Везде
Храм Св. Саввы в Белграде: репликация константинопольской Софии в эпоху мировых катаклизмов
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Храм Св. Саввы в Белграде: репликация константинопольской Софии в эпоху мировых катаклизмов
Аннотация
Код статьи
S0869544X0016682-3-1
DOI
10.31857/S0869544X0016682-3
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Белов Михаил Валерьевич 
ORCID: 0000-0002-4395-028
Должность: заведующий кафедрой Новой и новейшей истории
Аффилиация: Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского
Адрес: Нижний Новгород, Россия
Выпуск
Номер 5
Страницы
67-78
Аннотация
Славяноведение, Храм Св. Саввы в Белграде: репликация константинопольской Софии в эпоху мировых катаклизмов
Ключевые слова
Сербия, историческая политика, неовизантизм, святосаввье
Источник финансирования
Работа выполнена при финансовой поддержке РФФИ. Проект № 19-09-00163
Классификатор
Получено
10.09.2021
Дата публикации
11.12.2021
Всего подписок
6
Всего просмотров
119
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf
1 Храм св. Саввы (ок. 1169–1236) на Врачаре в Белграде был задуман в конце XIX в. как памятник главному сербскому святому, чьи мощи – этот объективированный символ национальной церкви – были уничтожены турками тремя столетиями ранее, предположительно, на том самом месте. Символика акции увековечивания памяти о св. Савве очевидным образом вписывается в мифологические структуры, повествующие о смерти и воскресении, утрате и чудесном обретении, жертве и последующем торжестве. При этом соединение в одном сюжете мотивов, столь значимых для интеграции человеческих сообществ (мертвое тело или могила основоположника – правителя, святого, наставника, кощунственное святотатство врагов данной общности, пепельное рассеивание, компенсированное сооружением каменной твердыни) делает его необыкновенно важным, задавая стержень монументального повествования о святости многовековой борьбы за национальную свободу1. При сохранении основных констант в этом рассказе обращают на себя внимание значимые лакуны в процессе вызревания и реализации замысла строительства, что вело к неминуемой трансформации облика и мемориального значения памятника в новом историческом контексте.
1. В целом о становлении и развитии культа св. Саввы и его соотнесенности с «политическими функциями мертвого тела» в национальной интеграции см. [9. Р. 47–53].
2 Первые предложения увековечить память о св. Савве, создав в его честь монумент, возникли сразу по завершении Великого восточного кризиса в 1878 г., в результате которого Сербия была признана независимым государством. По инициативе профессора белградской духовной семинарии Николы Ружичича (впоследствии нишского епископа Никанора) была предпринята попытка учредить соответствующий комитет и организовать сбор средств на сооружение памятника, которая тогда не осуществилась2. Дальнейшие внутриполитические события и сербо-болгарская война 1885 г. на некоторое время сместили проект на периферию общественного внимания.
2. Ружичић Н. Свети Сава у 1879. години: у корист подизања видљивог споменика Светом Сави, првом архиепископу српском. Београд, 1879.
3 Идея памятника главному сербскому святому вновь возродилась с приближением трехсотлетия со дня варварского уничтожения его мощей на фоне споров вокруг датировки (1594 или 1595 г.) этого события [5]. В конце концов церковные власти в Белграде решили отметить юбилей в 1895 г., в связи с чем был образован временный комитет из числа именитых горожан во главе с белградским митрополитом Михаилом. Комитет занялся организацией строительства скромной церкви св. Саввы, окончание которого было приурочено к запланированным торжествам (освящена 27 апреля 1895 г.). Затем комитет был преобразован в Общество по возведению храма св. Саввы, причем его деятельность санкционировалась особым решением Министерства просвещения и церковных дел. Замысел состоял в возведении величественного храма на Врачаре. Главный комитет Общества занимался планомерным сбором средств и приобретением у частных владельцев участка под строительство. Неоднозначность ситуации состояла в том, что район Белграда, где предполагалось установить величественный национальный храм, назывался Энглезовац (Английский), поскольку его обустройством ранее занимался шотландский предприниматель и филантроп Ф. Маккензи. Общество вынуждено было выкупать землю у его наследников [6. С. 160–162]. В 1900 г. решением Скупщины и указом короля Александра Обреновича проект был объявлен общенародной стройкой.
4 По первоначальному замыслу проект был призван символизировать свершившееся обретение независимости и превращение Сербского Княжества в Королевство, а также его внешнеполитические притязания на роль духовного ориентира для сербов, все еще находившихся за пределами «своих» государственных границ, и лидера в постосманской группе держав, принадлежавших к «византийскому содружеству наций» (Д.Д. Оболенский). Грандиозность замысла главного национального храма3 подверглась многократным ревизиям в условиях смены династий и режимов, государственной интеграции и дезинтеграции, а также военных действий начала, середины и конца XX в.
