Везде
Изучение истории Венгрии вне рамок хунгарологии: к итогам одной конференции
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Изучение истории Венгрии вне рамок хунгарологии: к итогам одной конференции
Аннотация
Код статьи
S0869544X0019028-3-1
DOI
10.31857/S0869544X0019028-3
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Пахомова Лидия Юрьевна 
Должность: старший научный сотрудник Отдела истории славянских народов Центральной Европы в Новое время
Аффилиация: Институт славяноведения РАН
Адрес: Ленинский проспект, 32А, Москва, Россия, 119991
Выпуск
Номер 2
Страницы
86-99
Аннотация

В Институте славяноведения РАН существует богатая традиция изучения истории Венгрии. Чтобы раскрыть, как Венгрия повлияла на развитие соседей и какое воздействие оказывали соседи на Венгрию, Центральноевропейский семинар, действующий в Институте славяноведения, организовал конференцию «Венгрия как фактор государственных, этнических и культурных взаимодействий в Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европе». В мероприятии приняли участие ученые из разных городов России (Москвы, Санкт-Петербурга, Архангельска, Екатеринбурга, Перми), Венгрии (Будапешта, Эгера, Капошвара) и Сербии (Нови-Сада). Они обсудили отношения Венгрии с Австрией (Цислейтанией); славянскими народами, входившими в монархию, и   соседними государствами, в том числе и с теми, где оказалась часть бывших жителей Венгерского королевства.

