Примеры персонификации у славян деревьев достаточно редки, в связи с этим в статье в этнолингвистическом ключе подробно рассматриваются как части единого комплекса чешские и моравские обряды установки «майских» деревьев и «поезд королей» (honiti krála, králova hra и под.), а именно те элементы, которые реализуют идею о «переселении» древесной души в обрядового персонажа («короля»). Привлекается сравнительный материал германских и финно-угорских традиций.
Простое на первый взгляд и однозначно трактуемое слово море оказывается не столь однозначным при ближейшем рассмотрении. Лингвистические и этнолингвистические, в том числе фольклорные, данные славянских традиций дают возможность трактовать слово море в славянских языках и диалектах как воду вообще, в том числе, как название обширных водных пространств, независимо от солености, проточности, величины и др. свойств воды. Такая же семантика свойственная многим, если не всем, индоевропейским словам, а также ряду неиндоевропейских.
В статье на большом фактическом материале разных славянских традиций, относящемся к различным фрагментам традиционной культуры, описываются семантика и функции узла, который в народной культуре оценивается амбивалентно и используется как для положительного воздействия на людей, их отношения и природу, так и для отрицательного.
В статье подробно рассматривается одна балто-славянская мифологическая парал лель: лит. Rugiy boba - серб. Баба Руга /Баба Рога, для чего привлекается лексический и этнографический материал славянских, балтийских и германских традиций. Обосновывается гипотеза об этимологии сербского мифонима, атрибутивная часть которого возводится к балто-славяно-германскому слову со значением ‘рожь’ (лит. rwgÿj, лтш. rudzi, прус, rugis, прел. *гъ/ъ, рус. диал. руга с производными, укр.-кар- пат. рогбтый, нем. Roggen, норв. rug и др.).