3.  В качестве ближайшего аналога подобного замысла можно назвать строительство мемориального храма св. Александра Невского в Софии. Задуманный сразу после русско-турецкой войны 1877–1878 гг. для увековечивания памяти о боевом братстве России и Болгарии и акте ее освобождения, этот проект был заморожен ввиду разрыва отношений между Болгарским княжеством и Россией, а в 1905 г. возобновлен и реализован в 1912 г., к началу Балканских войн, которые поколебали ориентацию внешней политики Болгарии на Россию и державы Антанты. Со вступлением Болгарии в Первую мировую войну на стороне Центральных держав храм был переименован в честь святых Кирилла и Мефодия, а после войны вернул первоначальное имя. Площадь «Софийской громады» составляет 3170 м2, и организаторы первого конкурса проектов храма св. Саввы сознательно отказались от идеи превзойти эти размеры.
5 В 1905 г., вскоре после кровавой смены династии в результате военного переворота мая 1903 г. и вслед за празднованием 100-летней годовщины начала Первого сербского восстания 1804–1813 гг., потомок вождя которого Петр Карагеоргиевич занял теперь престол, было решено провести конкурс на проект храма. В условиях конкурса были обозначены монументальные размеры (площадь – 2000–2500 м2), требование придерживаться «сербско-византийского стиля», предусматривались автономная система обогрева и отдельная колокольня. После объявления конкурса в 1906 г. пять проектов были направлены в комиссию, специально созданную при Санкт-Петербургской Императорской академии художеств; однако все они были отвергнуты ввиду существенных архитектурных изъянов. Собственно проекты, выдвинутые тогда на конкурс, неизвестны, но любопытно, что один из них (С. Димитриевича) был условно назван «Айя-София», хотя и не точно воспроизводил предполагаемый образец. Он получил третье место, что давало право на получение вознаграждения [3. С. 200–201].
6 Из пламени Первой мировой родилось новое Королевство сербов, хорватов и словенцев (КСХС, с 1929 г. – Югославия). И уже в 1919 г. Общество по сооружению храма было воссоздано (с 1920 по 1930 г. под эгидой патриарха Димитрия). На юбилейном заседании Общества в феврале 1925 г. было высказано предложение сделать Врачар местом сосредоточения высших органов сербского православия (неким «православным Ватиканом») и построить вокруг храма св. Саввы комплекс зданий: патриархию, православное отделение Министерства религий, духовную семинарию и главный церковный суд4.
4. Эта идея с некоторыми модификациями дожила до середины 1930-х годов [8. С. 405, 408].
7 Новый конкурс был объявлен и проведен в 1926–1927 гг. Он предполагал возведение храмового здания в «осовремененном сербско-византийском стиле», способного разместить 6000 прихожан на площади 3000 м2. На конкурс было представлено 22 проекта, и в нем, помимо югославских архитекторов, приняли участие выходцы из России, бежавшие оттуда после революции и Гражданской войны и получившие гражданство КСХС (что являлось непременным условием участия в конкурсе). Первое и третье место так и не были присуждены, а второе получил проект архитектора Богдана Несторовича (1901–1975).
8 Главным образцом для большинства участников проекта стала константинопольская св. София с крестово-купольной планировкой и аналогичными размерами. Эта же модель предопределила преобладание мозаики во внутреннем убранстве, что не было характерно для церковных зданий сербского средневековья (выстроенная в межвоенный период церковь св. Георгия в Опленце – усыпальница правящей династии – продемонстрировала ее возможности, но подверглась критике югославских архитекторов).
9 Второй по значимости моделью решения архитектурного пространства для участников конкурса стал Успенский храм в Грачанице (возведен в первой половине XIV в.). Именно этот вариант был реализован в первоначальном проекте Несторовича, отмеченного премией.
10 Представление о Грачанице как вершинном образце «сербско-византийского стиля» складывалось в конце XIX в. в процессе формирования канонов национальной архитектуры и конструирования регионального варианта неовизантийского стиля под знаком романтического историзма [4; 12]. Альтернативная трактовка значения Грачаницы подразумевает лишь недолгий возврат к поздневизантийской традиции в зодчестве периода правления короля Стефана Уроша II Милутина (1282–1321) [9. Р. 56–57]. Существует и еще одна интерпретация, согласно которой даже во времена Милутина византийские образцы в архитектуре не получили распространения на всей территории его королевства, а бытовали лишь в южных областях, так что даже в Грачанице можно обнаружить неканоничные элементы. Это позволило некоторым исследователям предположить, что ее могли строить невизантийские мастера [14. Р. 441–442]. Такая гипотеза соответствует пониманию средневековой сербской архитектуры как впитавшей в себя множество влияний и Востока, и Запада.
11 Представленные на конкурс проекты стали в 1927–1932 гг. предметом горячего обсуждения в среде югославских архитекторов [3. С. 202–215]5. А решающую роль в выборе в качестве образцовой модели константинопольского храма св. Софии сыграл новый патриарх Варнава (1930–1937)6, оказавшийся на престоле в разгар архитектурной полемики и вскоре после отмены Видовданской конституции (1929), обозначившей политический поворот к авторитаризму. Патриарх Варнава надеялся, что спроектированный в таком облике собор станет сосредоточением всего сербского православия – «таким храмом, который, как мы думаем, Савва Неманич заслужил. Мы хотим, чтобы он отображал в мраморе, резьбе, украшениях, мозаиках и фресках всю нашу историю, жизнь и события»7.
5. Выборку публикаций см.: Пешић Б. Спомен-храм Светог Саве на Врачару у Београду 1895–1988. Београд, 1988. С. 42–57.