Ключевые слова
славяноведение, мадьяры, славяне, румыны, Венгерское королевство, Габсбургская монархия, Центральная Европа, Юго-Восточная Европа, Восточная Европа
Классификатор
Получено
06.05.2022
Дата публикации
11.05.2022
Всего подписок
11
Всего просмотров
106
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf
1 В 2020 г. ежегодная конференция Центральноевропейского семинара Института славяноведения РАН была посвящена Венгрии как фактору государственных, этнических и культурных взаимодействий в Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европе [8]. В институте существует богатая традиция изучения истории Венгрии [19; 25], заложенная в 1970-е годы В.П. Шушариным (см., например, [51–52] и др.), Т.М. Исламовым [16– 17; и др.], А.И. Пушкашем [33–36; и др.]. Их работу в современной России продолжают Б.Й. Желицки [14–15], А.С. Стыкалин [42–47; и др.], О.В. Хаванова [48–49] (cм. также [18]). Изучение истории Венгрии именно в Институте славяноведения РАН (ИСл РАН) [1; 5–6; 9–10; 29; 38; 39] имеет то неоспоримое преимущество, что открывает пространство для широких региональных исследований от Средних веков до наших дней, так как в Венгрии пересекались и пересекаются языки и культуры самых разных народов: мадьяр, румын, немцев, славян и других.
2 Центральноевропейский семинар предложил историкам, литературоведам, лингвистам посмотреть на предмет их изучения через оригинальный ракурс – связи с Венгрией, венгерским социумом и, конечно, мадьярским этносом. Как заметили организаторы, полиэтничное пространство, каковым было Венгерское королевство до конца Первой мировой войны, дает богатый выбор тем для исследователей Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы [24]. В исследовании этих отношений можно выделить несколько уровней: 1) с Австрией (Цислейтанией), 2) со славянскими народами, входившими в монархию, 3) с соседними государствами, в том числе и с теми, где оказалась часть бывших жителей Венгерского королевства. Все эти аспекты проследили в докладах участники конференции (cм. тезисы докладов [7]).
3 Венгрия на протяжении многих веков была для Руси, а затем Российской империи и Советского Союза соседом и партнером, который мог в определенных обстоятельствах стать и врагом. Несмотря на то что нижней границей хронологических рамок конференции было объявлено раннее Новое время, весьма интересно было узнать историю отношений Руси и Венгерского королевства в Средние века. М.К. Юрасов (ИРИ РАН) на основе русских летописей и венгерских хроник рассмотрел причины изменения во внешней политике Венгрии в конце XII в. (cм. также его работу [53]). По мнению ученого, у короля Гезы II (1141–1162), отстаивавшего независимость Венгрии, не было возможности экспансии на восток. Исчезновение византийской угрозы и угрозы со стороны Фридриха Барбаросы, занятого в Италии, а также слабость южнорусских князей вследствие междоусобной борьбы способствовали складыванию благоприятной для Арпадов международной обстановки. Это дало шанс следующему правителю: Бэла III (ок. 1148–1196) в 1186 г. попробовал закрепиться на галичском престоле. С тех пор и до конца XIV в. венгры пытались несколько раз завоевать Галичско-Волынскую Русь.
4 Венгерское королевство соседствовало и с Османской империей, стремившейся расширить свои европейские владения. Из-за опасности турецкой экспансии существенно повышалась цена добычи лесных ресурсов. К такому выводу пришел Андраш Вадаш (Ун-т им. Л. Этвеша, Венгрия). В фокусе внимания историка, изучающего потребление и управление природными ресурсами в раннее Новое время, находится методология исследования. В ходе доклада и последовавшей дискуссии А. Вадаш уточнил, что измерение и моделирование являются главными вопросами в его исследованиях. Поэтому важно комплексно изучать источники разного вида: законы и декреты правителей, инструкции управляющим поместьями, а также местные реестры и финансовые отчеты.
5 В конце XVII в. османская угроза заставила сербов во главе с патриархом Арсением Чарноевичем (1633–1706) переселиться за Дунай, в Австрийскую империю. Взгляды двух выдающихся сербских деятелей XVII–XVIII вв. – Джордже Бранковича (1645–1711) и Йована Раича (1726–1801) на средневековую историю венгров были проанализированы в докладе Д.Г. Полонского (ИСл РАН) (cм. также его работу [31]). Оба хрониста писали о прошлом венгров и событиях, где участвовали и сербы, и венгры. Их представления об этом можно рассматривать как толчок для развития идей об истории собственного народа. Исследователь подытожил: если для Бранковича главной была идея исторических территориальных прав сербских деспотов, то Раич в качестве приоритета рассматривал сохранение национальной и конфессиональной идентичности и оценку действий в союзах сербов с венграми с этических позиций христианина.
6 Отношения сербов и их потомков с правителями государств, куда они переселялись, были в фокусе внимания коллег из Новисадского университета Ненада Нинковича и Горана Васина. Они поделились результатами исследований о Будайской епархии (оба участника – авторы работы по истории Будайской епархии [2]). Особенность ее состояла в статусе: епархия была основана еще тогда, когда Буда входила в состав Османской империи, затем крепость стала частью территории Австрийской империи и сыграла важную роль для сохранения религиозной и этнической идентичности сербов, проживавших в Венгерском королевстве. Н. Нинкович детально изложил историю взаимодействия монархии, церковных иерархов и прихожан в XVIII в. Историк уделил внимание деятельности митрополита Стефана Стратимировича (1758–1836). Рассказ о развитии православной церкви в Венгрии в XIX в. продолжил Г. Васин. Одним из основных событий в ее истории стала революция 1848–1849 гг. – тогда сербская православная церковь провозгласила автономию. Исследователь остановился на непростых отношениях будайского епископа Платона Атанацковича (1788–1867) с карловицким митрополитом (патриархом) Иосифом Райячием (1785–1861). История епархии во второй половине XIX в. связана с именем Арсения Стойковича (1804–1892), который возглавлял ее на протяжении 40 лет – время, когда реализовались национальные идеи сербского народа. Будайская епархия принимала активное участие в этом процессе.
