Везде
From the History of Scholarly Relations Between the Department of Etymology and Onomastics of the V.V. Vinogradov Institute of Russian language and the Institute of Slavic Studies
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
From the History of Scholarly Relations Between the Department of Etymology and Onomastics of the V.V. Vinogradov Institute of Russian language and the Institute of Slavic Studies
Annotation
PII
S0869544X0022034-0-1
DOI
10.31857/S0869544X0022034-0
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Lyubov’ V. Kurkina 
Occupation: Chief researcher
Affiliation: Vinogradov Institute of the Russian Language, Russian Academy of Sciences
Address: , Moscow, 119019, Russia
Edition
Number 5
Pages
118-131
Abstract

The studies conducted at the Institute of Slavic Studies, have enriched the science with new material, they have broadened the methodology of etymological analysis and have opened a new space of lingua-ethnic relations on the ancient European map. The new theory of Baltic-Slavic relations with the idea of flexibility of Proto-Slavic and Baltic area facilitated the understanding of the Proto-Slavic language as a developing system with flexible dialectal relations. The work on the program of Carpathian Dialectological Atlas and the All-Carpathian Dialectological Atlas showed the necessity of a more compound interpretation of the language facts in the framework of the interference of Slavic and non-Slavic languages of the Carpathian-Balkan area. Investigation of the Polessian lexis allowed to make the criteria of selection of the lexical relations while working on the reconstruction of the ancient dialectal complexes more precise.  

