически нет, если не считать единственного упоминания в русском рукописном сборнике, датированном 1830-ми годами, ср.: «Раба Божия… зажигай свое сердце ретиво… по мне, рабе Божием (имярек), в тоску, в печаль; как удавшему (удавленнику) в петле, так бы рабе Божией (имярек) было тошно по рабе Божием (имярек), как утопшему в море, так бы рабе Божией (имярек) было тошно по рабе Божием (имярек)…»32.
31. АИЭА. № 154. Л. 21.

32. Несколько народных заговоров. С. 75–76.
40 В заключение замечу, что украинских коллекций, подобных тем, о которых речь шла в статье, в России известно совсем немного, и потому будущая публикация украинского магического фольклора из собраний РГО и ОЛЕАЭ несомненно вызовет большой интерес с учетом того исключительного места, которое украинская фольклорно-этнографическая традиция занимает в культурном пространстве Восточной Славии.
41 СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
42 АИЭА – Архив Института этнологии и антропологии.
43 АРГО – Научный архив Русского географического общества.
44 ОЛЕАЭ – Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии.
45 РГО – Русское географическое общество.

References

1. Agapkina T.A. Vostochnoslavianskie lechebnye zagovory v sravnitel’nom osveshchenii: Siuzhetika i obraz mira. Moscow, Indrik Publ., 2010, 824 p. (In Russ.)

2. Agapkina T.A. Vostochnoslavianskije zagovory v materialakh Nauchnogo arkhiva Russkogo geograficheskogo obshchestva: izdaniia i neopublikovannyje materialy. Slavianovedenije, 2020, 6, pp. 28–40. (In Russ.)

3. Agapkina T.A. Paralleli v oblasti verbal’noĭ magii u vostochnykh i iuzhnykh slavian: «zhitiĭnyĭ» tekst kak zagovor. Slavianskiĭ al’manakh, 2020, 3–4, pp. 225–244. (In Russ.)

4. Ageeva R.A. Prostranstvennye oboznacheniia v zagovore kak tipe teksta (na vostochnoslavianskom materiale). Aspekty obshchei i chastnoi lingvisticheskoi teorii teksta, ed. N.A. Slyusareva. Moscow, Nauka Publ., pp. 132–159. (In Russ.)

5. Kerimova M.M. Imperatorskoje Obshchestvo liubiteleĭ jestestvoznaniia, antropologii i ėtnografii i sud’ba jego arkhiva. Ėtnograficheskoje obozrenije, 2007, № 1, pp. 137–141. (In Russ.)

6. Kibal’chich T.V. Iuzhno-russkije gemmy. (Neizdannyje materialy dlia istorii graviroval’nogo iskusstva drevnikh narodov, zhivshikh v Iuzhnoĭ Rossii), ed. N. Budkovska. Berlin, Tipografiia Reĭnke i Grunval’d, 1910, 67 pp. (In Russ.)

7. Krasykov M. Petro Ivanov i sprava ĭoho zhyttia // Yvanov P.V. Zhyzn’ y pover’ia krest’ian Kupianskoho uezda Khar’kovskoĭ hubernyy, ed. M.M. Krasykov. Kharkiv, Maĭdan Publ., 2007, pp. V–XLIII. (In Ukr.)

8. Petro Ivanov – doslidnyk Kupʼianshchyny (1837–1931): Biobibliohrafichnyĭ pokazhchyk, eds. O.M. Dmytriiev, M.M. Krasykov. Kharkiv, 2007, 562 pp. (In Ukr.)

9. Toporkov A.L. Zagovory v russkoĭ rukopisnoĭ traditsii XV–XIX v. Istoriia, simvolika, poėtika. Moscow, Indrik Publ., 2005, 420 pp. (In Russ.)

10. Ukraїns’ka fol’klorystychna entsiklopediia, ed. H. Skrypnyk. Kyїv, Vydavnytstvo IMFE, 2019, 840 pp. (In Ukr.)

11. Zelenin D.K. Opisanije rukopiseĭ Uchenogo arkhiva Imperatorskogo Russkogo geograficheskogo obshchestva, St. Petersburg, Tipografiia A.V. Orlova, 1914–1916, vol. 1–3. (In Russ.)

12. Zelenin D.K. Opisanije rukopiseĭ Uchenogo arkhiva Imperatorskogo Russkogo geograficheskogo obshchestva, ed. A.I. Vaskul. St. Petersburg, Kompozhitor Publ., 2019, vol. 4, 512 pp. (In Russ.)

Comments

No posts found

Write a review
Translate