7 К проблеме идентичности и формирования наций участники конференции возвращались вновь и вновь. О том, как австрийский историк и историограф Йозеф фон Хормайр (1781–1848) способствовал зарождению основы габсбургской наднациональной идентичности, рассказал Г.С. Рагозин (Арктический федеральный ун-т). Докладчик особое внимание уделил освещению Хормайром венгерской истории в его знаменитом «Австрийском Плутархе». Как утверждает исследователь, его герой всеми возможными средствами старался доказать, что империя Габсбургов была единственным условием для выживания Венгрии, и представить венгров соотечественниками под скипетром единого монарха.
8 Проблема австро-венгерской идентичности напрямую касается вопроса отношений венгров с их своеобразным соседом и одновременно правителем – Австрией. Австро-венгерские отношения подверглись серьезному испытанию во время революции 1848 г. Немаловажную роль в этом событии сыграла армия. М.М. Чешков (Санкт-Петербургский государственный ин-т культуры) подробно ознакомил участников конференции с историей и составом венгерских полков в австрийской армии в 1848 г. (cм. также его работу [50]).
9 Об интересных аспектах русско-австрийских отношений рассказала О.В. Хаванова (ИСл РАН) в докладе о поездке венгерского графа Дюлы Аппони (1816–1857) в Москву и Петербург в 1856 г. Он приехал в составе австрийской делегации, приглашенной на коронацию Александра II. Частные письма Аппони семье являются информативным источником для изучения не только коронационных церемоний и дворянской жизни в Российской империи, но и идентичностей венгерского аристократа. Базовой его идентичностью исследовательница называла австро-венгерскую – лояльность императору, которая не противоречила другой идентичности – венгерской, когда он чувствовал себя только венгром.
10 После поражения революции 1848 г. венграм удалось через 19 лет добиться равноправия с австрийцами – в 1867 г. Австрийская империя была преобразована в Австро-Венгрию. Отталкиваясь от идеи дуализма, славянские народы монархии конструировали видение будущего многонациональной родины и искали свое место в ней.
11 Весьма активными в этом отношении были представители хорватского народа. О деятельности одного из видных политиков 1860-х – начала 1870-х годов – епископа Йосипа Штросмайера (1815–1905) говорил А.М. Дронов (ИСл РАН) (см. также его работу [12]). Историк изложил идеи лидера хорватских народняков (выступавшего против дуализма, за федерализацию монархии и за объединение Далмации, Хорватии и Славонии) и выделил четыре этапа в его работе, в течение которых Штросмайер пытался договориться с венграми, монархией и сербским князем Михаилом Обреновичем (1823–1868). Из-за противоречий с австро-венгерским канцлером Фридрихом Бойстом (1809–1886), под угрозой лишения епископского сана и других гонений Штросмайеру пришлось отказаться от активной политической деятельности и уехать во Францию.
12 Отношение словенских депутатов и их избирателей к дуализму, а также попытка сотрудничества с венграми стали темой выступления Л.А. Кирилиной (ИСл РАН) (см. также ее работу [21]). Словенцы, изначально выступая за федерализацию монархии и будучи категорически против введения дуалистической системы, по утверждению исследовательницы, на дебатах в рейхсрате «повели себя неоднозначно»: после того как австро-венгерское соглашение поддержали поляки и тирольцы, шесть из восьми депутатов высказались «за». Кроме того, боясь объединения Австрии с Германией, группа словенских и хорватских политиков, рассматривала возможность реальной унии с Венгрией. Однако утверждение об обсуждении этой идеи на встречах пока не находит подтверждения в источниках.
13 Как Венгерское королевство контролировало участников сербского национального движения, рассмотрела на основании полицейских отчетов Л.К. Новосельцева (ИСл РАН) (см. также ее работу [26]). Как выяснила исследовательница, полицейские в основном занимались мониторингом прессы и наблюдали за сербскими политиками: депутаты Государственного собрания в течение 1860–1870-х годов пытались создать коалицию с представителями немадьярских народов, поддерживали тесные связи с сербами княжества. Кроме того, полицейские донесения дают дополнительный материал для изучения политической истории сербов, проживавших в монархии Габсбургов.
14 Венгерское государство было решительно настроено сохранить дуалистическую систему. Инструментами, как показал А.О. Пеганов (независимый исследователь), служили не только наблюдения за подданными императора-короля, но и насильственный метод – с помощью Венгерской королевской жандармерии, созданной в 1881 г. Особую угрозу правительство видело в националистических и рабочих движениях. После изучения официальных документов и материалов прессы, исследователь пришел к выводу, что для выявления преступников жандармы широко применяли физическое насилие (материал, изложенный в докладе, см. [55]).
15 О политике, которую вела Австро-Венгрия в оккупированных провинциях – Боснии и Герцеговине – говорила Л.Ю. Пахомова (ИСл РАН) (см. также ее работу [27]). Франц Иосиф министрами финансов, управлявшими новыми территориями, назначал чиновников венгерского происхождения. В 1903 г. министром стал Штефан Буриан (1851–1922). Пахомова основывалась на информации из его записки, копия которой хранится в Государственном архиве Российской Федерации. Министр полагал, что провинции готовы к либеральным реформам, в том числе к участию местных жителей в управлении, и предложил учредить представительный орган.
16 Выборы в Боснии и Герцеговине можно рассматривать, по мнению С.А. Романенко (РГГУ), как часть реализации национального самоопределения южных славян в рамках Австро-Венгерской монархии (см. также его работу [37]). Ученый выделил три периода в этом процессе: довоенный – когда проходили выборы в представительные органы, во время Первой мировой войны – югославизм был центральноевропейским, после войны – когда югославизм вышел за границы Габсбургской монархии и было создано Королевство сербов, хорватов и словенцев.