Keywords
Proto-Slavic language, methodology of etymological studies.
Received
16.09.2022
Date of publication
16.10.2022
Number of purchasers
6
Views
61
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf
1 В Институте русского языка им. В.В. Виноградова с 1961 г. ведется работа над «Этимологическим словарем славянских языков. Праславянский лексический фонд» (= ЭССЯ) [23]. Этимологическая лексикография – большая, самостоятельная область науки со своими задачами и своей логикой развития, вместе с тем она является частью общего научного процесса, опирается на достижения науки в целом и отражает достижимый уровень знаний о языке. Работа над словарем протекала и протекает в русле идей, разрабатываемых разными направлениями в мировой науке. Одним из значимых научных центров, где формировались новые идеи, где зарождались новые направления, определявшие состояние нашей науки в целом, был Институт славяноведения. Наши связи с двумя отделами Института славяноведения – Отделом структурной типологии славянских языков (В.Н. Топоров, Вяч. Вс. Иванов) и Отделом славянского языкознания (С.Б. Бернштейн) имели глубоко научную основу. В Институте славяноведения работали выдающиеся ученые, их исследования, научные идеи наполняли новым содержанием науку о праславянском языке. По проблемам, активно разрабатываемым в Институте, можно проследить, как совершенствовалась методика этимологического анализа, расширялось и углублялось понимание задач, решаемых этимологией.
2 Основатель Отдела этимологии и ономастики и автор концепции ЭССЯ О.Н. Трубачев сформировался как ученый и приобрел международную известность в годы работы в Институте славяноведения. Здесь он прошел аспирантуру (1953–1956 гг.) под руководством С.Б. Бернштейна и подготовил диссертацию на тему «История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя». Диссертация, опубликованная в 1959 г. [14], стала событием в научной жизни. Далее выходит из печати серия его работ, посвященных этимологическому анализу некоторых тематических групп славянской лексики: «Происхождение названий домашних животных в славянских языках» (1960 г.), «Из истории названий каш в славянских языках» (1960 г.). В 1961 г. была опубликована подготовленная совместно с В.Н. Топоровым монография «Гидронимия Верхнего Поднепровья», в 1966 г. издана докторская диссертация О.Н. Трубачева «Ремесленная терминология в славянских языках», в которой этимологический анализ славянской лексики стал основой для восстановления истории развития ремесел. Параллельно выходят из печати этимологические статьи, О.Н. Трубачев выступает на конференциях, участвует в обсуждении разных изданий. По словам Топорова, своими исследованиями Трубачев «переформатировал то, что называлось отечественной этимологией, непрофессиональной, случайной, от случая к случаю», поставил этимологию на строго научную основу [13. С. 9–10].
3 На рубеже 1950–1960-х годов Трубачев, опираясь на огромный опыт практической работы и достижения сравнительно-исторического изучения славянских языков, подходит к идее создания нового «Этимологического словаря славянских языков». Исполнение этого замысла было возможно лишь при поддержке акад. В.В. Виноградова, который в те годы возглавлял Институт русского языка и был академиком-секретарем Отделения языка и литературы. Н.И. Толстой ознакомил Виноградова с замыслом Трубачева, был получен положительный ответ, и это решение стало судьбоносным не только в научной жизни Трубачева [19. С. 619–620]. Формирование Отдела и вся последующая работа над ЭССЯ, особенно на начальном этапе, протекали при дружеской поддержке Института славяноведения. В течение пяти–шести лет по мере поступления ставок постепенно сложилась этимологическая группа, которая в дальнейшем стала Сектором, а позднее Отделом этимологии и ономастики. При формировании группы Трубачев пользовался рекомендациями Н.И. Толстого. В группу первым пришел Л.А. Гиндин, классик по образованию, в 1970-е годы он перешел в Институт славяноведения, затем коллектив пополнили В.А. Меркулова, Ж.Ж. Варбот, И.П. Петлева, Т.В. Горячева, Л.В. Куркина. В таком небольшом составе мы работали все время, и даже первое десятилетие после ухода Трубачева из жизни. Изменения были небольшие: в конце 1960-х годов Велемир Михайлович, ученик П. Ивича, помог нам с сербскими материалами, а в конце 1980-х – начале 1990-х с болгарскими материалами работала О. Младенова. Были и другие изменения в составе коллектива, но они существенно не отразились на работе Отдела.
4 Наши научные и дружеские связи с Институтом славяноведения восходят еще ко времени учебы на филфаке МГУ. Мы все учились примерно в одно время, но в разные годы, когда на факультете С.Б. Бернштейн читал курс «Сравнительной грамматики славянских языков» и много занятий вел Вяч. Вс. Иванов. Лекции, семинары этих ученых, общение с ними определили наши научные интересы и последующий выбор предмета исследования.
5 Идея нового ЭССЯ и возможности реализации этой идеи подготовлены всем ходом развития науки. Следует особо отметить, что на 1950-е годы в нашей стране приходится возрождение сравнительно-исторического языкознания после длительного запрета в советское время. Возвращение интереса к этому направлению совпало с кардинальными изменениями в понимании механизма развития индоевропейских языков. В работах младограмматиков описание грамматического строя индоевропейских языков было приближено к грамматическому строю древних языков – греческого и древнеиндийского. Индоевропейские языки представлялись в виде разросшейся кроны большого дерева. Новые возможности открылись перед сравнительно-историческим изучением индоевропейских языков, в том числе и славянских, благодаря крупным открытиям, связанным с дешифровкой ранее неизвестных древних индоевропейских языков. В первое десятилетие XX в. произошло открытие клинописного и иероглифического хеттского языка в Малой Азии и тохарского языка в Китайском Туркестане. Эти языки были расшифрованы, установлена их индоевропейская принадлежность, далее появились тексты, грамматики. Знакомство с новыми языками показало, что они по своему устройству не похожи на известные индоевропейские языки. Так, в хеттском языке (самая древняя надпись царя Аннитаса датируется XVIII в. до н.э., основная часть текстов относится к XIV–XIII вв. до н.э.) есть две серии глагольных форм на -mi и -ㅍi, в системе существительных – противопоставление активных и пассивных имен, наличествует класс глаголов с формантами s-/sk-, ставшими показателями сигматического аориста в других языках. Предположение Ф. Соссюра об особых фонемах в индоевропейском праязыке – «сонантических коэффициентах», которые, исчезнув, вызывали удлинение соседних гласных, получило подтверждение в хеттском языке, сонант был отождествлен со знаком ㅍ (ср. слав. *měra < *mēra ~ хетт. meㅍur). Из архаичных особенностей еще можно отметить сохранение древнего типа именных основ с чередованием основы на -r в им.-вин. п. с n-основой в косвенных падежах: ср. хетт. ㄔatar – ㄔetenaš ‘вода’ (~ др.-инд. udrá ‘водное животное’, греч.  ‘гидра, змей многоглавый’) в соответствии с рус. выдра ‘водяное животное’ ~ вода (подробнее см. [4]).
6 Открытие древних и.-е. языков с иным грамматическим строем привело к радикальному пересмотру взглядов на историю отдельных и.-е. диалектов, в том числе балтийских и славянских языков. Формируются новые представления, в основе которых лежит идея изначальной диалектной множественности и.-е. праязыка, признание автономного, независимого развития языковых групп при сохранении общей основы. Происходит смена научной парадигмы. На эти годы приходится развитие нового направления в языкознании – структурализма. Основополагающий для этого направления принцип системного подхода к языку, ставший методологической основой сравнительно-исторических исследований, помог преодолеть атомарность при рассмотрении языковых явлений.
7 В возрождении сравнительно-исторического языкознания и утверждении новых идей большая роль принадлежала Вяч. Вс. Иванову. Он вошел в науку как индоевропеист, в возрасте 25 лет защитил кандидатскую диссертацию «Индоевропейские корни в клинописном хеттском языке», которая была посвящена словообразованию в хеттском языке. Это была блестящая защита, университет подавал ходатайство в ВАК о присвоении ему степени доктора, однако оно не было поддержано. К исследованию и.-е. проблематики Вяч. Вс. Иванов обращался в разные годы на протяжении всей научной жизни. Назову лишь некоторые из работ этого направления: докторская диссертация «Отражение в балтийском и славянском двух серий индоевропейских глагольных форм» (1978 г.), «Проблема языков centum и satəm» (ВЯ 1958, № 4), «Тохарские языки» (М., 1959), «Санскрит» (М., 1960), «Хеттский язык» (М., 1963), «Общеиндоевропейская, праславянская и анатолийская языковые системы» (М., 1965), «История славянских и балканских названий металлов» (М., 1983), многочисленные статьи по славянской и индоевропейской этимологии и т.д. Венчает этот ряд исследований капитальный двухтомный труд, подготовленный совместно с Т.В. Гамкрелидзе, – «Индоевропейский язык и индоевропейцы» (Тбилиси, 1984).
8 После защиты диссертации Вяч. Вс. Иванов включился в преподавание на факультете. Впервые после большого перерыва он читал курс «Сравнительная грамматика индоевропейских языков». Постоянными слушателями были студенты факультета разных курсов и разных отделений, аспиранты не только факультета, преподаватели и сотрудники разных вузов и институтов. По существу, продолжением этого курса были занятия по хеттскому, тохарскому языкам, по санскриту. Постоянными участниками занятий были И.А. Мельчук, А. Долгопольский, А. Жолковский, Р.А. Агеева, М.И. Лекомцева и многие другие, в разные годы семинары и занятия посещали Е.В. Падучева, Т.М. Николаева, А.А. Зализняк и др. Иванов вел семинар со студентами, в круг тем, обсуждаемых на семинаре, входили: методология младограмматических исследований, критерии, на основании которых базируются выводы о прародине славян, работа Е. Бенвениста, посвященная семантическим проблемам реконструкции, теории происхождения языка и др. При нем активизировалась работа научного студенческого общества, на факультете с докладами на актуальные темы выступали ведущие ученые, отечественные и зарубежные, и т.д. Заметным событием стал прочитанный акад. Вл. Георгиевым цикл лекций по индоевропеистике, в дальнейшем по материалам лекций была опубликована книга «Исследования по сравнительно-историческому языкознанию» (М., 1958). Вяч. Вс. Иванов щедро делился знаниями, всегда стремился приобщить студентов к тем проблемам, которые его интересовали, знакомил студентов с новой литературой, новыми идеями и, что особенно важно, за время очень недолгой работы на факультете он вводил своих слушателей в мир большой науки.
9 На конец 1950-х – начало 1960-х годов приходится подъем сравнительно-исторического языкознания, на протяжении многих лет это направление занимало ведущее положение в нашей науке. Выходит много работ, в которых на разном материале исследуются и обсуждаются идеи Э. Бенвениста о двух типах основ в индоевропейском языке («Индоевропейское именное словообразование». М., 1955), проблема гуттуральных, отражение ларингальных в и.-е. языках и многие другие проблемы. В 1961 г. выходит книга С.Б. Бернштейна «Очерк сравнительной грамматики славянских языков».
10 В 1958 г. в Москве прошел IV Международный съезд славистов. На съезде прозвучали идеи, которые определили последующее развитие славистики. В работе съезда приняли участие ведущие ученые из разных стран, среди участников съезда было немало наших бывших соотечественников. Все заседания проходили в новом здании Университета, и при отсутствии пропускной системы все заседания были доступны для посещения даже студентам. Тогда особое внимание привлекло одно заседание, на котором Вяч. Вс. Иванов и В.Н. Топоров выступили с докладом «К постановке вопроса о древних отношениях балтийских и славянских языков». С использованием приемов внутренней реконструкции путем последовательного снятия верхних языковых слоев авторы пришли к восстановлению состояния, общего для балтов и славян, на уровне, более позднем, чем индоевропейский, обе реконструируемые системы совпадают в своих существенных чертах. Это была первая заявка на новую теорию балто-славянских языковых отношений. Участвовавшие в этом заседании Т. Лер-Сплавинский, А. Мазон, М. Фасмер поддержали доклад молодых ученых, но при этом обратили внимание на необходимость комплексного подхода к данной проблеме, а именно учета данных гидронимии, археологии и т.п.
11 В заседаниях съезда участвовал М. Фасмер, известный своими фундаментальными исследованиями по славистике, автор только что увидевшего свет «Этимологического словаря русского языка». Словарь вышел в виде трехтомника тиражом в 2 тыс. экземпляров (1950–1958 гг.), быстро разошелся и стал библиографической редкостью. На съезде произошло личное знакомство Вяч. Вс. Иванова, В.Н. Топорова и О.Н. Трубачева с М. Фасмером, тогда же была достигнута договоренность об издании словаря в переводе на русский язык. Перевод этимологического словаря – это признание высоких научных достоинств и большая редкость в науке. По совету Н.И. Толстого перевод словаря взял на себя Трубачев. На перевод потребовалось два года, в 1961 г. работа была закончена, и рукопись в 160 а.л. была передана издательству. Публикация длилась девять лет (1964–1973 гг.), бессменным редактором словаря была М.А. Оборина. Словарь вышел в 4-х томах с дополнениями Трубачева, вынесенными в квадратные скобки [21]. За первым изданием последовали второе (1986–1987 гг.) и третье издание (1996 г.) с новыми дополнениями, вынесенными в конец IV тома [18].
12 Словарь Фасмера пробудил интерес к этимологии во всем славянском мире, дал импульс развитию этого направления в нашей науке. При поддержке акад. В.В. Виноградова на филфаке МГУ создается Лаборатория Этимологического словаря русского языка. Руководителями этой группы в разное время были П.С. Кузнецов, В.К. Журавлев, Н.М. Елкина, Н.М. Шанский, в последние годы А.Ф. Журавлев. Сотрудники нашего Отдела какое-то время участвовали в работе этой группы, несколько лет до перехода в Институт славяноведения работала в ней Л.Г. Невская.
13 Начинают издаваться сборники под названием «Этимологические исследования по русскому языку» [22]. Среди авторов сборников В.И. Абаев, В.Н. Топоров, Вяч. Вс. Иванов. В.В. Виноградов, О.Н.Трубачев и др.
14 На волне подъема сравнительно-исторического языкознания наметилось обращение к лексике как одному из источников знаний о дописьменной истории славян. Это стало возможным благодаря развернувшейся работе по созданию национальных этимологических словарей, исследованиям по программе ОЛА и атласов национальных языков, активизировавшейся работе по созданию диалектных словарей. В практику научных исследований вводится большой лексический материал. На рубеже 1950–1960-х годов пришло понимание, что данные фонетики и морфологии дают слишком общее представление о структуре праславянского языка и его развитии.
15 Подъем сравнительно-исторического языкознания, интерес к лексике, новая методология исследований – все эти обстоятельства способствовали появлению на рубеже 1950–1960-х годов замысла нового «Этимологического словаря славянских языков», ориентированного на решение принципиально новых задач – реконструкцию и этимологизацию древнейшего лексического фонда славянских языков. До середины XX в. основным источником сведений по славянской этимологии были словари Ф. Миклошича (F. Miklosich. Etymologisches Wörterbuch der slavischen Sprachen. Wien, 1886) и Е. Бернекера (E. Berneker. Slavisches etymologisches Wörterbuch. Heidelberg, 1908–1913). Эти словари, построенные по корневому принципу, заложили фундамент славянской этимологии. Формировавшиеся в 1960-е годы новые теоретические подходы к изучению языка, исследования всех языковых уровней – морфонологии, словообразования, семантики способствовали переходу от корневой этимологии к поискам соответствий на уровне цельнооформленных лексем с исторически тождественными характеристиками в плане морфонологии и словообразования.
16 Новые идеи конца 1950-х годов легли в основу разработанной Трубачевым концепции праславянского языка, основные положения которой были представлены в докладе на V Международном съезде славистов 1963 г. Основные положения новой концепции сводятся к следующему: 1) изначальная диалектная дробность исходной системы, 2) автономность праславянских лексических фондов славянских языков и диалектов, 3) возможность сохранения праславянских лексических диалектизмов в одном языке или части диалектов одного языка, 4) возможность этимологических соответствий и даже полных этимологических тождеств в родственных и.-е. языках для узколокальных диалектных явлений на общеславянском фоне [15. С. 160–168]. Одновременно в Кракове под руководством проф. Ф. Славского начинается работа по составлению «Праславянского словаря» [25]. Первые выпуски словарей вышли из печати одновременно в 1974 г. Это, видимо, первый в истории науки случай, когда два коллектива, работающие в разных странах, независимо друг от друга с некоторыми различиями в методике и ориентацией на разный материал при решении общей задачи приходят к сходным результатам [16].
17 Идеи нового подхода к этимологическому анализу получили развитие и обоснование в докладах на проводившихся в то время конференциях, в сборниках и т.д. В Институте русского языка под руководством О.Н. Трубачева в 1967 г. прошел Международный симпозиум «Проблемы славянских этимологических исследований в связи с общей проблематикой современной этимологии». Это был представительный симпозиум, в работе которого приняли участие ведущие этимологи славянских и неславянских стран – Ф. Безлай (Любляна), Ф. Славский (Краков), Х. Шустер-Шевц (Лейпциг), Г. Барци (Будапешт), О. Семереньи (Фрейбург), Г. Хубшмид (Берн), Г. Якобсон (Гетеборг), из наших соотечественников – Вяч. Вс. Иванов, В.Н. Топоров, Н.И. Толстой, В.В. Мартынов, А.Е. Супрун и др.
18 С 1963 г. выходит сборник «Этимология», посвященный актуальным вопросам славянской и индоевропейской этимологии. В редколлегию сборника входил В.Н. Топоров. В сборнике публиковались статьи Вяч. Вс. Иванова, В.Н. Топорова, Г.К. Венедиктова, В.М. Иллич-Свитыча, Н.И. Толстого, Р.М. Цейтлин и др. С 2015 г. сборник стал выходить в серии «Труды Института русского языка им. В.В. Виноградова».
19 Наше сотрудничество с Институтом славяноведения проходило в разной форме: некоторые сотрудники нашего Отдела принимали участие в конференциях, проводимых Институтом славяноведения, участвовали в сборниках, посвященных балто-славянской проблематике, рецензировали труды Института. Рецензентами ЭССЯ были В.Н. Топоров (вып. 1–27), А.Ф. Журавлев (вып. 28–29), С.М. Толстая (вып. 30–42).
20 В настоящее время опубликовано 42 выпуска ЭССЯ, в эти выпуски вошла лексика в объеме *a – *perzъ. Поначалу предполагалось, что количество словарных статей составит приблизительно 7000, а общий объем словаря не превысит 200 а.л. По мере углубления в материал словарь разрастался, в настоящее время в опубликованных выпусках более 20 тыс. словарных статей. Материалы ЭССЯ продвигали, усложняли и расширяли наше представление о праславянском языке, полученные результаты включались в научный процесс и порождали новые вопросы, стимулировали новые исследования.
21 ЭССЯ дает богатый материал для исследования широкого круга проблем. В материалах Словаря имплицитно присутствует информация о словообразовательных, морфонологических отношениях в системе праславянского языка, пространственных характеристиках идиомов, недоступных при восстановлении с опорой на данные фонетики или морфологии, и т.д. Однако важно иметь в виду, что выявляемые в ходе последующего анализа явления с однородными характеристиками лишь обозначают какие-то процессы, направления внутренних и внешних связей праславянского языка, но сами по себе они не объясняют, почему и когда на каком-то этапе развития складываются те или иные отношения в славянском языковом пространстве. Интерпретация предполагает соотнесение полученных результатов с формирующимися в науке представлениями о развитии праславянского языка и его месте на древней европейской карте. В продвижении к более углубленному пониманию языковых процессов существенны исследования, проводившиеся в Институте славяноведения. Они обогатили науку материалом и, что не менее важно, расширили методологию этимологического анализа. Кратко обозначу исследования, которые вывели изучение праславянского языка на новые рубежи.
22 1. Одно из основных направлений Института славяноведения связано с исследованием проблемы балто-славянских отношений. В Институте проходят конференции, посвященные проблемам балтийского и славянского языкового, этнического и культурного взаимодействия от древнейшей эпохи и далее – ко времени функционирования отдельных языков и диалектов в исторических областях балто-славянского языкового и этнического пограничья. Важными событиями в научной жизни стали конференции 1978, 1983, 1990 гг., в которых принимали участие лингвисты, историки, фольклористы из России, Белоруссии, Литвы, Латвии. На протяжении многих лет Отдел типологии издает ежегодник «Балто-славянские исследования» [2], посвященный сравнительно-историческому, типологическому, этнокультурному исследованию балтийских и славянских языков на материале языка, фольклора, духовной и материальной культуры.
23 В работах Вяч. Вс. Иванова и В.Н. Топорова, в докладах на конференциях получает развитие и обоснование заявленная на IV съезде славистов новая теория балто-славянских языковых отношений. До того были известны два основных подхода к пониманию этой проблемы: 1) отрицательный взгляд на существование балто-славянского единства (А. Мейе): славянские и балтийские языки не вынесли из и.-е. праязыка тенденций единого развития; 2) славянские и балтийские языки, не происходя от одного и.-е. диалекта, позднее сблизились (Т. Лер-Сплавинский), появление новых балто-славянских изоглосс С.Б. Бернштейн объясняет образованием «языкового союза». Новая теория балто-славянских отношений Вяч. Вс. Иванова и В.Н. Топорова состоит в следующем: славянские и балтийские диалекты входили в и.-е. эпоху в единую диалектную область, разрыв которой связан с выделением из нее праславянских диалектов. Как пишет Топоров, «многие индоевропейские реконструкции […] реально присутствуют в балтийских языках, хотя и представлены обычно в более позднем варианте морфонологического кода», «что наиболее естественным образом должно трактоваться как указание на существование некогда единого в языковом отношении ареала» [11. С. 4–5]. В.Н. Топоров характеризует балтийские языки и балтийский ареал как своего рода «заповедник» древней и.-е. речи, балтийские языки в большей степени, чем другие и.-е. языки, сохраняют древнее и.-е. наследие.
24 По-новому решается вопрос о «балтийском» пространстве. В работах Топорова прослеживается присутствие балтийской гидронимии на территории, лежащей к югу, востоку и северо-востоку от Прибалтики и охватывающей практически всю Белоруссию, северные районы Украины, значительную часть запада и центра России, даже Подмосковье (ср. статьи с говорящими названиями «О балтийском элементе в Подмосковье», «Голядский фон ранней Москвы», «О балтийских следах в гидронимии Поочья» [12]). По наблюдениям Топорова, балтийский элемент не заходит к югу от Карпат, но многочисленны точные соответствия между ономастическими данными балтийских и древних балканских языков.
25 Новые аспекты проблемы балто-славянских отношений открыла идея В.М. Иллич-Свитыча, прозвучавшая в кратком выступлении на IV съезде славистов. При рассмотрении славянской лексики на и.-е. фоне оказалось, что отдельные славянские диалекты поддерживали более тесные связи с балтийскими языками, чем остальные славянские диалекты. Иллич-Свитыч приводит примеры (ср. болг. трап ‘яма’ ~ лит. tárpas ‘промежуток, щель’, болг. драскам ‘царапаю’ ~ лит. draskýti ‘царапать’ и т.п.), свидетельствующие об особой связи с балтийскими языками предков восточной группы современных южных славян – диалектов, лежащих в основе болгарского и македонского языков. Трубачев продолжил это направление исследований и на новом материале показал участие в этих изоглоссах отдельных сербохорватских, а также словенских лексем: ср. лит. góžti ‘разрастаться; неуклюже шагать’ ~ болг. газя, с.-хорв. г〃зити ‘переходить, наступать ногами’; лит. kíetas ~ болг. чúтав, с.-хорв. ч㄃т ‘целый, невредимый’; лит. stãbaras ‘сухой сук’ ~ болг. стóбор ‘решетка, забор’, с.-хорв. стȍбôр, словен. steber ‘столб’ и т.д. [15. С. 190–191]. Несколько позднее проблема внутриславянских и особенно словенских лексических связей с балтийскими языками становится одной из основных в трудах акад. Ф. Безлая [24. S. 123–132].
26 Эти исследования кардинально изменили подход к пониманию развития структуры праславянского языка. Идея подвижности праславянского и балтийского ареала с вытекающей отсюда возможностью расширения или сокращения ареала и сопутствующей этому процессу перестройкой диалектных связей в условиях проницаемости границ [17. С. 12] стала определяющей в подходе к реконструкции диалектного ландшафта праславянской эпохи. Преодолеваются представления о праславянском языке как статичном монолитном образовании1, принимается во внимание воздействие многих факторов, в том числе культурно-исторических, этнокультурных, природно-хозяйственных, на формирование диалектной структуры праславянского языка на разных этапах его развития.
1. Ср. у А. Мейе: «славянские языки представляют собой продолжение почти единого наречия» [7. С. 1].
27 Эти исследования заставляют по-новому подойти к ретроспективной оценке современных диалектных отношений на славянской карте. Из идей, лежащих в основе нового понимания пространственных отношений на древней карте, следует важный вывод – некорректно подходить к характеристике древней структуры праславянского языка с позиции современной географии, прямо переносить на плоскость праславянского языка современные культурно-языковые комплексы, ставить знак тождества между современными диалектными образованиями и диалектной структурой праславянского языка. Современные диалектологические исследования, атласы направлены на восстановление пространственных характеристик языковых явлений на глубоком синхронном срезе. Картина распределения диалектных связей, представляемая атласами, статична, она исключает динамику языковых процессов. Лексические отношения, распределение связей рассматриваются в одной плоскости без учета фактора времени. Реконструкция диалектной структуры праславянского языка, основанная на широком охвате материала, включая современные и исторические словари, материалы атласов, предполагает продвижения во времени. Реконструкция – категория хронологическая.
28 2. В 1960 г. выходит статья В.М. Иллич-Свитыча «Лексический комментарий к карпатской миграции славян (географический ландшафт)» [5], которая положила начало работе по созданию «Карпатского диалектологического атласа». Славяне, жители равнин, переселившись на Балканский п-ов (VI–VIII вв.), оказались в новых условиях жизни, и это обстоятельство, как полагал Иллич-Свитыч, должно было вызвать значительные семантические изменения, которые наиболее вероятны в терминологии горного ландшафта (слав. *polnъ, *polnina, *dělъ, *sヒteska). Отнесение лексического процесса к периоду карпатской миграции славян требует установления характера отношения двух зон, связанных между собой общими лексическими явлениями, – южнославянской и севернославянской карпатской. Появились исследования на эту тему, словари, отражающие лексику диалектов бойковских, гуцульских, лемковских и др.
29 Если на начальном этапе внимание исследователей было направлено на выявление в словарном составе славянских языков схождений карпатоукраинских говоров с южнославянскими языками в целом, то со временем наметился дифференцированный подход, поиски особых связей карпатоукраинских говоров с отдельными южнославянскими языками. Предметом изучения стали специфические сербско-западноукраинские изолексы, явления, объединяющие бойковские говоры с ю.-слав. языками, особым вниманием пользовалась проблема связей карп.-укр. говоров с диалектами болгарского языка и т.д. Открылось многообразие изоглоссных связей, объединяющих южнославянские языки, в том числе словенский язык, с диалектами восточнославянского ареала (см. обзор [8]).
30 Лингвистический контекст изучения карпатской проблематики расширяется в «Общекарпатском диалектологическом атласе» (ОКДА). В ОКДА карпатоукраинские диалекты включаются в более широкий контекст исследований, рассматриваются как часть общей территории, объединяющей славянские (словацкие, польские, моравский и силезский диалекты) и неславянские языки (румынский, венгерский). Формирование межъязыковой общности карпато-балканского ареала происходило под воздействием разных факторов: 1) воздействие субстрата; 2) карпатская миграция славян, которая стала крупнейшим этническим и языковым сдвигом, нарушившим диалектное членение территории, ранее занимаемой славянами; 3) языковая интерференция. В исследованиях С.Б. Бернштейна, Г.П. Клепиковой [6], в докладах, обсуждаемых на симпозиуме (1973 г.), конференции (1990 г.), эта проблема видоизменялась, наполнялась новым содержанием, получала более широкую направленность и способствовала углубленному осмыслению теоретических вопросов языкового контактирования и интерференции в карпато-балканской зоне. Исследования этого особого диалектного континуума подвели к необходимости разграничения разновременных слоев лексики в составе карпатоукраинских соответствий с моравско-силезскими диалектами чешского, словацким и с территориально близкими румынским и венгерским языками. Близкие образования могут отражать: 1) ассимилированный древний слой лексики, который пришел из тех времен, когда на этой территории не было славян, а были только даки, геты и кельты; 2) генетически унаследованные явления; 3) лексические совпадения, которые явились результатом интерференции. Это означает, что соответствия, приводимые в словарной статье ЭССЯ из карпато-балканского региона, могут иметь разную природу. В качестве примера можно привести слав. *(v)atra с протезой v- (~ рус. ватрушка), известное в карпатоукраинских, болгаро-македонских говорах, частично в западнославянских языках в значении ‘огонь’. Это тот случай, когда не вызывают сомнения общие и.-е. истоки образований, но остается неясным, что стоит за близкими образованиями – генетическое родство или заимствование из балканских языков. Трубачев склонен рассматривать *(v)atra как древний элемент славянской лексики с соответствиями в авест. ātar- ‘огонь’, др.-инд. átharvā ‘жрец-огнепоклонник’, однако среди балканистов распространено мнение о заимствовании в славянские языки из албанского votrё, vatrё ‘костер’ прямо или через посредство румынского vaträ, также допускается возможность древнего фракийского заимствования [23. Т. 1. С. 92–93].
31 Данные исследования обогатили науку материалом, хорошо проработанным с позиции отдельных языков, а также расширили методику исследований соответствий, приводимых из регионов, где протекали процессы взаимодействия славянских и неславянских языков на древнем уровне.
32 3. Полесские экспедиции, инициированные Н.И. Толстым, ввели в сферу исследований большой ареал с архаичной лексикой. Полесская проблематика в широком плане обсуждалась на конференциях, проводимых Институтом славяноведения. Значителен вклад белорусских ученых в исследование лексики Полесья. С выходом в свет материалов экспедиций потоком хлынул новый, свежий, очень интересный материал, архаичный, неисследованный. Сборники «Лексика Полесья», «Полесье», многочисленные исследования, посвященные изучению отдельных тематических групп словаря (медицинская терминология, названия растений и др.), диалектные словари [20; 3; 1 и др.] стали предметом тщательного изучения [10]. В вводной статье Н.И. Толстого к сборнику «Полесье» изоглоссные связи полесской лексики с южнославянскими языками обозначены как одно из основных направлений. Появилось много работ, в том числе диссертаций, в которых исследовались связи полесской лексики со всеми южными славянскими языками и с отдельными славянскими языками. Эти работы подвели к выводу, важному в методологическом отношении, – далеко не все соответствия между отдельными славянскими языками могут быть показателями древних диалектных комплексов, силу диагностирующего показателя имеют лишь специфические, эксклюзивные связи отдельных диалектов на общеславянском фоне.
33 4. Семантика многослойна, подвижна, изменчива и не поддается формализации. Мотивация семантических изменений имеет разную природу, истоки изменений в процессах разного времени: этимологически тождественные слова могут сохранять преемственную связь с семантикой исходной и.-е. основы, истоки изначальной семантики и направленность ее изменений нередко кроются в древних мифологических представлениях, о чем писал Топоров, необходимо учитывать вхождение слова в определенную лексико-семантическую группу, принадлежность к определенной материальной культуре и т.п. Эти и другие факторы определяют семантику слова. Работы этнолингвистического направления, обращенные к изучению слова в контексте мифологии, ритуалов, религиозных представлений древних славян, расширили пространство семантических исследований. При этимологизации соответствующей лексики существенна информация, предоставляемая в cловаре «Славянские древности» [9], в монографиях и статьях сотрудников Института.
34 Работа над ЭССЯ протекала и протекает в форме диалога и взаимодействия с идеями, результатами исследований Института славяноведения. Новые идеи и новые концепции помогли преодолеть одномерные представления о праславянском языке как монолитном образовании, продвинули и расширили общий контекст исследований диалектной структуры праславянского языка. Достижения в области изучения проблемы контактирования и интерференции получили воплощение во все более усложняющейся интерпретации лексических схождений в ЭССЯ.

References

1. Arkushin G. Slovnik zakhidnopolis’kikh govirok. Lutsk, Vezha Publ., 2000, vol. 1–2. (In Ukrain.)

2. Balto-slavianskije issledovaniia. Moscow, St Petersburg, Nauka, Nestor-Istoriia Publ., 1981–, vol. 1–. (In Russ.)

3. Bezlaj F. Eseji o slovenskem jeziku. Ljubljana, Mladinska knjiga Publ., 1967, 184 p. (In Sloven.)

4. Dyialektny slounik Brestchyny. Minsk, Navuka i tekhnika Publ., 1989, 292 p. (In Beloruss.)

5. Etimologicheskii slovar’ slavianskikh iazykov: praslavianskii leksicheskii fond. Moscow, Nauka Publ., 1974–, vol. 1–. (In Russ.)

6. Etimologicheskije issledovaniia po russkomu iazyku. Moscow, Nauka Publ., 1960–1981, vol. 1–9. (In Russ.)

7. Fasmer M. Etimologicheskii slovar’ russkogo iazyka. Moscow, Progress , 19 Publ.64–1973, vol. 1–4. (In Russ.)

8. Illich-Svitych V.M. Leksicheskii kommentarii k karpatskoi migratsii slavian (geograficheskii landshaft). Izvestiia AN SSSR. Otdelenije literatury i iazyka, 1960, no. 19(3), pp. 222–232. (In Russ.)

9. Ivanov Viach. Vs. O znachenii khettskogo iazyka dlia sravnitel’no-istoricheskogo issledovaniia slavianskikh iazykov. Voprosy slavianskogo iazykoznaniia, 1957, no. 2, pp. 3–28. (In Russ.)

10. Klepikova G.P. K zaversheniiu projekta «Obshchekarpatskii dialektologicheskii atlas». Obshcheslavianskii lingvisticheskii atlas. Materialy i issledovaniia. 2003–2005. Moscow, Russ. Language Institute of RAS Publ., 2006, pp. 52–79. (In Russ.)

11. Meillet A. Obshcheslavianskii iazyk. Moscow, Publ. House of Foreign Literature, 1951, 491 p. (In Russ.)

12. Nimchuk V.V. Karpato-ukrainsko-iuzhnoslavianskije paralleli i tozhdestva (istoriia i perspektivy problemy). Obshcheslavianskii lingvisticheskii atlas. Materialy i issledovaniia. 1984. Moscow, Nauka Publ., 1988, pp. 294–312. (In Russ.)

13. Slavianskije drevnosti: etnolingvisticheskii slovar’. Moscow, Mezhdunarodnyje otnosheniia Publ., 1995–2012, vol. 1–5. (In Russ.)

14. Słownik prasłowiański. Wrocław, Zakład Narodowy im. Ossolińskich Publ., 1974–2001, vol. 1–8. (In Pol.)

15. Tolstaia S.M. Etnolingvisticheskoje izuchenije Poles’ia. 1995–2016 gg. (Obzor). Slověne, 2017, no. 2, pp. 686–706. (In Russ.)

16. Toporov V.N. Vstupitel’nyje zamechaniia (Kategorii vremeni i prostranstva i baltiiskoje iazykoznanije). Etnolingvisticheskije balto-slavianskije kontakty v nastoiashchem i proshlom: predvaritel’nyje materialy konf. (11–15 dekabria 1978 g.). Moscow, Nauka Publ., 1978, pp. 3–9. (In Russ.)

17. Toporov V.N. O baltiiskikh sledakh v gidronimii Pooch’ia. Balto-slavianskije etnoiazykovyje otnosheniia v istoricheskom i areal’nom plane: tez. dokl. II balto-slav. konf. Moscow, Nauka Publ., 1983, pp. 49–50. (In Russ.)

18. Toporov V.N. Slovo o Trubacheve. Trubachev O.N. Trudy po etimologii. Slovo. Istoriia. Kul’tura. Moscow, Iazyki slavianskoi kul’tury Publ., 2004, vol. 1, pp. 9–10. (In Russ.)

19. Trubachev O.N. Istoriia slavianskikh terminov rodstva i nekotorykh drevneishikh terminov obshchestvennogo stroia. Moscow, AS USSR Publ., 1959, 212 p. (In Russ.)

20. Trubachev O.N. O sostave praslavianskogo slovaria (Problemy i zadachi). Slavianskoje iazykoznanije. V Mezhdunarodnyi s”jezd slavistov. Doklady sovetskoi delegatsii. Moscow, AS USSR Publ., 1963, pp. 159–196. (In Russ.)

21. Trubachev O.N. Etimologicheskii slovar’ slavianskikh iazykov i Praslavianskii slovar’ (opyt parallel’nogo chteniia). Etimologiia. 1976. Moscow, Nauka Publ., 1978, pp. 3–17. (In Russ.)

22. Trubachev O.N. Iazykoznanije i etnogenez slavian. Drevnije slaviane po dannym etimologii i onomastiki. Voprosy iazykoznaniia, 1982, no. 4, pp. 10–26. (In Russ.)

23. Trubachev O.N. Iz raboty nad russkim Fasmerom: k voprosam teorii i praktiki. Trubachev O.N. Trudy po etimologii. Slovo. Istoriia. Kul’tura. Moscow, Iazyki slavianskoi kul’tury Publ., 2004, vol. 1, pp. 379–391. (In Russ.)

24. Trubachev O.N. Moi vospominaniia o Nikite Il’jiche Tolstom. Trubachev O.N. Trudy po etimologii. Slovo. Istoriia. Kul’tura. Moscow, Iazyki slavianskoi kul’tury Publ., 2004, vol. 2, pp. 613–627. (In Russ.)

25. Turauski slounik. Minsk, Navuka i tekhnika Publ., 1982, vol. 1–5. (In Beloruss.)

Comments

No posts found

Write a review
Translate