6.   Варнава проводил масштабную работу по возведению новых церковных зданий по всей стране; только в одном Белграде за время его патриаршества было выстроено 12 соборов [9. Р. 60].

7. Пешић Б. С. 40.
12 Это мнение укрепило позицию тех, кто отстаивал идею «реинкарнации» константинопольской св. Софии в центре Белграда. Находясь во главе Общества по возведению храма, Варнава поручил двум архитекторам – тому же Несторовичу и Александру Дероко (1894–1988) (проект которого не получил награды, но был выкуплен по итогам конкурса)  подготовить новые версии. Их приближенные к искомому идеалу архитектурные решения были представлены в печати в самом начале 1932 г., что вызвало очередную волну критики.
13 В феврале того же года Ассоциация югославских инженеров и архитекторов обратилась к властям с призывом объявить новый конкурс проектов, и король Александр сначала наложил вето на решение о строительстве, однако вскоре снял его под давлением патриарха. Комитет Общества санкционировал создание коллективного проекта, объединив концепцию Несторовича с концепцией Дероко как лучшего знатока средневекового искусства, который в собственном конкурсном проекте изначально ориентировался на св. Софию. Крестово-купольная модель окончательно заменила модель большого нефа с пятью куполами, которая содержалась в проекте Несторовича, подражавшего Грачанице. К работе над коллективным проектом был также привлечен инженер Воислав Заджина. Их общей заслугой стало то, что храм св. Саввы стал походить на константинопольскую св. Софию, а его площадь, в соответствии с обновленным замыслом, была увеличена.
14 Анализируя профессиональную архитектурную полемику конца 1920-х – начала 1930-х годов, специалисты различают в ней четыре ключевые позиции: тех, кто отстаивал ориентацию на константинопольскую св. Софию, сторонников более современного решения, приверженцев национального стиля и противников храма в качестве памятника св. Савве [8. С. 405]. Архитекторы-модернисты критиковали проект Несторовича–Дероко за архаичность, поскольку новые материалы и инженерные решения позволяли реализовать более современные формы здания, и призывали православную церковь последовать примеру католической, которая в подобных случаях объявляет международный конкурс. Патриарх Варнава упорствовал в убеждении, что «душу сербского народа» могут воплотить лишь местные архитекторы. Противники самой идеи строительства собора в честь св. Саввы указывали на неуместность возведения сугубо сербской святыни в центре Белграда, ставшего в новых исторических условиях столицей мультиэтничного и поликонфессионального государства. В качестве альтернативы они предлагали создать югославянский пантеон, который, по их мнению, более адекватно отразил бы новую культурно-политическую реальность. Некоторые надеялись на устранение традиционно-религиозного замысла увековечивания памяти о св. Савве, предлагая заменить храм комплексом образовательных учреждений и сделав акцент на просветительской миссии сербского исторического деятеля.
15 Однако выбор константинопольской св. Софии в качестве образца проекта главного белградского храма не был волюнтаристским решением патриарха Варнавы, его окружения и короля Александра. В таком решении проявились тенденции, доминировавшие в тогдашней культурной (и исторической), а также церковной политике.
16 Авторы большинства проектов, представленных на конкурс 1926 г., в том или ином виде ориентировались на облик константинопольского храма св. Софии, признававшегося вневременным образцом архитектурной организации пространства. При этом позиции архитекторов-модернистов в их профессиональном поле до начала 1930-х годов еще не были достаточно сильны. Приверженность неовизантийской стилистике в кругу сербских архитекторов можно было бы счесть особенностью отсталой культурной периферии, но, как отмечает А.Дж. Кадиевич, участники авангардистской группы «Зенит» в своем стремлении «балканизировать Европу» также призывали использовать и переосмыслить канонические пропорции св. Софии в конструктивистском ключе [4. С. 223–224]8.