17 На конференции несколько докладчиков посвятили выступления последствиям изменения границ в XX в., когда подданные Венгерского королевства превратились в соседей, а венгерское большинство стало меньшинством в бывших землях короны св. Иштвана. Н.Н. Станков (ИСл РАН) (см. также его работу [41]) остановился на проблеме отношения независимых государств, ранее входивших в состав Австро-Венгрии, к попытке реставрации Габсбургов в Венгрии. Исследователь в ходе дискуссии подчеркнул, что путч Карла Габсбурга (1887–1922), который хотел воспользоваться сложным бургенландским вопросом, происходил на фоне оформления Малой Антанты и попыток решить территориальные проблемы между Венгрией, с одной стороны, и Чехословакией, Австрией, Югославией, Румынией – с другой. Станков поделился мнением, что реставрация была маловероятна главным образом потому, что регент Миклош Хорти (1868–1957) не собирался ее поддерживать. Кроме того, при исследовании необходимо учитывать позиции других держав, выступавших против, в первую очередь Италии.
18 Кроме Бургенланда, был еще один трудный вопрос, – статус Подкарпатской Руси, ставшей после распада Габсбургской монархии регионом Чехословакии. О.Г. Казак (Белорусский государственный экономический ун-т) (см. также его работу [20]) рассмотрел, как конструировалась политика Венгрии на ее бывших землях и какими средствами пользовался Будапешт, чтобы влиять на национально-культурный ландшафт и на процесс формирования национальной идентичности русинского населения в 1938–1944 гг., среди которых ученый назвал: 1) деятельность провенгерских организаций, в частности Подкарпатского общества наук; 2) кодификацию русинского языка; 3) реформу системы образования, предполагавшей привлечение учителей из внутренних регионов Венгрии.
19 Политика Чехословацкой Республики (ЧСР) по отношению к венгерскому меньшинству стала предметом исследования С.М. Слоистова (ИСл РАН). После Второй мировой войны руководство ЧСР планировало изменить этнический состав в приграничных районах и очистить их от венгров и немцев. Вопрос положения венгров стал ключевым в отношениях Чехословакии и Венгрии. В его решение был активно вовлечен Советский Союз, который сам в это время активно занимался обменом населением с Польшей. Играла роль и внутриполитическая борьба в Словакии. В 1948–1949 гг. произошел поворот: венгры получили права. Процесс нормализации культурной жизни, посчитал ученый, занял несколько лет и продлился до 1952 г.
20 Как в судьбе одного университета отразились перипетии XX в. с переходом областей из одного государства в другое, наглядно показал А.С. Стыкалин (ИСл РАН) (подробно материал, изложенный в докладе, см. [45]). В его докладе речь шла об университете, основанном в австро-венгерском городе Коложваре. Когда после Первой мировой войны, по Трианонскому миру, Трансильвания стала румынской, университет переехал в венгерский Сегед, а Коложвар превратился в Клуж, в учебные корпуса переехала профессура из королевской Румынии. Перед Второй мировой войной, когда городу вернули венгерское название, вернулась и часть университета из Сегеда. После 1945 г. Трансильвания снова вошла в состав Румынии, теперь уже снова в Клуже работали параллельно венгерский и румынский университеты, пока в 1959 г. венгерский университет не был интегрирован с румынским.
21 Трансформация границ не могла не повлиять и на языковую ситуацию. В области Бургенланд, которая в межвоенное время была поделена между Австрией и Венгрией, а после Второй мировой войны вошла частично и в Словакию, проживают градищанские хорваты (Градище – хорватское название Бургенланда). Об унгаризмах в современном языке градищанских хорватов говорилось в докладе А.А. Плотниковой и Д.Ю. Ващенко (ИСл РАН) (см. также их работу [30]). Они отметили сложность языковой ситуации: в Градище используется три разных государственных языка (немецкий, венгерский, словацкий), хорватский – язык общения в семьях и селах, венгерский стал тайным языком для старшего поколения в словацких селах. В докладе приведено множество примеров прямых и косвенных заимствований, а также этнокультурных вкраплений.
22 Сознательный выбор писателями и публицистами в Венгрии в качестве языка творчества язык титульной нации рассматривался в докладе О.А. Якименко (Российский государственный педагогический ун-т им. А.И. Герцена) (см. также ее работу [54]). Она привела примеры, как в середине XIX в. немадьяры решали переходить на венгерский язык, т.е. «овенгеривались», самые известные из них – Шандор Петёфи (1823–1849, одни ученые считают его сербом, другие – словаком), и Лайош Кошут (1802–1894, отец его был словаком, а мать – немкой). Якименко объяснила такое явление поддержкой венгерской революции 1848–1849 гг. Мадьяризация проходила наиболее успешно среди еврейского и немецкого меньшинств. Однако с течением времени ситуация изменилась: в XX – начале XXI в. не-мадьяр пытались вывести из числа венгерских писателей, в частности автора еврейского происхождения Пала Бардаша, который пишет на родном для него венгерском языке.
23 Как воспринимаются в современной Венгрии бывшие земли, можно было узнать из выступления С.А. Гануса (Ужгородский национальный ун-т), сообщившего о маркерах, с помощью которых венгры осуществляют публичную презентацию государственнической традиции: например, избегают чрезмерной мифологизации и заботятся о соотечественниках за пределами страны. Историк упомянул также и о примирении венгров с теми, кто долгое время рассматривался ими как исторический враг, в первую очередь с Габсбургами. Кроме того, С.А. Ганус особо подчеркнул, что Венгрия считает себя самодостаточным историческим субъектом. Необходимо отметить, что в ходе дискуссии А.М. Кузнецова отметила, что в последние годы историческая политика Венгрии меняется в сторону радикализации.
24 Тема смерти как особая форма памяти в венгерской литературе была затронута в докладе С.Г. Дюкина (Пермский государственный ун-т культуры) (cм. также его работу [13]). Исследователь выделил несколько субмотивов, таких как эротизация, романтизация, ее превращение в социальный инструмент и др. После изучения текстов он пришел к выводу, что мотивы смерти в венгерской литературе были лишены религиозной коннотации. Как предполагает Дюкин, секуляризация мортальности связана с архаичными пластами в венгерской культуре.
25 На конференции прозвучали доклады, затрагивающие русско-венгерские отношения как часть русско-австрийских отношений, поскольку Венгрия с 1526 г. была частью Австрийской (с 1867 г. Австро-Венгерской) империи. Встречам Екатерины II (1729–1796) и Иосифа II (1741–1790) в 1780 г. и обсуждению их внешнеполитических планов было посвящено выступление Патрика Диннеша (Эгерский ун-т, Венгрия) (см. также его работу [11]). Хотя тема довольно хорошо изучена в историографии (см., например, [3; 28; и др.]), исследователь предпринял попытку еще раз сопоставить сведения из научной литературы и по-новому взглянуть на источники: широко использующиеся – письма Иосифа к матери Марии Терезии (1717–1780), и малоизвестные – в частности, дневник венгерского священника Ференца Ксавьера Калатаи (1722–1795), сопровождавшего австрийского императора в Россию. Тем самым исследователь поставил новые вопросы для изучения, как, например, почему российская императрица так упорно пыталась переориентировать Иосифа на Рим? Во время дискуссии докладчик подчеркнул, что Иосиф II не только провел много внутриполитических реформ, но и радикализировал внешнюю политику, так как стремился получить корону Священной Римской империи.
26 Второй доклад, касавшийся русско-австрийских отношений, прочитала О.В. Хаванова (о нем речь шла выше). Формы непосредственно русско-венгерского взаимодействия (позже советско-венгерского) после окончания Первой мировой войны и кардинального изменения не только границ, но и самих государств были рассмотрены в выступлениях Аттилы Колонтари, Г.А. Попова, М.В. Ковалева и Е.Р. Курапова.
27 А. Колонтари (Капошварский кампус Университета св. Иштвана, Венгрия) поделился предварительными итогами изучения венгерской прессы о выступлениях русских артистов-эмигрантов (cм. также его работу [23]). Историк показал весьма интересные иллюстрации из газет и журналов о кумире венгров № 1 – Федоре Шаляпине (1873–1938), об оставшемся в его тени Георгии Бакланове (1881–1938), о собиравшем аншлаги казачьем хоре Сергея Жарова (1896–1985). Исследователь не обошел вниманием сотрудничество венгерского и русского драматических театров, гастроли балерин Анны Павловой (1881–1931) и Тамары Карсавиной (1885–1978), а также обновленного балета Сергея Дягилева (1872–1929) и др. Участники конференции с интересом выслушали рассказ о семье танцовщика Вацлава Нижинского (1889–1950), которая жила в Будапеште.
28 В стране, которую покинули эти артисты, оставались военнопленные бывшей габсбургской армии, в том числе венгры. Для работы с ними в Советской России при Петроградском губкоме учредили специальный Венгерский отдел. О его деятельности рассказал Г.А. Попов (CПбГУ) (материал, изложенный в докладе, см. [32]). Отдел, в котором работали всего девять человек, должен был привлечь как можно больше сторонников среди солдат – тех, кто мог бы поддержать новую революцию в Венгрии после поражения там советской республики. Основным средством пропаганды стала просветительская и культурная деятельность. В агитационных пунктах, на вокзалах, в клубе читали лекции о причинах бедствий на родине. Офицеров же как неблагонадежных элементов контролировали с помощью Чрезвычайной комиссии.
29 Венгерско-советские научные связи после Второй мировой войны рассмотрел М.В. Ковалев (ИВИ РАН; Архив РАН) (см. также его работу [22]). Исследователь проанализировал разные этапы в корреспонденции венгерского византиниста академика Дюлы Моравчика (1892–1972) с русскими коллегами. В межвоенной период он больше поддерживал отношения с эмигрантами; после Второй мировой войны установились тесные связи и с советскими учеными, которые, впрочем, очень скоро прекратились. Эпистолярный всплеск общения Моравчика с коллегами из СССР можно было наблюдать в середине 1950-х годов. Еще больше расширились связи в середине 1960-х годов, после посещения им Москвы и Ленинграда.
30 Тему интеллектуальных связей продолжила Е.Р. Курапова (Российский государственный архив экономики). Она показала сборники документов – результаты совместной работы российских и венгерских историков и архивистов: «Венгерские события 1956 года глазами КГБ и МВД СССР» [4] и «Советско-венгерские экономические отношения, 1948–1973 гг.» [40]. Кроме того, докладчица ознакомила слушателей с экспонатами выставки, демонстрировавшейся в 2018–2019 гг. в России и Венгрии. Экспозиция охватила практически все основные сферы двусторонних отношений – экономику, финансы, промышленность, культуру и т.д. Курапова отметила особую поддержку в реализации архивных проектов со стороны Архивного института Венгрии в Москве, представительница которой – Габриэла Мюллер – также участвовала в работе конференции.
31 В ходе конференции ученые продемонстрировали результаты исследований, где «венгерский» фактор возник в самых разных исторических событиях и явлениях. Венгрия повлияла на развитие всех соседей, но и соседи оказывали заметное воздействие на Венгрию, что показали выступавшие историки, литературоведы и лингвисты. Можно согласиться с О.В. Хавановой, которая, подытоживая мероприятие, подчеркнула, что его цель достигнута: «В славяноведах открылись унгаристы». Необходимо особо отметить высокий уровень дискуссий; вопросы, которые, в частности, задавали Ю.Е. Бут (Уральский федеральный ун-т) и Е.П. Серапионова (ИСл РАН), помогли не только уточнить проблемы, аспекты или методологию, но и открыть новые направления для дальнейшей работы. Остается пожелать, чтобы традиционные для Института славяноведения РАН проблемные исследования в масштабе отдельных регионов продолжались и отражались в работе новых конференций и различных публикациях.

Библиография

1. XX век: Русская литература глазами венгров, венгерская литература глазами русских / отв. ред. Ю.П. Гусев. М.: Институт славяноведения РАН, 2007. 320 с.

2. Васин Г., Нинковић Н. Историја Будимске епархије. Сремска Митровица: Историјски архив Срем, 2018. 202 с.

3. Век Екатерины II. Дела Балканские / отв. ред. В.Н. Виноградов. М.: Наука, 2000. 295 с.

4. Венгерские события 1956 года глазами КГБ и МВД СССР: Сборник документов / отв. сост. А.А. Зданович; сост. В.К. Былинин, В.К. Гасанов, В.И. Коротаев, В.Ф. Лашкул. М.: Объединенная редакция МВД России при участии РГВА, РГАНИ, 2009. 520 с.

5. Венгерский кризис 1956 г. в контексте хрущевской оттепели, международных и межблоковых отношений / редколл.: А. Костриц, А.С. Стыкалин (отв. ред.), О.В. Хаванова. М.; СПб.: Нестор-История, 2018. 368 с. https://doi.org/10.31168/4469-1390-9.

6. Венгерское национальное меньшинство в Чехословакии в контексте межгосударственных отношений: Документы и материалы 1944–1951 гг. / сост.: Г.П. Мурашко, С.М. Слоистов. М.: РОССПЭН, 2017. 462 с.

7. Венгрия как фактор государственных, этнических и культурных взаимодействий в Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европе в Новое и новейшее время. Тезисы IV международной конференции Междисциплинарного центральноевропейского семинара. 2–3 ноября 2020 г. / ред.-сост. Д.Ю. Ващенко, О.В. Хаванова. М.: Институт славяноведения РАН, 2020. 40 с. https://doi.org/10.31168/0444-2.

8. Венгрия как фактор государственных, этнических и культурных взаимодействий в Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европе в Новое и новейшее время. 2–3 ноября 2020 г. Программа // Институт славяноведения РАН [сайт]. URL: https://inslav.ru/sites/default/files/ces-4_2020_programma_na_sayt_21.10.pdf (дата обращения: 20.12.2021).

9. Венгры и их соседи по Центральной Европе в Средние века и Новое время (Памяти Владимира Павловича Шушарина) / редколл.: Т.М. Исламов, А.С. Стыкалин (отв. ред.), М.К. Юрасов. М.: Институт славяноведения РАН, 2004. 344 с. (Центральноевропейские исследования. Вып. 2).

10. Восточный блок и советско-венгерские отношения: 1945–1989 годы / под ред. А.С. Стыкалина, О.В. Хавановой (отв. ред.). СПб.: Алетейя, 2010. 224 с.

11. Диннеш П. Впечатления от поездки в Россию в 1780 г.: дневник императорского духовника Ференца Ксавьера Калатаи // Славянский мир в третьем тысячелетии. 2018. Т. 13. № 3–4. С. 7–14. https://doi.org/10.31168/2412-6446.2018.3-4.1.01.

12. Дронов А.М. От иллиризма к хорватизму в Австрийской империи первой половины XIX века // Славяноведение. 2018. № 1. С. 55–69.

13. Дюкин С.Г. Диалектика вечности и смерти в венгерской литературе // Вечность как сюжет. Материалы международной научной конференции. Тверь, 9–11 апреля 2015 г. Тверь: Издательство Марины Батасовой, 2015. С. 263–268. (Сер. «Время как сюжет»).

14. Желицки Б.Й. Венгрия новейших времен: Очерки политической истории 1944–1994 гг. М.: Институт славяноведения РАН, 2017. 648 с.

15. Желицки Б Й., Желицки Ч.Б. Венгерские эмиграционные волны и эмигранты (середина XIX – конец 50-х годов XX века). М.: Индрик, 2012. 600 с.

16. Исламов Т.М. Политическая борьба в Венгрии накануне Первой мировой войны. М.: Наука, 1972. 392 с.

17. Исламов Т.М., Покивайлова Т.А. Восточная Европа в силовом поле великих держав. Трансильванский вопрос. 1940–1946 годы. М.: Индрик, 2008. 240 с.

18. История венгерской литературы в портретах / ред. Ю.П. Гусев, А.С. Стыкалин, О.В. Хаванова. М.: Индрик, 2015. 408 с.

19. История Венгрии. В 3-х т. / редколл.: Т.М. Исламов, А.И. Пушкаш, В.П. Шушарин. М.: Наука, 1971–1972.

20. Казак О.Г. Русофил из Подкарпатской Руси в чехословацких эмигрантских институтах: политический портрет Павла Цибере (1940–1944) // Тетради по консерватизму. 2020. № 2. С. 378–385. https://doi.org/10.24030/24092517-2020-0-2-378-385.

21. Кирилина Л.А. Словенцы и революция 1848–1849 гг. М.: Институт славяноведения РАН, 2000. 161 с.

22. Ковалев М.В. Российское интеллектуальное присутствие в Венгрии в зеркале документальной памяти // Глобалистика-2020: глобальные проблемы и будущее человечества. Электронный сборник тезисов участников VI Международного научного конгресса. М.: МГУ, 2020. С. 401–403.

23. Колонтари А. Несостоявшаяся белая ось. К вопросу о возможности сотрудничества русской эмиграции с Венгрией // Российская белая эмиграция в Венгрии (1920–1940-е годы) / отв. ред. А. С. Стыкалин, Е. М. Варга. М.: б.и., 2012. С. 34–82.

24. Конференция «Венгрия как фактор государственных, этнических и культурных взаимодействий в Новое и новейшее время». Москва, 2–3 ноября 2020 г. // Институт славяноведения РАН [сайт]. URL: https://inslav.ru/sites/default/files/ces-4_2020_programma_na_sayt_21.10.pdf (дата обращения: 14.12.2021).

25. Краткая история Венгрии. С древнейших времен до наших дней / под ред. Т.М. Исламова. М.: Наука, 1991. 608 с.

26. Новосельцева Л.К. «Кто в молодости не был либералом»: к политической биографии Джордже Стратимировича // Славянский альманах. 2018. № 3–4. С. 60–69. https://doi.org/10.31168/2073-5731.2018.3-4.1.06.

27. Пахомова Л.Ю. Балканский лакмус. Австро-венгерская политика в Боснии и Герцеговине и российская дипломатия (1878–1908). М.: Индрик, 2021. 288 с. https://doi.org/10.31168/91674-610-5.

28. Петрова М.А. Екатерина II и Иосиф II: формирование российско-австрийского союза. 1780–1790. М.: Наука, 2011. 420 с.

29. Пилипенко Г.П. Языковая и этнокультурная ситуация воеводинских венгров: Взгляд «из-нутри» и «извне». М.; СПб.: Нестор-История, 2017. 336 с.

30. Плотникова А.А., Ващенко Д.Ю. Этнолингвистическая экспедиция в градищанскохорватские села Западной Венгрии (окрестности Сомбатхея) // Славяноведение. 2019. № 6. С. 88–98.

31. Полонский Д.Г. О рукописях собрания Радослава Груича в Музее Сербской православной церкви в Белграде // Slověne. 2020. Vol. 9. No. 1. C. 488–512. https://doi.org/10.31168/23056754.2020.9.1.18.

32. Попов Г.А. Взаимоотношение Венгерского отдела при Петроградском губкоме РКП(б) с венгерскими военнопленными в 1920–1921 гг. // Центральноевропейские исследования. 2020. Вып. 3 (12). С. 32–52. https://doi.org/10.31168/2619-0877.2020.3.2.

33. Пушкаш А.И. Внешняя политика Венгрии: Апрель 1927 г. – февраль 1934 г. М.: Институт славяноведения и балканистики РАН, 1995. 317 с.

34. Пушкаш А.И. Внешняя политика Венгрии: Февраль 1934 – январь 1937 г. М.: Институт славяноведения и балканистики РАН, 1996. 301 с.

35. Пушкаш А.И. Внешняя политика Венгрии: Февраль 1937 – сентябрь 1939 г. М.: Институт славяноведения РАН, 2003. 460 с.

36. Пушкаш А.И. Цивилизация и варварство: Закарпатье 1918–1945. М.: Европа, 2006. 564 с.

37. Романенко С.А. Центробежные и центростремительные тенденции в политических программах национальных движений южных славян Австро-Венгрии 1914–1918 годов // Новая и новейшая история. 2020. № 2. С. 41–57. https://doi.org/10.31857/S013038640008649-1.

38. Российская белая эмиграция в Венгрии (1920–1940-е годы) / отв. ред. А.С. Стыкалин, Е.М. Варга. М., б. и., 2012. 220 с.

39. Российская империя и монархия Габсбургов в наполеоновских войнах: Взгляд из Венгрии / редколл.: О.В. Хаванова (отв. ред. с российской стороны), А. Шереш (отв. ред. с венгерской стороны), Л.К. Кокунина (отв. секретарь). СПб.: Нестор-История, 2014. 256 с.

40. Советско-венгерские экономические отношения, 1948–1973 / ред.: А.Н. Артизов, Д. Фёльдеш. М.: Международный фонд «Демократия» (Фонд Александра Н. Яковлева), 2012. 571 с. (Россия. XX век. Документы).

41. Станков Н Н. «Секретный» протокол Реннера – Бенеша 1920 года в контексте международных отношений в Центральной Европе // Славянский альманах. 2017. № 3–4. С. 118–133.

42. Стыкалин А.С. Венгерский кризис 1956 года в исторической ретроспективе. М.: Университет Дмитрия Пожарского, 2016. 720 с.

43. Стыкалин А.С. Дьердь Лукач – мыслитель и политик. М.: Издатель Степаненко, 2001. 348 с.

44. Стыкалин А.С. Прерванная революция: Венгерский кризис 1956 года и политика Москвы. М.: Новый хронограф, 2003. 320 с.

45. Стыкалин А.С. Судьба одного университета в контексте изменения границ в Средней Европе (Коложвар – Клуж – Сегед) // Славянский альманах. 2021. № 3–4. С. 353–385. https://doi.org/10.31168/2073-5731.2021.3-4.5.01.

46. Стыкалин А.С. Распад Австро-Венгерской монархии и исторические судьбы Трансильвании // Новая и новейшая история. 2020. № 2. С. 58–72. https://doi.org/10.31857/S013038640008650-3.

47. Стыкалин А.С. Венгерское национальное меньшинство в Трансильвании как фактор отношений Венгрии и Румынии в 1950-е – 1980-е годы. Наследие прошлого и реальные проблемы эпохи социализма // Национальные меньшинства в странах Центральной и Юго-Восточной Европы: исторический опыт и современное положение. М.: Институт славяноведения РАН, 2014. С. 231–256.

48. Хаванова О.В. Заслуги отцов и таланты сыновей: венгерские дворяне в учебных заведениях монархии Габсбургов. 1746–1784. СПб.: Алетейя, 2006. 439 с. (Studia Hungarica).

49. Хаванова О.В. Нация, отечество, патриотизм в венгерской политической культуре: движение 1790 года. М.: Институт славяноведения РАН, 2000. 192 с.

50. Чешков М.М. Австрийская армия второй половины XVIII в. в оценке А. В. Суворова // Молодежный вестник Санкт-петербургского государственного института культуры. 2020. № 2 (14). С. 134–139.

51. Шушарин В.П. Крестьянская война 1514 года в Венгрии. М.: Институт славяноведения и балканистики РАН, 1994. 256 с.

52. Шушарин В.П. Ранний этап этнической истории венгров. Проблемы этнического самосознания. М.: РОССПЭН, 1997. 512 с.

53. Юрасов М.К. Венгрия и русские княжества в XII в. СПб.: Петроглиф: Центр гуманитарных инициатив, 2019. 496 с.

54. Якименко О.А. Полиглоссия в современной венгерской литературе: разнообразие авторских стратегий // Центральноевропейские исследования. 2019. Вып. 2 (11) / гл. ред. О.В. Хаванова. М.: Институт славяноведения РАН; СПб.: Нестор-История, 2020. С. 285–307. https://doi.org/10.31168/2619-0877.2019.2.13.

55. Piahanau A. The Hungarian Royal Gendarmerie and Political Violence in «Happy Peaceful Times» (1881–1914) // Crime, Histoire et Sociétés. 2021. Vol. 25. Nо. 1. P. 85–110. https://doi.org/10.4000/chs.2903.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести