Летопись Самойла Величко, безусловно, принадлежит к числу наиболее известных и значимых из так называемых казацких летописей, созданных на Украине в конце XVII – начале XVIII в. Автором этой летописи был войсковой канцелярист эпохи И. Мазепы, который не только излагал события, используя различные источники, включая материалы генеральной канцелярии, но и стремился создать собственную концепцию истории «козако-руського народа».

В отличие от других казацких летописцев, известных в многочисленных копиях, до наших дней сохранился оригинал и только один список работы Величко. Между тем, имеются десятки копий, например, летописи Самовидца и Г. Грабянки. Известный историк и собиратель древностей М.П. Погодин приобрел оригинал летописи Величко в Киеве, а затем передал в Археографическую комиссию, которая и издала ее в 1848–1864 гг. Ныне оригинал хранится в отделе рукописей РНБ в Санкт-Петербурге. Единственный сохранившийся список находится в Институте рукописей Национальной библиотеки им. Вернадского в Киеве.

Несмотря на то, что летопись становилась объектом исследований многих известных историков, включая В.С. Иконникова, Н. Петровского, Я. Дзири, Б.Н. Флори и др., до сих пор остаются открытыми основополагающие вопросы – структура летописи и источниковая база, которой пользовался Величко.

Ложное представление о структуре летописи, укоренившееся в историографии, вызвано, на мой взгляд, ошибками первых издателей летописи. Они опубликовали произведение Величко в четырех томах, поместив в первый ту часть летописи, которая рассказывает о восстании Б. Хмельницкого, а во втором и третьем томах – описание событий времен Руины и вплоть до 1700 г. Повествование, с которого собственно начинается летопись (описание событий эпохи гетмана П. Сагайдачного и ранних казацких восстаний), было размещено издателями в первом и четвертом томах только в виде приложения.

Украинская академия наук переиздала первый том летописи в 1926 г. тоже начав с восстания Б. Хмельницкого. В 1991 г. летопись была издана в переводе на украинский язык, но автор перевода В. Шевчук опирался не на оригинал, а на первые издания летописи. Он тоже опустил начальную часть и свою публикацию начал с Б. Хмельницкого.

При этом первые издатели рукописи высказали ничем не подтвержденное предположение, что «Летописи Величка, в том виде, как она сохранилась, предшествовал рассказ о древнейших происшествиях; может быть в виде сборника материалов, как и весь отдел, обнимающий время до Хмельницкого» [1. С. IV]. Видимо, авторы предисловия к первой публикации летописи, руководствовались логикой произведения Г. Грабянки, содержащего обширную «предысторию». Но напомню, что другая казацкая летопись, Самовидца, начинается именно с восстания Хмельницкого, без всяких «предысторий». При этом сами издатели Величко отмечали, что в оригинале летописи не хватало лишь «5 листов (10 стр.) как видно из общей нумерации их; рукопись начинается продолжением дневника Матфея Титлевского» [1. С. I]. Учитывая, что события Хотинской войны занимают у Величко 25 листов, то явно, что на недостающих пяти никак не могла втиснуться «древнейшая история».

Несмотря на такое очевидное противоречие, Шевчук повторил высказанное в XIX в. предположение, что «рукопис починався з продовження записок М. Титлевського». И далее: «Власне, Літопис С. Величка починається все-таки з повстання Б. Хмельницького: раніший текст – тілько матеріали до написання» [2. С. 13].

Не была изучена структура и исследователями летописи. В 1926 г. издатели ограничились констатацией, что «кк. 6–25 нинішнього рукопису займає переказ історії польсько-козацької війни р.р. 1620–21» [3. С. VII]. П.Г. Клепацький отмечал, что дневник Оскольского (о событиях восстания 1638 г.) приведен Величко «з додатками з козацького літопису», но про Титлевского писал только, что тот в оригинале сохранился без начала [4. С. 37, 39].

Как ни странно, крупнейший советский исследователь казацких летописей Я. Дзиря тоже не раскрыл структуру летописи. Он писал: «Твір складається з трьох частин: перша – “Сказаніе о войнікозацкой з поляками”, вторая и третья “Повествование летописное о…”. Окремо виділені додатки та уривки різних документів, переважно XVIIст» [5. С. 198].

Современный украинский историк А. Бовгиря пошел дальше всех исследователей структуры. Он пишет: «Самійло Величко, розпочинаючи перший том свого твору, присвячений Визвольній війні, вирішив ознайомити читача з подіями, що Їй передували. Однак він відмовився від написання власної їх візії, а довірився інформації, яку містять інші історичні наративи XVII ст. Таким чином літопис розпочинається текстом щоденника Матвія Титловського про Хотинську війну 1620 р.» [6. С. 22].

Такое невнимание к структуре летописи, которая должна позволить судить о замысле автора, на мой взгляд, отчасти объясняется увлечением эпохой Б. Хмельницкого и практическим отсутствием, вплоть до последнего времени, серьезных исследований более ранней эпохи. Поэтому существует большая полемика о «дневнике Самуила Зорки», который Величко назвал в качестве своего источника по эпохе Б. Хмельницкого, дискуссия о «белоцерковском универсале» Б. Хмельницкого и т.д.

Собственно этими точечными дискуссиями исследование «первого тома» Величко (т.е. войны Хмельницкого) историки и ограничивались. До сих пор доминирует убеждение, что это просто перевод Твардовского. Впервые именно так высказались авторы первого издания Величко, заявив, что Твардовский был единственным источником Величко по эпохе Б. Хмельницкого [7. C. VI]. Только В. Петрикевич, проводивший сравнение летописи с поэмой Твардовского, писал «що се не переклад Woynи Domowої, а компіляція» нескольких источников [8. С. 10]. Но попыток сравнить тексты никем из историков не предпринимались, а соответственно не было возможности текстологически выделить свидетельства Величко, взятые из какого-то иного источника.

Между тем, интересуясь отдельными эпизодами восстания Б. Хмельницкого, я провела сравнение соответствующих сюжетов у Величко и Твардовского, к огромному своему удивлению найдя не просто расхождения, но и вообще мало общего. Не говоря уже о всем тоне, из «пропольского» переделанного в «проказацкий». Поэтому, следует согласиться с мнением американского историка Ф. Сысина, что Величко писал свою летопись «як відповідь польському поетові» [9. С. 454].

Не имея пока возможности провести сравнение всего тома, мне представилось интересным сделать наблюдение над начальной частью летописи в границах гетманства П. Сагайдачного. Данная работа осуществлена в рамках подготовки академического издания летописи Величко, и проводилась совместно с моими учениками.

Отмечу, что документы позволяют уточнить, где хранился оригинал летописи после его написания (до приобретения его Погодиным), а также время и место появления копий. В настоящий момент можно с уверенностью предположить, что летопись Величко входила в собрание Г.А. Полетики.

Это предположение подтверждается тем, что в 1813 г. известный собиратель «малороссийской старины» А.И. Чепа писал В.Г. Анастасевичу, что одолжил у В.Г. Полетики (сына Г.А. Полетики) «огромный летописец Самойла Величка, примечательный по внесенным в оный документам». Чепа жаловался: «Препоганый писарь мой начал оный списывать и почти ничего не написал. А другого писаря ищу и не нахожу» [10. C. 196]. А уже внук Григория Андреевича, В.В. Полетика, в письме к председателю Киевской археографической комиссии для разбора древних актов, М.О. Суденко, среди предложенных к продаже рукописей называл «Малороссийский летописец», летопись Самуила Величко [11. C. 108]. Письмо это было датировано издателями «около 1850 г.», но на самом деле было написано лет на 15 раньше. В 1848 г. Киевская комиссия издала уже первый том летописи, соответственно переписка с Суденко имела место ранее. Почему летопись купил не Суденко, а выдающийся русский собиратель филиграней И.Л. Лаптев [1. C. I]? Возможно, последний дал лучшую цену. После смерти Лаптева на аукционе по продаже его собраний (1840) летопись в свою очередь приобрел Погодин, и уже от него она попала в Археографическую комиссию.

Нахождение летописи в знаменитой библиотеке Г. Полетики не вызывает сомнения, но где он приобрел ее – остается неизвестным. Следует отметить, что все издатели Величко не уделяли должного внимания единственной сохранившейся копии летописи. Между тем, она представляет безусловный интерес.

Сразу оговорюсь, что я пока не могу дать характеристику всей копии из собрания библиотеки Вернадского. Благодаря помощи моей ученицы, кандидата исторических наук А.В. Багро, удалось ознакомиться с началом копии и сделать первые, но чрезвычайно важные выводы.

Во-первых, данная копия содержит несколько начальных страниц текста Величко, утраченных в оригинале (те самые «5 листов»), которые никогда не публиковались (Приложение 1). Таким образом, мы, наконец, можем реконструировать летопись в изначальном замысле автора. Во-вторых, эти утраченные страницы дают уникальную информацию об истории создания «предыстории». Титульного листа «предыстории» в копии нет. Возможно, в оригинале он был утрачен уже в XVIII в. или переписчик не придал ему значения.

Кстати, в оригинале летописи тоже сохранилось полстраницы текста, предшествующего дневнику Титлевского и не вошедшего ни в одну из публикаций (Приложение 2) [12. Л. 1].

Интересно, что автор копии не просто переписал оригинал, а перевел первую часть на современный ему украинский язык. Следует отметить, что сам Величко по какой-то причине использовал именно в этой части церковнославянский, в то время как в других, по собственному выражению, пользовался «нарѣчіемѣ Малоросійскимѣ». Причем церковнославянский он использует исключительно при описании событий времен П. Сагайдачного, а уже при описании ранних казацких восстаний переходит на украинский. Возможно, это связано с тем, что перевод М. Титлевского был выполнен именно на церковнославянский (Величко называет его «руским»). Сам Величко сообщает следующее: дневник поляка Матфея Титлевского был переведен в «полтавском селѣ Диканцѣ стараніем учащого и учащагося з латинского на рускій язик 1725 года» [13. Л. 5].

Это прямое указание Величко на время написания «предыстории» крайне важно: 1725 г., т.е. на пять лет позже написания основной части летописи, про которую сам Величко сообщал, что завершил ее в 1720 г. [12. Л. 78]. В 1728 г., как известно, Величко закончил еще и «Космографию» [7. C. III–IV]. Таким образом, время создания всей летописи «отодвигается» на пять лет.

Сама «предыстория» летописи при ближайшем рассмотрении не кажется просто «материалом», равно как и слепым копированием дневников. Традиционно считалось, что Величко просто перевел польские дневники М. Титлевского (про Хотинскую битву 1621 г.) и С. Окольского (про восстание 1638 г.). На самом деле, текст построен так же, как и другие части летописи: основной источник, дополненный другими и копиями документов. Все это сочетается с комментариями самого Величко, формирующими картину целостного повествования. Текст разбит на разделы, с красивыми подзаголовками, выписанными заглавными буквами и т.д. Важно, что автор копии, выполненной в XVIII в. тоже считал летопись цельным произведением и копировал ее подряд, начиная с «предыстории». А в самой летописи титульный лист части про восстание Хмельницкого был заменен еще при жизни автора [14. С. V], видимо именно после написания «предыстории», так как в «предмове до чителника» появляется фраза «яко и о Хотѣнской прежде описанной войнѣ показуется» [15. Л. 78].

Летопись начиналась не с дневника Титлевского, но с истории участия казаков в Хотинской войне и битвы под Цецорой. Величко считал очень важным доказать и подчеркнуть тот факт, что украинские казаки П. Сагайдачного приняли участие в Хотинской войне в сложнейший для Речи Посполитой момент, практически тем самым спася ее. В частности, он доказывал, что король Сигизмунд III уговаривал казаков принять в ней участие, и укорял Титлевского в умалчивании этих фактов («однак умолчал о том […]. Якое умолчаніе Титлевского я, Самойло Величко, дополняючи, предлагаю здесь»).

Можно говорить, что Величко сознательно начал свою летопись с Петра Сагайдачного, дополнив тем самым более поздние события. Видимо, он считал Сагайдачного первым достойным героем в череде казацких гетманов (не Наливайко). Он так и писал: «Переведена же сія історія з латинского не для того, что поляки з турками войну имѣли, но для того, что козаки з гетманом своим Петром Конашевичем Сагайдачним в той войнѣ полякам великую помочь и заступленіе здѣлали мужественно и непреоборимо».

Учитывая то, что Величко был выпускником Киево-Могилянской академии, этому не приходится удивляться. Ведь именно Сагайдачный был основателем Братской школы, из которой впоследствии выросла академия. Именно ректор Братской школы Сакович был автором знаменитого панегирика в честь Сагайдачного.

Можно попытаться проверить, насколько точно Величко придерживался текста Титлевского. Работой по сравнению текстов занимался мой ученик С.А. Настащук. Хотя Величко (в несохранившейся в оригинале части) точно дает источник своих сведений – восемнадцатый том произведения Авраама Бзавея «Грекотурецкая история», изданный в 1634 г., эта работа мною до настоящего времени не выявлена. Из-за отсутствия латинского оригинала было решено сделать сравнительный анализ имеющихся переводов дневника Титлевского. Один был переведен, как теперь уже известно, самим Самойлом Величко и его учениками. Второй имеющийся перевод был сделан в конце XVIII в. С. Лукомским. Его опубликовали в XIX в. в приложении к летописи Величко [1. С. 3–51, 160–173].

В результате проведенного текстологического сравнения удалось выявить авторские вставки Величко [16]. Делались они, как мы знаем от самого Величко, на основе «казацкого летописца», видимо, написанном участником событий, и, замечу, не дошедшего до наших дней.

Вопрос о том, кому именно принадлежат свидетельства – Титлевскому или «казацкому летописцу», никогда ранее не поднимался в историографии, в том числе и в недавно написанной фундаментальной работе украинского историка П. Саса [17], базирующейся на большом количестве польских архивных материалов. Между тем, некоторые свидетельства о Хотинской войне, приведенные в летописи Величко, уникальны и вопрос об их авторстве очень важен.

В частности, речь идет о победе запорожских казаков над турками в Черном море в августе 1621 г., причем у Величко командование этими запорожцами приписывается Б. Хмельницкому. В связи с этим П. Сас пишет: «Покликаючись на авторитет німецького історика С. Пуфендорфа, С. Величко писав про звитяжні дії на морі Б. Хмельницького разом із “десятком тисяч козацького війська”» [18. C. 150].

Как показывает сравнительный анализ текстов перевода Титлевского, использовалась именно цитата из его дневника («на морѣ Евссинскомь Козаки емши потопиша»), а не собственная вставка Величко. Причем Титлевский писал о победе запорожцев на море дважды: в записи от 6 сентября 1621 г. и в заключение дневника, при оценке сил сторон, участвовавших в Хотинской войне. Про участие самого Хмельницкого Титлевский говорил только во втором случае. Сас ошибается в том, что Величко дополнительно опирался на «авторитет Пуфендорфа». На самом деле, он писал, что про эти данные «свѣдителствуют сей войни описатель, Матфей Титлевскій […] и войни Хмелницкого сказатель Самоиль Твардовскій, вь книзѣ своей на листі пятом». На странице пять Твардовский действительно говорит, что королевич Владислав доверил Б. Хмельницкому командовать большим морским отрядом («Сhmielnicki […] kiedy Krol Wladyslaw Woyne one knował Przeszkodzona do Turek, z nim komunikował parzod o tym; I wielki Regiment mu dawał morskiey wszykiey Armaty» [19. C. 5]).

Учитывая тот факт, что Титлевский рассказывал о походе в записи одного из дней битвы – как новость, полученную в тот день в лагере, эти сведения представляются очень надежными. А мы можем убедиться в точности ссылок автора летописи.

Другое важное свидетельство Величко – о количестве участников битвы и об их потерях. Можно с уверенностью говорить, что Величко не переписывал из дневника, но уточнял самостоятельно («мною Самойлом Величком винята и изчислена»). У Титлевского речь идет о 166 тыс., а у Величко о 157 тыс. участников, причем он отдельно выделяет 40 000 «козаков з Гетманом Сагайдачним», что совпадает с сохранившимся реестром Войска Запорожского, участвовавшего в походе [19. C. 250].

Сравнение текстов Величко и Титлевского также позволяет утверждать, что Величко дополнил дневник Титлевского многими интересными деталями (например о казни гетмана Бородавки) и подробностями, касающимися роли казаков в Хотинской битве, почерпнутыми им из «козацкого летописца», а также описание тех дней сражения, которые были пропущены в дневнике. Например, события 12 сентября (этот день у Титлевского не описан), 22 и 23 сентября («Чого не обрѣлося въ сем Тятлевского, войну Хотѣнскую описавшого, діаріуш, тое приложилося тут вь двох днях з рукописнаго лътописця Козацкаго»).

Теперь относительно вопроса о достоверности ссылок, которые делал Величко, и тех документов, которыми он дополнял фрагмент о Сагайдачном. Мы уже видели, что его ссылка на Твардовского, включая номер страницы – точна и достоверна.

В начале «предыстории», базируясь на дневнике Титлевского, Величко дополнял его и корректировал на основе «казацкого летописца» и других источников. Некоторые источники он считал недостаточно полными и не учитывал в своей работе. Например, Величко писал: «О той же войнѣ Хотѣнской мало вспомнѣл гисторик Нѣмецкій Самуиль Пуфендорфій; но я прежде описаннимъ діяріушемъ Титлевского доволствуючися, Пуфендорфіевой рѣчи, а звлаща несовершенно и не ясно положенной, здесь не прилагаю; хотяй убовѣдати о томь, да чтеть книги Пуфендорфіевой листь 388» [12. Л. 18].

Сравнение с первоисточником показывает, что Величко был очень точен и аккуратен в своих ссылках. В летописи он уточнял, что пользовался русским переводом Пуфендорфа: «въ царствующемъ великомъ градѣ Санктъ-Петербурхѣ, зъ Латинского на Рускій язикъ переведенной и року 1718 випечатанной» [12. Л. 80]. Этот перевод был выполнен Гавриилом Бужинским [20. C. 246]. И на странице 388 действительно находится описание (очень краткое) Хотинской битвы [21. C. 388], как и в случае с ссылкой на Твардовского.

Можно предположить, что такая традиция ссылок на источники воспитывалась в стенах Киево-Могилянской академии. По крайней мере, имеется тому еще один яркий пример: трактат на 15 листах, составленный в Генеральной канцелярии в 1684 г. «Описание народа российского, откуды начало восприяло и о граница града Киева и киевского и черниговского и переяславского полков с принадлежащими к ним мест и реками». В нем излагалась история территории Украинского гетманства, причем авторы (канцеляристы, как и С. Величко) использовали «Хронику европейской сарматии» А. Гваньини, «Кронику Мартина Бельского», а также другие хроники. Там тоже на каждую цитату давалась ссылка с указанием страниц, например: «Чти Гваглина о руской земли, лист 2» [22].

При описании биографии Сагайдачного Величко практически повторяет «Вірші на жалосний погреб» Г. Саковича.

<table class="docx-publication-table"> <tbody> <tr> <td class="docx-publication-cell">Величко</td> <td class="docx-publication-cell">Сакович</td> </tr> <tr> <td class="docx-publication-cell">Сей Петр Конашевыч Сагайдачній породи был бѣлоруской шляхетне урожонной вѣри православной и грекоруской и православне святой обители бил защитник в науцѣ писменной и рицерской не послідній з малих лѣт на низу з войском запорожским жіючи полем и морем воззвал безсурманов и еднаго часу запорожцам в Таврину по Евксино понту припнувши, мѣсто значное Кефу взял, турков и татаров в нем вирубал, неволников христіянских на волю визволил и з многими користмы назад повернулся.</td> <td class="docx-publication-cell"> <p>Конашевич час немалий живши І наук в письмі нашом словенськом навикши, По том, видячи ся бить способним до мензства, Шол до запорозького славного рицарства, Межи котрим през час немалий жиючи І рицарських діяльностей там доказуючи. Гетьманом по том собі військо го обрало, Із ним менж не татаров і турков бивало. За свойого гетьманства взяв в Турцєх місто Кафу, Аж і сам цесар турський бив в великом страху, Бо му чотирнадцять тисяч там люду збив, Катарги єдині палив, другії потопив, Много тоги з неволі християн свободив&raquo;.</p> </td> </tr> </tbody> </table>

К сожалению, пока невозможно установить источник, откуда Величко привел очень интересные детали пиршества, устроенного Владиславом по окончанию битвы, с перечислением количества и качества спиртного, а также подробное описание встречи Сагайдачного с Владиславом. Сам он ссылается на «рукописних лѣтописцов Козацких».

Величко в «предыстории» (как и в других частях своей летописи) не только ссылается на источники, но и приводит отдельные документы. Вопрос об их аутентичности достаточно широко обсуждался в историографии. Как и в случае с Белоцерковским универсалом, многие историки высказывали сомнения относительно их достоверности.

Например, П. Сас писал про Величко: «Історик своєрідно намагався викликати читацький інтерес та довіру до свого твору, вдаючись до такого літературного прийому, практикованого у того часному письменстві історичного спрямування, як вигадування документів» [17. C. 94]. Однако, представляется весьма спорным утверждение, что Величко сам был автором таких «писем».

Сас, в частности, считает Величко автором письма Сигизмунда III от 12 января 1622 г., в котором среди прочего идет речь о награде участников похода 400 тысячами талеров («cztery sta tysięcy talerow bitych»). Считая цифру фантастичной, Сас и все письмо полагает таковым. Иного мнения придерживались выдающийся украинский историк запорожского казачества Д. Яворницкий [23. C. 54] и советский востоковед Н.С. Рашба [24. C. 37], занимавшийся Хотинской войной. Не претендуя на окончание данного спора отмечу, что в конце 1621 г. участникам похода было выслано от королевской казны 40 000 злотых, а также подтверждение вольностей [19. C. 252] (о чем идет речь в письме, опубликованном Величко). Возможно, в летописи была просто ошибочно цифра 40 тысяч изменена на 400, а злотые перепутаны с талерами. Или летописец умышленно «преумножил» награду. В любом случае, содержание и форма письма очень близки к возможно имевшему место.

Безусловно, можно считать апокрифом помещенное в летописи Величко письмо Сигизмунда турецкому султану (1620 г.), стиль которого (например, ругательные обращения), собственно, не оставляет в этом сомнений. Но Величко не был его автором. Сам он ссылается на «хроничку», написанную в Переяславле в 1636 г.<strong> </strong>(«з кронѣчки рукописной Козацкой, в Переясловлѣ Малоросійском року 1636 написанной взятая» [12. Л. 1]). Так как данная хроника не сохранилась, то можно было бы усомниться в точности Величко. Но П. Сас приводит ценные указания, что данные письма были включены в «Летописец Волыни и Оукраины», которая хранится в отделе рукописей львовской национальной библиотеки им. Стефаника [17. C. 92]. Таким образом, речь идет о письме-апокрифе, имевшем достаточно широкое хождение в ранних казацких хрониках. Этот вывод очень важен и для дискуссии вокруг «белоцерковского универсала Б. Хмельницкого», которая в настоящий момент зашла в историографии в тупик.

Но даже если предположить, что оба упомянутые письма Сигизмунда III апокрифы, другие приведенные Величко документы подлинные. В начале «предыстории», сохранившейся только в «копии», Величко привел письма Сигизмунда III и бискупа краковского к Иерусалимскому патриарху Феофану от 10 октября 1620 г., а также обращение Феофана к Войску Запорожскому от января 1621 г. Величко писал, что «винайшовши оніе в повторной верификаціи невинности законников монастиря братского вѣленского церкви сошествія святаго духа», т.е. речь идет о втором издании «Verificacia nievinnosci» М. Смотрицкого от 16 июня 1621 г. В этом издании на листах 28–30 действительно были изданы письма к Феофану [25. C. 141]. Об этом, в частности, было написано в протестации И. Борецкого. Письма также были приложены в Киевском летописце – только в переводе на украинский язык [26. № 5. C. 111–112]. Интересно, что издатели Киевского летописца, В.И. Уляновский и Н.Н. Яковенко, указали, что эти письма имеются и в летописи Величко, ссылаясь на неопубликованное начало летописи из коллекции библиотеки Вернадского [26. № 2. C. 107]. К сожалению, эти сведения не были учтены исследователями летописи Величко. Между тем, мы опять можем констатировать, что ссылки Самойла Величко точны. В данном случае он брал для своей летописи письма из надежного первоисточника – «Верификации невинности». То, что размещенные там документы подлинные, сомнений не вызывает, так как произведение было написано как полемика с официальными властями Речи Посполитой, и письма служили доказательством правоты православной стороны.

Подводя итог, можно констатировать, что «предыстория», охватывавшая события гетманства П. Сагайдачного, являлась неотъемлемой частью летописи Величко, и была задумана и написана им при завершении работы с целью подчеркнуть роль Войска Запорожского для Речи Посполитой. Датировка окончания летописи относится, таким образом, к 1725 г. Сохранившаяся ее копия позволяет возместить утраченные в оригинале первые пять листов, описывающие начало Хотинской войны и битву при Цецоре. Кроме того, можно с высокой степенью уверенности предположить, что после смерти автора летопись хранилась в библиотеке Киево-Могилянской академии, откуда ее позаимствовал Г. Полетика. Эти выводы о судьбе летописи очень важны для оценки ее влияния на просвещенную часть украинского общества. То, что оригинал попал к Г. Полетике – одному из самых ярких фигур украинской интеллигенции конца XVIII – начала XIX в., автора первой, не сохранившейся, «Истории Украины», свидетельствует о том, что того самого «читателя», к которому обращался Велечко, он все-таки достиг. Скорее всего летопись в стенах академии читал и использовал П. Симоновский, а возможно, и многие другие авторы, например Ригельман. Уточнение структуры летописи Величко, а также анализ системы и принципов использования им источников, серьезно продвигает вперед понимание его замысла, взглядов, а также принципов казацкого летописания начала XVIII в.

<h3 id="text_content_item_48" id="text_content_item_48">ПРИЛОЖЕНИЕ 1¹.</h3>

«Описуючи Мафей Титлевскій предъслѣдующую войну лядскую и козацкую з османом царем турецким под Хотѣнем городом на рубежи земли волоской бившую, хотя написал то, что Жизмунт третій король полский, на войну оную прибираючись, писал до началников посторонних християнских чрез нарочніи посли свои о имѣючой быть войнѣ, об оной обявляючи и от оних помощи себѣ желаючи, однак умолчал о том, же до святѣйшаго Ерусалимского патріярха Феофана, в Малой Россіи на Украинѣ козацкой тогда бывшого, чрез нарочного посла своего Варфоломея Обалковского писал, желаючи прилѣжно о упоминаніи и заохоченіи гетмана и всего войска козацкого на тую войну против турчина. А писал к нему ж святѣйшему патріарсѣ Феофану в той же матеріи и чрез того ж посла королевского и бѣскуп краковскій Марцѣн Шишковский. Якое *у молчаніе Титлевского я, Самойо Величко, дополняючи, предлагаю здесь предреченій королевскій и бѣскупскиій до святѣйшаго Феофана патриарха писанніе листи, винайшовши оніе в повторной верификаціи невинности законников монастиря братского вѣленского церкви сошествія святаго духа.

Лист королевский.

Zygmunt III z Bozey lasky krol Polsky, wielkie xiąze Litewskie, Ruskie, Pruskie, Mazowieckie, Zmudzskie, Inflantskie, Szwiedskie, Gottsky, Wandalski dziedziczny krol.

Wielebny poborny nam myly prszed ieilko(?) mie się ey dalismy lyst nasz do wieleb waszey prszez ktory ochotnie zondamy wieleb wazey zlozylismy y dla tey samey przyczyny komornika naszego aby weleb wasza tym bezpieczniey przez krolewstwa (1об.) naszego panstwa poządany prszeiazd otrzymał do wieleb waszey posłalysmy byli liecz yz y naszey ze musial wieleb waszey padl y success y naszy niz ktorego z my pozondali y na ktory storzytko chryscianstwo oczekywało w woloszecti woysko nasze odniasło co woły Boze polecatrzy naprszecyio pospolitego iednak tego wszystkiego chrzyscianstwa nieprszyiacielia żebysie z zwycięsztwa nie nadymał take woysko zbieramy ktorym by zapomoco Bozą niazdoni iego wstrent uczynie się mogł. A koz y teraz zaraz y woysku naszemu zaporozskiemu na prszecyio pospolitego tego nieprszyiacielia iako narydłey wyciągnąć w oczy mu sranone woiska zuiemy zlecilismy tez posłowy naszemu aby weleb wasza nawiedzyl y to ymieniem naszym przełozył aby wielebnosć wasya wiedziąć ze nie tyko o nasze krolewstwa ale o wszystko chrzescianstwo ydzie woyska temu do tego przyczyno był, aby woli naszey powolny y posłuszny sie stawyło w ktorey sprawie obszyrney z wielebnoscią waszą posłowy naszemu urodzonemu Bartchalociowy Obalkowskiemu mowye zlecyliomy ktoremu wieleb wasza wiare zupełną dasz y w tym wszystkom dowoli sie naszey iako nazyczliwiey stełonisz przy tym welebnoscy waszey zdrowia y wszystkiey pomysłozoney zyczymy. Dan z Warszawy dna 10 miesiąca listopada roku pan 1620 panowania naszego połskiego szwedskiego 27 roku.

Sigismund Rex napis lista tego.

(2) Welebnomu w Chrystusię oycu Theophonowy Hyerozolimskiemu y wszystkiey Palestyny patryarsze poboznie ma milemu.

Лист бискупскій.

Przewielebny myłoscywy patryarcho Hyerosolimsky,

Usłyszawszy od krola ie m ze przewelebnosć wasza w tym krolewstwe dla pylnych z praw koscioła Bozego być raczysz, zdalomy się ozwax przeweliebnosey waszey zpowynszowanie dobrego wedlug wiek zdrowia y szezęіsliwego wszystkych poboznych zamyslow powodzienia: a przy tym wiedzią ze przewielebnosc wasza o pomnozenie wiarchrzyscianskey masz starannie y do tego wszyskie mysli swe obracasz, iakoby ludzie prawowiarny od głownego wszystkich chryscian nieprszyiaciela pottumieni nie byli, nie moge iedno wielce sie stąd sie szyo maiąc nadzie ze pan Bog tak sprawedliwey strawe z łasky swey po błagosławy oto tylko przewieleb waszey prosze oczym tez yt: B.m. prszez posla swego wskazał poniewaz przewielebnos wasza wielko wasz uludzy ukraynnych kozakow powage, abys ych do tego wiodl y animował iakoby tak cięzkym Rzeczy Pospolitey naszey y wszystkiego chryscyanstwa razie statecznie ie.m.k. panu swemu wiary dotrzymowaly na teraznieyszą (2об.) poganstwa słuzbe chotnicsie stawyli iako za wiare swienie taky za calakos oyczyzny zostawali wiełko stąd przewielebnosci wasza będziesz mial u pana Boga przesluge y tey Rzeczy Pospoli iakie nie ayz pan Chalecky powynny moy ozladicyc znaczny blizko tam przewieleb waszey mieszka tedy pylne go zalecam prosząc abys go znac raczyl y łaskie mu swą pokazował, zycze zatym przewielibnoscy waszey dobrego zdrowia y wszelakych od pana Boga szczensliwosey. Datum w Warszawie dnia Grudnia roku panskiego 1620.

Przewielebnoscy waszey zyczliwy prszyiacel Marcyn Szyszkowsky byskup krakowsky xiąze siewierynie ręko swę [...]

Nadpis tego lystu:

Prszewieleb w panu chrystu się Je.m. xiędzu patrszyarrsze Hyerozolimskiemu.

Тие писменние королевское и бискупское желаніи на самом уже почитай, з Украини козацкой в свою сторону отъиздѣ светѣйшій Феофан патриарха иерусалимский виполняючи, скутком натерминовал греческим писмом до гетмана з старшиною и до всего воиска запорожского з монастира (3) Терехтировского лист свой засилаючи, им свое патриаршое благословение и совѣтуючи дабы на повелениіе пана своего Жигмунта третого короля полского наступающаго лѣта охочого и вгорливого виходили в войско для общой всего христианства пользи против общаго главнаго всѣх христиан неприателя турчина, який лист патріаршій в греческой термины на язик рускій переведений и чрез Обѣлковского посла королевского до гетмана козацкого Сагайдачного в Киев отправленій, от слова до слова так в себѣ имѣется:

Theophan z mylosierdzia Bozego patryarcha Ierosolimsky Bozego miasta Syonu, Syriey, Arabyey, Kana Galieley, z one stronę Iordana y wszystkey Palestyny.

Hetmanowy, polkownikom, sotnikom, assaulom, atamanom y wszystkemu prszeznacznemu y prszeznamenitemu woysku zaporozskemu łaska y pokoy ot Boga wszechmogącego y od pana naszego Iesusa Chrysta y blagoslowięstwo zywot daiąсego Grobu Bozego y swętego Iakoba apostoła brata wedle ciała panskiego chrystusowskiego pierwszego archierieia y naszey pokornoscy nich będzie zwany nawieky amen.

Przeraczny y prszesławny panie hetmanie przełozeni woyskowy y wszystko prze ohranie ricerstwo synowie w duchu pokornoscy naszey umyłowaniby abiezby y roskazani przeiasniąszego krola pana waszego (3об.) y włozenia się w to do was nasze was niezachodzyło rozumiec powynny zostawalibysmy zebyscie pogłoli darone częscią na powinnosci wasze rycerską częscią na gwałtowną potrzebe oyczyzny waszey to co by z was rzemiosło wasze rycerskie, ktory sie iedny zdawnych wiekow wy przedkowie waszy pracie wyciągało pod nieprszyacielia Bozego chrzyscianskiego na panstwa prszenayiasniayszego krola pana waszego krwawy nastep czyniliby sie o ohotnie po gotowiu gdy to wszystko prszed sobo macie przendy iasnieyszey krol pan wasz roskazuie was iako zawzeły wiernym y posłusznym poddanym swoym sa sie przyczyną maią y prozbą w to wkłada rzemiosla waszego rycerskiego powinnosc na was to wyciągła gwałt oyczyzny waszey od głownego chryzycianskiego nieprzłyiaciela, ktorego iarzmo iast nieznosne uczyniony po was tego potrszebuie, abyscie sie gotoweny ze wszelko ochoto wszystko zeło waszo na te posłucąc, na ktorą was pan wasz przenayiasnieyszey krol Połsky prszez posła swego, ktory y nam od przenaiasniayszego krola łyst otdał zakąga y to skazuie stawyli prszez co y prszenaiasniayszego krola pana waszego na łaske ku sobie pansko znacznie zad zaluie y umie za was y za wszystko woysko wasze Bogo modlce ustawycznego z nas będyiecie oyczyznie w czas potrzebny na pomoc staniecie y sławie woyska waszego znamienitoscy dodacie: co uczynicie namniey niewontpiemy, iak dla tych pomienonych przyczyn, iak y dla tego aby przynaiasnieyszy krol Polsky, pan wasz a nasz przenoyny y przemyłosierdny (4) dobrodiey poznał z tego, iestesmy zupielnie zyczliwym prszyiacieliemi temu chriescianskemu krolewstwu, ktoro w biedach y utyskach naszych od pogani ucieczko iest niewolo ztropionemu narądowy naszemu Greckiemu I że ta nasza prszyczyna powage u was miała nadto y to tą ochotno y znamienito posługo waszą od przrynaiasniayszego krola pana waszego otrszymace ze te podniesioną prszez nas ut. S. Cerkowy naszey ruskey nieradnie metropolita mowiemy y iepyskopow na mieyscie od S. apostolskiey konstantynopołskiey zlolice odpadłych od nas poswieconych konsensem swym krolewsky y prszywyleymy zmocny y obwarue o co pyłno a pyłno u naiasniayszego krola pana waszego usytnemy prozbemy waszemy starac się macie a my iak za to prszezactnie krolewstwo tak za nayiasnieyszego krola połskiego y za wszystek krolewstwa tego senat y za was przechrabie rycerstwo P. Boga tu y na wszelkym mieyscu panowania tego y u grobu Bozego iesli nas do stolice naszey P. Bog zdrowego doniesie prosic nieprszystaniemy za ty powtoro łaskay pokoy Bozy y błagosłowięstwopokornoscy naszey niech zostaie z myłoscio waszą amen. Dan z monasteria Terchtemirowa roku ot stworzenia swiata 7129 a od wcielienia syna Bozego 1621 miesiąca stycznia.

Podpis ręky (греческий) (4об.)

Сей Петр Конашевыч Сагайдачній породи был бѣлоруской шляхетне урожонной вѣри православной и грекоруской и православне святой обители бил защитник, в науцѣ писменной и рицерской не послідній, з млалих лѣт на низу з войском запорожским жіючи полем и морем, воззвал безсурманов и еднаго часу запорожцам в Таврину по Евксино понту припнувши, мѣсто значное Кефу взял, турков и татаров в нем вирубал неволников христіянских на волю визволил и з многими користмы назад повернулся. Гетманом зась козацким станувши воевал с поляком на россіян: посля того унѣю чрез Терлецкого Потея и Рагозу Миткевского веденную святѣйшим патриархом Феодором и Ерусалимским здрусѣ вкоренил и православе ствердил. Якова Борецкого митроплитом кіевскиму строил. Потом року 1621 под Хотѣнем з ляхами против османа царя турецкого в сороку тысячах козаков крѣпко и мужественно воевал. Былся и цале бил от бисурман в четирохстах тисячах под Хотѣню бивших каменною стѣною з защищеніем войскам полским и семнадцать тисячах […] Владиславом, Жигмунтовычам сином королевским бившим, за що великую имѣл от короля Жигмунта чрез лист похвалу, залеценне поарунки и всему воиску уплата и ласк далших с примножем волностей козацким обитница, там под Хотѣню ранен нѣстолкома пострѣлами смерними, от которих кевигоившись, с падобающим к смерти приуготовленіем благочестно в Кіевѣ умер в монастиру Братском погребен року 1622го. (5)

<strong>О Войне.</strong>

Многосилной турецкой из поляками и козаками первіе 1620 года на Церорѣ или на Церорѣ рѣчке, другой раз под Хотѣнем 1621 году с превеликим кровѣ человѣческой пролитим, а найболшим сторонѣ турецкой ущербом бывшой, чрез поляка Мафея Титлевского диариушем описанной и в томѣ осмонадесятом кронѣков Авраама Бзавѣяположенной в книги же грекотурская историія названной чрез автора Христофора Бзолда латинским язиком сложенной, а в городѣ Ариентнѣ от рождества Господня 1634 года напечатанной в малороссійском же полку полтавском селѣ Диканцѣ стараніем учащого и учащагося з латинского на рускій язик 1725 года переведеной. Переведена же сія історія з латинского не для того, что поляки з турками войну имѣли, но для того что козаки з гетманом своим Петром Конашевичем Сагайдачним в той войнѣ полякам великую помочь и заступленіе здѣлали, мужественно и непреоборимо во всѣх случаях военних тогда противо турков ставаючи и против их военного на поляков устремленія крѣпко отбиваючи и воспещаючи. Которое войнитое описание от слова до слова слѣдующаго содержания есть.

Во время владѣніяв Полщи Казимира Ягела Магомет (сего имени другій), турецькій імператор от Палевлога греческого императора во время отнятя Контантинополя всѣм того жалѣющим христіяном, тогда возгордѣвшися з оного благополуччя держави своей опредѣлную, а до королевства полского в то время принадлежавшую землю волоскую ежечасто находил войною, на которой когда многократно дознал неблагополуччя, здѣлал был з королем полским Казимѣром вѣчное примиреніе, якое королевству полскому з турецкими императорами сілно и било би вѣчное, ежели бы татаров перекопских, (5об.) данников турецких, в добра полскіи набѣгали взаим же чрез козаков морем Евксинским панства турецкіи огнем и мечем опустошающих, не разорился. Тіидо войни причины обоих сторон народом хотя били и всегда одначе не единую генералную между собою имѣли потребу. Но 1620 года владѣющему королевство Жигмунту третому, а в трудах салтан Осман, когда бил императором, вижегше татаре пребогатую королевства полского провінцію Подолле. А козаки в займ разоривши Кош татаров, Варну болгаров, Трапезонт во Азіи, прекрипили атаманской имперіи городи обоих царем дали до войни новое запаленіе. Когда началась превеликая вездѣ в христіянах между усобная брань, хорошой случай, думал император турецькій, имѣть ити на христіян и сея которую возрасте імперія оттоманская упостребить хитрости, на что всякое старанне и совѣти скланяше, дабы первіе королівством полским, кое крѣпкое стіною и защищеніем всего християнства ему завладѣть, которое ежели покорил би верей всяких чрез изобыліе, котрим королівство полское многія панства христіянов прокормляет, море же и землю подбитую увалился, удоб будет царствовати над христіянами посилает тот час в землю волоскую Скиндер башу войск своїх генерала и з чотирма тисячами турков человѣка прехитрого. Крови же христіянской, неситно жаждущаго, котрому и войску з поляками зачать повѣряет талше козни своя невірній Скиндер баша, ибо генерала полского Станѣслава Золкевского в землю волоскую призвал на контракт, аки бы он первіе разсмотреніе о обидах, а не по войну имѣть желал. Виходит тогда в Полщину генерал с Полщи в немногой силѣ воинства своего и стал обозом там здесь, при Цецорѣ мѣсце между собою и Скендер башою и вобравши. А Скиндер баша чрез Дунай рѣку переправившись, когда (6) малую наших силу увидѣл, их же от седми тисяче и болше не было, взявши седмдесять тисячей татаров, волохов двадесят, молдавов десять, венгеров седм которих по за Дунаем в различних скривал мѣстах, а сам з четирма турков тисячами не на то что б покой утвердити и обиди разсмотрѣти, яко з генералом полским постановил бил, но разорвавши союз мира оним варваров множеством малое число наших, желающее пожерти нуждашеся. (<em>На полях</em><em>:</em>Было тамо и козаков пять тисяч, но сеи діаріуш jcto не написал).

Окружает обоз наших супостатов многочисленними полками, также и от всѣх сторон сильно налѣгает генерал, убо полскій себе уже окружена видит. Однако не устрашен мало нѣкто воинства своего страхом смятенная».

<em>Национальная библиотека Украины им. Вернадского. Отдел рукописей.</em><em> Ф. 8. № 154. Л. 1</em><em>–</em><em>6.</em>

<h3 id="text_content_item_72" id="text_content_item_72">ПРИЛОЖЕНИЕ 2.</h3>

Сердца ко мужеству воставляет, в Бозѣ стояти и битися крѣпко повелѣвая, и глаголя яко уже не хитростию ко зло, но призиванием имени Господина мужеством же и доброповѣденью доблестiю изитти подобает, а от среди полков сарварских не инако уже, но мечем точiю путь предлежит сотворити, того самого, дне трикратное врагов устремленiе з превеликим их падениiем от стана наших высть отвращено. Откуду поляки двадесят и три дни з обозом ночю свою до рѣки Днѣстра медленно уносящи ногу², днiю и нощiю, внъ и в внутрь стана бышася жестоко. Надѣяхуся сарвари, аще немножеством то продолженiем безпрестаннiя брани, обоз расторгнувши поляков и ниже осуетися в том своем чаянiи отоманин, дня бо от недѣже начат приступи чинити два десят четвертого взял обоз поляков, которий уже долгота пути страж уставичная, неварваров множество побѣдило. Сее ж в земли волоской знаменитая бытва, и в немногих воспоминается поляков бѣдствиях, три поляков тысящи з своим их генералом убывши неприятелей, три десят тисящей на брани сей погибоша; избiвшiй же разлинним путем по отчеству возвратишася. Плакашеся вся Полща о таковом нечаяном своих пораженiй и от сердца вси единогласно вопиях ащеби и умрѣти мститися, а не боятися врага зрадливого; иже измѣнил устав и примѣренiя.

<em>Российская национальная библиотека. Отдел рукописей.</em><em> </em><em>Погод. 2020/1</em><em>–</em><em>3. </em><em>Т. </em><em>I</em><em>. Л. 1.</em>