8. На противоположном полюсе художественного пространства сформировался круг приверженцев традиционализма в искусстве – группа «Зограф» (1927–1941), ставшая главным рупором неовизантизма.
17 В целом акцентирование интереса к Средневековью и византийскому наследию являлось способом упрочения и расширения исторических ориентиров недавно появившегося государства. Стремление «удревнить» и «облагородить» его родословную проявилось еще в период существования независимой Сербии  – в конце XIX – начале XX в. Соотнесение с могучей имперской традицией, с одной стороны, нивелировало громадный разрыв в государственной истории народа (периода османского владычества), с другой – обосновывало планы территориальной экспансии в целях достижения его целостности (как этнического единства). Кроме того, через посредство византийского наследия сербы приобщались к авторитетной классической традиции, т.е. в идеологической трактовке исторического прошлого приобретали недостающий и столь ценный (в глазах Европы) культурный капитал. Показательно, что подведение итогов конкурса проектов храма св. Саввы практически совпало по времени с проведением II Конгресса византинистов в Белграде в апреле 1927 г. [1].
18 С образованием КСХС идея translatio imperii получила дополнительные основания, но одновременно сделалась потенциально опасной [13]. Этническое, культурное и религиозное разнообразие регионов и жителей нового государства, в котором сербы утратили абсолютное численное превосходство, более соответствовало плюралистическому имперскому ландшафту, и именно эта ситуация провоцировала со стороны несербских элит обвинения в притеснениях и в притязаниях на сербское доминирование.
19 «Безбожная» революция в России и окончательный крах Османской империи стали новыми стимулами для тех, кто мечтал о превращении Белграда в «четвертый Рим». Такие убеждения получили дополнительную подпитку от российских интеллектуалов и священнослужителей, осевших в 1920 г., после разгрома основных сил антибольшевистского движения, на пространствах КСХС. Они принесли с собой характерный для русского (нео)славянофильства, имперского национализма и консерватизма набор идеологических посылов и теперь стремились их трансформировать, «приспособив» к местной среде и потребностям: соборность, «славянская душа» и соответствующий ей уклад духовности, наследование имперской миссии через единственно истинную веру. Апроприация подобных идеологем привела к возникновению новой модификации культа св. Саввы, претендовавшей на выход за рамки узкоцерковного почитания и предлагавшейся в качестве историософской и общественно-политической доктрины, — «святосаввья» (серб.: светосавље) [9. Р. 58–61; 10; 11; 14]9.
9. О влиянии русского духовенства на сербских клириков см. [7].
20 Если в период сербской автономии и независимости (начиная со времени первого правления Милоша Обреновича в 1820–1830-е годы) укреплялась связь государства с православной церковью, то в условиях КСХС последняя оказалась в новой ситуации формального дистанцирования от светской власти, межконфессиональной конкуренции и необходимости консолидации единоверцев, ранее находившихся в разных административных и церковных юрисдикциях. Поэтому обновление и укрепление культа св. Саввы в новом, исторически авторитетном имперском антураже представлялось церковным властям крайне важным.
21 Так или иначе, реализация замысла была отложена до 1935 г. В тот период Югославия все еще переживала трудности послекризисной депрессии и межнациональные конфликты, авторитарный режим ослабел после убийства короля Александра в 1934 г., а международная обстановка накалялась, и Европа двигалась к новой мировой войне.
22 В 1939 г., когда вроде бы наметилась частичная и хрупкая внутриполитическая стабилизация, 10 мая (27 апреля) – в день, который принято считать датой сожжения мощей святого, было проведено торжество освящения фундамента храма. Им руководил патриарх Гавриил V (1938–1950); он собрал и выстроил в колонну священство и верующих со всей страны (35 тыс. чел., а с учетом уличных зрителей – около 40 тыс.). В манифестации приняли участие королевские наместники, премьер-министр страны Д. Цветкович, несколько министров, председатель общины Белграда В. Илич, военачальники, депутаты скупщины и сената, чиновники, профессора, руководство национальных, культурных, церковных и просветительских обществ, а также иностранные дипломаты10.
10. Освеħење темеља велелепног храма Св. Саве // Гласник. Службени лист српске православне патриjаршиjе. 1939. Бр. 10–11. С. 245–257.
23 С приходом к власти коммунистов в 1945 г. замысел храма был заброшен по идеологическим мотивам, собственность Общества национализировали, а само здание использовалось для хозяйственных нужд. Но к замыслу вернулись после смерти Тито на фоне слабеющей власти центра, обострившейся косовской проблемы и национализации партийных элит. Воскрешению идеи способствовало также сплочение традиционалистов и последователей «святосаввья» внутри православной иерархии, действовавших под эгидой архимандрита Юстина Поповича [14. Р. 434]. К тому времени было отклонено 88 прошений неутомимого патриарха Германа, занявшего престол еще в 1958 г., и органов церковного правления [2]. Но осенью 1984 г. разрешение республиканских и городских властей на строительство храма все же было получено. В конце апреля 1985 г. остатки довоенного строительства были повторно освящены, и на литургию в мае собралось более 90 тыс. человек (из них 12 тыс. находились в стенах храма).
24 Новым архитектором проекта был избран профессор Бранко Пешич, который вместе с бюро «Ситудио» должен был адаптировать старый замысел к новым технологиям строительства и новым материалам. Общая вместимость храма по обновленному проекту расширилась до 15 тыс. человек, так что он становился величайшим храмом православного мира. Предусматривалось строительство нижнего храма, реликвария, который должен был вместить все значимые для сербов предметы поклонения, а также кинотеатра, концертно-лекционного зала, библиотеки и т.д. (от части подобных планов впоследствии пришлось отказаться). Б. Пешич с гордостью заявлял: «константинопольская церковь [св. Софии] знаменует собой начало византийской архитектуры, мы же заканчиваем ее спустя четырнадцать веков» (цит. по [9. Р. 69]).
25 Строительство возобновилось в 1985 г., и к моменту распада Союза коммунистов Югославии и последовавшего за ним конца Югославской Федерации были возведены стены высотой 40 м и купол храма весом 4000 т. Его увенчал двенадцатиметровый четырехтонный неканонический золотой крест со вписанными в него четырьмя буквами «с»  – народный девиз в фольклорной интерпретации геральдических кресал сербского герба: «Само слога Србина спасава» («Сербов спасет только единство»). Вся процедура заняла 40 дней и завершилась 26 июня 1989 г. Организаторы торжественных мероприятий и наблюдатели оценивали возрождение храма как знак расставания с коммунистическим атеизмом, возврат сербского народа на святосаввскую духовную тропу и искупление принесенных ранее жертв [9. Р. 65–71; 15]. Однако вскоре страна была ввергнута в пучину националистического безумия.
26 Новая полоса депрессии, гиперинфляции, войн и международных санкций остановила строительные работы, здание заросло бурьяном и сделалось прибежищем наркоманов. Строительство возобновилось в 2000-е годы – уже в третий раз. 3 сентября 2001 г. для финансирования строительства был образован консорциум из числа наиболее прибыльных государственных и частных предприятий и банков. На этот раз инициатива исходила от тогдашнего премьер-министра – надежды сербской демократии – Зорана Джинджича, вскоре убитого. Благословление дал патриарх Павел (1990–2009), а патроном выступил прибывший в страну после падения режима С. Милошевича кронпринц Александр II Карагеоргиевич, что символизировало возвращение Сербии в «золотую эпоху» монархического парламентаризма. В следующем году, в знак преемственности традиции, консорциум был преобразован в Общество по воздвижению храма св. Саввы на Врачаре.
27 Казалось, реализация старого замысла вписалась в новый контекст неокапитализма и глобализации, компенсируя изоляцию Сербии от мирового сообщества времен правления Милошевича. Мраморные плиты для облицовки фасада храма прибыли из Греции, причем были оплачены греческими жертвователями. Колокола, поступившие из австрийского Инсбрука, вызвали нарекания православных ортодоксов, поскольку мастерская «Гроссмайер», где они отливались, выполняла и заказы католиков. Критики осудили механический полуденный бой колоколов с исполнением мелодии гимна св. Савве в четыре октавы, усмотрев в нем образчик православного китча [9. Р. 72].
28 К двухсотлетию начала Первого сербского восстания в 2004 г., когда завершились фасадные работы и была установлена звонница, храм открыли для ограниченного доступа. Тогда же к сбору средств на завершение работ по внутреннему убранству подключилась Русская Православная Церковь (РПЦ) в лице патриарха Алексия II. Во время московского визита президента Сербии Бориса Тадича, ставшего по совместительству новым руководителем Общества по воздвижению храма, и сербского патриарха Павла в Москву в ноябре 2004 г. в храме Христа Спасителя состоялась благотворительная акция «С Сербией вместе!», на которой стартовал сбор средств11.
11. Vlahović B. Srbi su Rusima narod najbliżi // Novosti. 15.11.2004. URL: >>>> (дата обращения: 15.01.2021).
29 Вслед за РПЦ участие в завершении строительства белградского храма приняли высшие должностные лица России. Если верить главному куратору работ (протонеймару) Воиславу Миловановичу12, еще в октябре 2009 г. президент России Д.А. Медведев при посещении храма св. Саввы пообещал, что российские мастера присоединятся к работам по оформлению интерьеров храма («Почему только часть, мы сделаем все»). А В.В. Путин (впервые посетивший храм в ранге главы правительства в марте 2011 г.) дал обещание выполнить и профинансировать все мозаичные работы на площади до 17 000 м2.
12. Он возглавил строительство в апреле 2000 г. Как геодезист В. Милованович был задействован в работах по строительству храма с 1985 г. К тому же в правительстве З. Джинджича он занимал пост министра религий. «Градња изражава стање свести народа». Интервју проф. др Војислава Миловановића, протонеимара храма // НИН. 12.09.2002. Перепечатано на портале: Спомен-храм Светог Саве на Врачару. URL: >>>> (дата обращения: 15.01.2021).
30 Во исполнение президентского поручения от 29 апреля 2011 г. и протокола российско-сербского соглашения от 16 марта 2012 г. об участии в оформлении внутреннего убранства храма св. Саввы в Белграде был организован конкурс работ, который завершился к осени 2014 г.13 Российским мастерам предлагалось украсить купол, подкупольное пространство, алтарную часть и большие подпружные арки.
13. Выставка конкурсных работ на проект оформления внутреннего убранства мемориального храма святого Саввы в Белграде // Российская Академия художеств. [Официальный сайт]. URL: >>>> (дата обращения: 15.01.2021).
31 Ускорению реализации этих замыслов способствовали российские нефтедоллары. По поручению В.В. Путина координатором работ стало Россотрудничество (2015), и к строительству были привлечены средства компаний, ведущих бизнес в Сербии. Таким образом мемориальный храм св. Саввы обрел новую функцию. Теперь, помимо прочего, он символизирует особые отношения между Сербией и Россией, восстанавливающей таким образом свое внешнее влияние с опорой на имперско-византийские реминисценции, тесное сближение государства и церкви (власти и бизнеса), а также планы дальнейшей энергетической экспансии.
32 Наиболее масштабным вкладом России в интерьер храма стала мозаика главного купола («Вознесение Христово» площадью около 1248 м2), над которой трудились около 70 сербских и российских мастеров под руководством народного художника РФ Николая Александровича Мухина. Ее изготовление профинансировала ПАО «Газпром нефть»; договор пожертвования был подписан в августе 2016 г., и в качестве первого взноса компания выделила 4 млн евро.
33 Для осмотра работ в январе 2019 г. храм посетил лично президент В.В. Путин, который известил о выделении дополнительно еще около 5 млн долларов на завершение работ. По сообщениям прессы, на площади перед храмом его приветствовали более ста тысяч человек, и наблюдатели посчитали этот визит подлинным триумфом российского президента14.
14. Владимира Путина дочекало више од 120.000 људи код Храма Светог Саве // Политика. 17.01.2019. URL: >>>> (дата обращения: 15.01.2021).
34 Семью метрами ниже уровня храма обустроены нижняя надгробная церковь святого великомученика князя Лазаря, а также крипта, предназначенная для (пере)захоронения сербских патриархов. Было принято решение о перенесении сюда останков патриарха Варнавы. В ноябре 2020 г. в ней упокоился патриарх Ириней.
35 Крипта была заложена еще в конце 1930-х годов, и во время Второй мировой войны использовалась как бомбоубежище и как склад горючего15. В начале 2000-х годов подземное помещение (первоначальной площадью в 250 м2), предназначенное для захоронений, было основательно расширено. Теперь оно составляет около 2000 м2, для чего пришлось вырыть около 15 000 м3 земли.
15. Стевановић Д. Ризница под земљом // Политика. 24.01.2009. URL: www.politika.rs/scc/clanak/71652/Ризница-под-земљом (дата обращения: 15.01.2021).
36 Декорирование нижнего храма началось в 2013 г., в нем участвовало семь иконописных групп. Потолочная роспись основана на евангельских сюжетах, а настенная посвящена св. Лазарю, св. Савве и другим сербским святителям16. При этом любопытно, что надписи на иконах выполнены на сербском языке (в верхнем храме – на церковнославянском). Обсуждается перенесение сюда части экспонатов Музея сербской православной церкви и ризницы патриарха, в храме уже проводятся концерты духовной музыки, книжные выставки и другие мероприятия.
16. Об особенностях росписей, выполненных на холстах, см.: Anastasov D. Intervju Jovan Atanacković: Hram naših pobeda i iskušenja // Ekspres. 29.06.2019. URL: >>>> (дата обращения: 15.01.2021).
37 Таким образом, главный центр национального православия обрел свое пространство в подземелье. Нижний храм стал памятником страданиям сербского народа, в том числе последнего времени, а изображения новомучеников, поминовение которых установилось в 2000-е годы, разместились неподалеку от алтаря. Это жертвы террора Независимого государства Хорватии времен Второй мировой войны (ясеновацкие и пребиловацкие новомученики), память о которых соотносится и с трагическими страницами истории Югославии 1990-х годов – захоронения жертв в герцеговинском селе Пребиловац были уничтожены в 1992 г. хорватскими вооруженными группами, а выстроенный для них храм взорван. Останки убитых в 1941 г. как бы повторили судьбу мощей св. Саввы.
38 Заметно, как с каждым провалом очередного проекта храма и после новых трагедий и жертв сербского народа, расширялись масштабы замысла, увеличивалась площадь церкви и все более роскошными становились планы внутреннего убранства, в то время как связанные со строительством общественные акции – все более массовыми. Мемориальный смысл храма, включавший увековечение памяти жертв недавнего времени, парадоксальным образом утрачивал ясные ориентиры, обращался на сам объект, поскольку этапы его возведения соотнесены с сопровождавшими строительство национальными трагедиями. Вопреки изначальным предостережениям об опасности гигантизма и излишней роскоши, которые могут скрывать духовное ничтожество (в чем православные священники привычно обвиняли католическую церковь), итогом всех усилий стали именно громадные размеры и дорогое убранство храма. Поэтому к гордости за самую величественную православную церковь, воздвигнутую наконец в центре Белграда, примешиваются сомнения в уместности таких вложений на фоне неблагополучной социально-экономической ситуации.
39 После долгой истории отсрочек и заморозок в строительстве неожиданно роскошное, сияющее золотом и яркими красками убранство храма св. Саввы в Белграде, кажется, уже становится памятником утраченным иллюзиям, а также привлекательным объектом для местных и иностранных туристов, достоинства которого широко рекламируются в прессе. В то же время – и столь же неожиданно – храм становится символической заменой константинопольской св. Софии, которая летом 2020 г. по инициативе турецкого лидера Реджепа Тайипа Эрдогана была вновь превращена в мечеть.

Библиография

1. Игњатовић А. Испред византијског пурпура: визуелизација нације на Другом византолошком конгресу у Београду 1927. године // Зборник Матице српске за ликовну уметност. 2018. Бр. 46. С. 127–140.

2. Јанковић М.Д. Патријарх српски Герман, у животу и борби за Спомен-храм. Београд; Крагуjевац: Калениħ, 2001. 747 с.

3. Јовановић М. Српско црквено градитељство и сликарство новијег доба. Београд; Крагујевац: Калениħ, 1982. 253 с.

4. Кадијевић А.Ђ. Света Софија у Цариграду као узор српских архитеката новијег доба // Зограф. 2019. Бр. 43. С. 215–230.

5. Миловановић М., Имширагић А. Спаљивање Светог Саве Српског (прилог методологији историјског датовања) // Митолошки зборник. Рача, 2019. Бр. 42. С. 59–90.

6. Палаирет М. Човек коjи jе изградио Енглезовац – Франсис Макензи у Београду (1876–1895) // Историjски часопис. 1992. Београд, 1994. Бр. XXXIX. С. 137–164.

7. Пилиповиħ Р. Узроци и разлози преврата у Русији 1917. у српској црквеној публицистици 20-их година 20. века // Србија и руска револуција 1917. Нове теме и изазови. Тематски зборник радова. Београд: Čigoja štampa, 2017. С. 165–180.

8. Церанић M. Неовизантијски елементи у архитектури храма Св. Саве на Врачару // Ниш и Византиjа. Ниш, 2005. Бр. 3. С. 397–412.

9. Aleksov B. Nationalism in Construction: The Memorial Church of St. Sava on Vračar Hill in Belgrade // Balkanologie. 2003. Vol. VII. № 2. P. 47–72.

10. Buchenau K. Pravoslavlje und Svetosavlje: Nationales und Universales in der serbischen Orthodoxie // Nationalisierung der Religion und Säkularisierung der Nation im östlichen Europa / Hrsg. M. von Schulze Wessel. Stuttgart: Franz Steiner Verlag, 2006. P. 203–232.

11. Falina M. Svetosavlje. A Case Study in the Nationalization of Religion // Swiss Journal of Religious and Cultural History. 2007. Vol. 101. P. 505–527.

12. Ignjatović A. U srpsko-vizantijskom kaleidoskopu. Arhitektura, nacionalizam i imperijalna imaginacija, 1878–1941. Beograd: Orion art i Univerzitet u Beogradu - Arhitektonski fakultet, 2016. 845 s.

13. Ignjatović A. Translatio Imperii Revisited in the Balkans: Interpretation of Serbian Past and Imperial Imagination, 1878–1941 // Renovatio, Inventio, Absentia Imperii: From the Roman Empire to Contemporary Imperialism / Eds. W. Bracke et al.. Brussels; Rome, 2018. P. 191–215.

14. Pantelić B. The last Byzantines: perceptions of identity, culture, and heritage in Serbia // Nationalities Papers. 2016. Vol. 44. № 3. P. 430–455.

15. Vesić I., Peno V. Stepping out of the «enclave»: public activities of the Serbian Orthodox Church and the quest to regain social authority in the 1980s // Istrażivanja. 2020. Vol. 31. P. 254–278.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести