Великое множество раз в своей истории славянские народы сталкивались в ожесточенной политической и военной конфронтации, и неоднократно в их распри оказывалась вовлечена Россия, иногда в качестве заинтересованного наблюдателя или посредника-арбитра, а иногда – и непосредственного участника вооруженной борьбы. Одним из трагических и своего рода эталонным примером такого межславянского конфликта стали Балканские войны 1912–1913 гг. Вместе с последовавшими непосредственно за ними событиями Первой мировой войны на Балканах и Ближнем Востоке они в целом завершили процесс национально-освободительной борьбы народов Балканского полуострова, положили конец османскому владычеству в регионе и тем самым стали финальным актом полуторавекового Восточного вопроса в международных отношениях.

Российская империя не принимала непосредственного военного участия в Балканских войнах, однако с ними были связаны коренные интересы внешней политики и большой стратегии России в тот период, и потому русская дипломатия и разведка деятельно и мотивировано участвовали в тех событиях. А для российского общества увлеченное наблюдение и рефлексия хода, последствий и значения войн 1912–1913 гг. на Балканах стали осмыслением результата двухвековой политики России в отношении южных славян, по сути, подведением итогов всей внешнеполитической деятельности Российской империи на черноморско-балканском направлении.

Рецензируемая книга московского ученого-балканиста Н.С. Гусева ‒ важное и заслуживающее полного внимания исследование обозначенной темы. Она появилась в результате существенного углубления и развития его диссертационного исследования, защищенного в 2016 г. В интеллектуальном и методологическом отношении рассматриваемый труд является продолжением научных традиций школы выдающегося отечественного историка-сербиста А.Л. Шемякина (1960–2018), научного руководителя диссертации Н.С. Гусева, много занимавшегося проблемами взаимного восприятия России и балканских славян. Его памяти и посвящена книга.

Как это отражено и в названии монографии, в центре внимания автора в наибольшей и равной степени находятся Болгария и Сербия. Важно отметить, что Н.С. Гусеву удалось успешно избежать любого узко страноведческого уклона, с обыкновенно присущим этому дисбалансом в привлекаемых источниках и отзвуком личных симпатий и предпочтений. Избранная автором тема в значительной степени определила и характер основной источниковой базы работы. Н.С. Гусевым были проработаны обширные массивы периодической печати, корреспонденции с театра военных действий, политическая публицистика, книги о Балканских войнах, опубликованные непосредственно в их ходе или сразу по горячим следам, дневники и мемуары участников тех событий.

Автор глубоко погружен в источниковую базу и, как и следует увлеченному исследователю, прекрасно освоился в ней. Важным индикатором этого служит его хорошее «знакомство» с основными действующими лицами своего исследования – российскими журналистами, корреспондентами с театра Балканских войн, путешественниками и публицистами, учеными и политиками. В этом убеждают представленные еще в начале книги краткие, но емкие биографические справки о многих российских очевидцах Балканских войн, таких как В.И. Немирович-Данченко, А.А. Пиленко, И.П. Табурно, Н.И. Гасфельд, Е.И. Мартынов, В.Н. фон Дрейер и других. Благодаря этому и читатель получает возможность узнать о людях, от которых русское общество получало информацию о войне на Балканах, понять их личные особенности, симпатии и предпочтения, частные мотивы и, порой, скрытые влияния на их позицию и точку зрения. Безусловно, это способствует лучшему погружению в материал книги.

Не остались за пределами внимания автора и архивные материалы. Ему удалось поработать в восьми архивах трех стран – России, Болгарии и Сербии, и документы из них удачно расширяют и дополняют источниковую базу исследования. Как представляется, особое значение имеют такие данные «объективного контроля» настроений общества, как материалы политической полиции – Департамента полиции МВД, почерпнутые автором из фондов Государственного архива Российской Федерации.

Присущий академическому труду раздел с обзором историографии охватывает научную литературу по теме исследования на русском, болгарском, сербском и македонском языках, а также западные англоязычные работы о Балканских войнах. Обзор красноречиво убеждает в двух главных вещах: во-первых, при всей многочисленности отдельных публикаций по эпохе Балканских войн до сих пор никто в России не предпринял попытку написания обобщающей и фундаментальной военно-политической истории Балканских войн 1912–1913 гг., а во-вторых, и тема восприятия и реакций российского общества на эти войны до настоящего момента также не получила комплексного и разностороннего исследования.

В структурном отношении книга Н.С. Гусева состоит из четырех глав, каждая из которых, будучи органично связана с другими, имеет внутреннюю смысловую самодостаточность. Первая глава носит отчасти экспозиционный характер. Она дает насыщенную общую картину того, каким образом российское общество получало информацию о начавшейся войне на Балканах, т.е. о формировании той информационно-психологической атмосферы, в которой события Балканских войн воспринимались и переживались публикой в России. Автор убедительно показал, что стремительно назревшая война Балканского союза против Турции в целом стала неожиданностью для российского общества. И во многом поэтому всплеск его интереса к событиям на Балканах получил столь бурный, подчас экзальтированный характер.

Заинтересованность российской публики в событиях на Балканах носила активный характер и проявлялась в самых разнообразных формах. Это были различные манифестации, акции по сбору гуманитарной помощи, всевозможные «славянские обеды» и иные гастрополитические акции, отправление коллективных воззваний, телеграмм и других посланий, добровольческое движение взрослых и даже бегство из дома детей, желавших сражаться против турок. Важной чертой того времени стала высокая степень вовлеченности ученого сообщества в события политической жизни, в частности, проведение публичных лекций и диспутов, собиравших большие аудитории.

При всех неизбежных ограничениях военной цензуры на Балканах и не всегда адекватном уровне компетентности и объективности военкоров в целом российское общество достаточно подробно и качественно информировалось о фактической стороне войны Балканского союза против Турции, о динамике боевых действий и т.д. Однако эта внешняя погруженность в канву военных событий соседствовала с достаточно фрагментарными и подчас наивными представлениями российского общества об этнонациональной, демографической, социально-экономической ситуации на Балканах. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, как показывает материал книги, общее восприятие происходящего на Балканах было достаточно консервативным и даже архаичным: развязанная Балканским союзом наступательная война против Османской империи естественным образом воспринималась как продолжение освободительных войн России против Турции.

Автор книги не ставил специальной задачи сравнить атмосферу, царившую в российском обществе в период Великого восточного кризиса и начала русско-турецкой войны 1877–1878 гг. и во время Первой балканской войны 1912 г. Но материал его труда позволяет считать, что основные формы и проявления общественных настроений в целом были сходны. Не вызывает сомнения высокая степень славянского энтузиазма у представителей узкого слоя образованных групп – чиновничества, офицерства, городской интеллигенции и буржуазии. В обоих случаях бурная реакция общества, несомненно, во многом предопределялась и желанием реванша за прежнее унижение национального достоинства – поражение в Крымской войне и «дипломатическую Цусиму» в Боснийском кризисе 1908–1909 гг. При этом образованная публика была искренне убеждена, что такой же энтузиазм в поддержку балканских славян охватил и широкие массы народа Российской империи. Однако автор книги убедительно, в том числе и с опорой на материалы политической полиции, показал, что в действительности этот массовый энтузиазм оказался едва ли не иллюзией. Несомненно, симпатии славянскому делу проникали достаточно глубоко в провинциальную и крестьянскую среду, но при этом оставались предельно абстрактными, наивными и неосмысленными.

С другой стороны, Россия 1912–1913 гг. была уже страной с зачатками основных буржуазных свобод. Проведение внешней и военной политики оставалось прерогативой старого режима, однако появившиеся партии буржуазной либеральной оппозиции, помимо инструментов финансового воздействия через парламент, получили возможности достаточно свободного обсуждения в печати вопросов внешней политики и международных отношений. Так что за дискуссиями в печати по вопросам о ходе Балканских войн и о разделе османского наследства в Македонии, Албании и Фракии подчас скрывались и конкретные попытки определенных политических кругов влиять на общественные настроения в России и исподволь перехватывать внешнеполитическую повестку у императорского правительства.

Исследование Н.С. Гусева наглядно показывает, что органы государственной власти России оказались не подготовлены и зачастую просто не знали, как им реагировать на бурные проявления общественных симпатий в связи с событиями войны на Балканах. Поэтому зачастую им приходилось ограничивать эти проявления методами прямых полицейских запретов, тем более что прославянские симпатии обыкновенно имели и выраженный антиавстрийский характер. Также заслуживают внимания описываемые автором примеры того, как в мусульманских регионах империи проявлялось сочувствие населения к единоверной Османской империи. Одним словом, сложные процессы развития российского общества влияли и на усложнение общей картины восприятия им событий на Балканах.

И в композиционном, и в смысловом отношении центральное место в книге Н.С. Гусева занимает вторая глава. На мой субъективный взгляд, она является наиболее интересной и обладает наибольшим потенциалом с точки зрения провоцирования дальнейшей научной дискуссии и формулирования новых выводов. Этот раздел посвящен попыткам Сербии и Болгарии во время Балканских войн оказать активное информационно-пропагандистское воздействие на общественное мнение России с целью повлиять тем самым на политику Петербурга. И это стало совершенно новым явлением в истории отношений России с христианскими народами и государствами Балканского полуострова. На более ранних этапах Восточного вопроса, в периоды кризисов и русско-турецких войн балканские общественные и церковные круги, южнославянские диаспоры в России неоднократно обращались к руководству Российской империи с просьбами о военной, политической и материальной поддержке в рамках традиционных патрон-клиентских связей. К началу XX в. ситуация полностью переменилась. Молодые балканские государства не только сформировали собственные эффективные вооруженные силы и институты государственного управления, но и начали разрабатывать и активно применять инструменты информационно-пропагандистского воздействия на международную общественность, и более всего – на общество Российской империи.

Для достижения этой цели использовался обширный и достаточно изощренный инструментарий – точечное воздействие на конкретных людей в государственных структурах и общественных кругах, методичные кампании в российской прессе, выпуск специализированных изданий, выступления на научных площадках. Уроженцы балканских стран оказались широко представлены в журналистском, университетском, академическом сообществах России. Как показал Н.С. Гусев, определенного тактического преимущества в этом добились именно сербы, в интересах которых целенаправленно работал ряд российских журналистов и публицистов. Причем не всегда для этого им нужно было использовать соплеменников или прилагать иные усилия. Автор книги отдельно остановился на деятельности знаменитого посланника России в Сербии Н.Г. Гартвига (1857–1914). Его откровенно пристрастная и тенденциозная линия в профессиональных вопросах была прекрасно известна и в среде царского МИД, и далеко за ее пределами. Однако дипломатическое ведомство поздней Российской империи не смогло выработать никаких механизмов купирования этой несомненно вредной деятельности своего представителя в Белграде.

С другой стороны, у Болгарии был и свой «ферзь» в политической элите Российской империи – лидер кадетской партии П.Н. Милюков, связанный с Болгарией давними личными узами и симпатиями. Его общественно-политический лагерь и аффилированные с ним органы печати всегда сочувствовали болгарскому делу. Быть может, такая поддержка со стороны российской либеральной оппозиции и оказала медвежью услугу политическим устремлениям Софии в 1912–1913 гг. Но, во всяком случае, даже после сближения с Центральными державами накануне и в начале Первой мировой войны Болгария сохранила своих симпатизантов в российском государственном и политическом истеблишменте, что оказывало влияние и на стратегию воюющей России.

Автор справедливо признал, что история так и не дала нам возможности судить, какая из сторон, Белград или София, оказалась эффективнее в борьбе за влияние на российское общество. Начатая руководством Болгарии Вторая балканская война летом 1913 г. полностью нарушила прежний баланс симпатий российской публики, которые в целом переместились на сторону Сербии. Однако материал этой главы позволяет сделать главный вывод: Россия оказалась совершенно не готова к тому, что сама окажется объектом активного информационного воздействия, «мягкой силы», говоря современным нам языком, причем со стороны тех, кого она привыкла считать «младшими братьями».

Третья глава книги представляет попытку «имагологического» исследования того, как представители России воспринимали сербский и болгарский народы в условиях войны – местные военные и политические элиты, массы мобилизованных простых людей в экстремальных обстоятельствах военного времени, влияние войны на города и села Сербии и Болгарии. Ряд ценных наблюдений и суждений автора в этой главе в целом убеждают, что русские смогли получить обширный массив разнообразных впечатлений о поведении сербов и болгар в ситуации большого кризиса. Корреспонденции и другие публикации очевидцев Балканских войн донесли до российского общества множество примеров как героизма, так и жестокости и националистического эгоизма сербов и болгар. В силу психологических особенностей, первые – примеры мужества и альтруизма – воспринимались намного более охотно и благосклонно. Но и отталкивающие примеры, попадая на страницы российской печати, объективно способствовали расширению и обогащению этнографических представлений в России о балканских «родственниках» и преодолению связанных с этим идеалистических иллюзий.

Заключительная четвертая глава книги посвящена реакции российского общества на события быстротечной Второй балканской войны лета 1913 г. В целом, она привела к росту разочарования и скепсиса российского общества в идеалах общеславянской солидарности. Несомненно, события 1912–1913 гг. добавили российскому обществу и сомнений в способности императорского правительства проводить эффективную политику на Балканах. Эти настроения еще не были твердо кристаллизованы, а вскоре и вовсе растворились в грандиозных и трагических событиях Первой мировой войны. Но все равно и они оказали влияние на подрыв престижа старого режима в России и стали очередной «пробой пера» цензовой оппозиции в попытке посягнуть на властные прерогативы императорской власти.

Автору книги удалось, капитально и творчески проработав обширные массивы источников, создать целостную и внутренне непротиворечивую картину разноаспектного восприятия российским обществом Балканских войн 1912–1913 гг. Пожалуй, самый главный вывод, который позволяет сделать книга Н.С. Гусева, заключается в том, что отличительными чертами этого восприятия были консерватизм и архаика представлений, наивность и идеализм вкупе с высокой инерционностью в осознании современных им реалий. Даже новые акторы общественно-политической жизни России – относительно свободная буржуазная пресса и либеральная парламентская оппозиция – оперировали во многом архаическими геополитическими мотивами и страноведческими идеалами.

И общественность, и государственное руководство России подошли к Балканским войнам с той иллюзией, что Российская империя сможет сохранить за собой роль равноудаленного и равно влиятельного арбитра и покровителя славянских народов Балканского полуострова и что это поможет ей использовать совокупный потенциал Сербии и Болгарии для решения грандиозных исторических задач как в случае общеевропейской войны, так и при окончательном решении вопроса о Константинополе и Проливах. И ни события Балканских войн, ни даже катастрофа Первой мировой не позволили полностью освободиться от этих иллюзий вплоть до самого момента революционного слома старорежимной имперской государственности.

В рецензиях полагается говорить и о недостатках научных работ. Имеются ли таковые в книге Н.С. Гусева? В рамках избранной автором темы и проблематики его исследование не имеет значимых изъянов; поставленные задачи решены подробно и убедительно. На данном этапе автор сознательно ограничил себя и отказался от работы с архивными материалами заинтересованных государственных ведомств Российской империи, в первую очередь дипломатического и военного. Поэтому сфера собственно государственной политики России в отношении Балканских войн 1912–1913 гг. фактически оказалась за рамками его внимания.

Н.С. Гусев наглядно показал, как было информировано российское общество о событиях на Балканах, как воспринимало их и как местные правительства пытались воздействовать на него. Но избранный подход не позволяет в полной мере судить о том, как эти процессы и усилия отражались на сфере выработки и принятия дипломатических и военно-политических решений российского руководства. А ведь русские дипломаты и офицеры Генерального штаба, служившие на местах и в центральном аппарате своих ведомств, были органичной частью российского общества. Будучи лучше осведомлены о происходящем по служебным каналам, они все равно испытывали воздействие того же самого информационного поля. И даже понимая заведомую тенденциозность тех или иных трактовок и призывов, они были реципиентами тех же самых настроений, витавших в обществе.

Таким образом, следующая ступень изучения проблемы, на которую еще предстоит подняться исследователю темы о России и Балканских войнах, – показать, как публичная информация, настроения общества и государственная политика взаимно влияли друг на друга, в чем они сходились и различались; в какой мере военная элита и государственная бюрократия были подвержены информационным влияниям и как они сами пытались воздействовать на общественное мнение.

В целом, книга Н.С. Гусева является неоспоримо ценным и значимым вкладом в отечественную и мировую историографию Балканских войн 1912–1913 гг. и истории отношений России со славянскими народами Балканского полуострова. Этот труд занял достойное место в доселе пустовавшей нише, и теперь ни один исследователь Балканских войн не сможет обойти его вниманием. Рецензируемая монография уже получила вполне заслуженное признание научного сообщества: помимо прочего, за эту книгу Н.С. Гусев был удостоен медали РАН для молодых ученых. Автор доказал, что он в состоянии решать крупные научные задачи. Как представляется, конечно, если это будет соответствовать его интересам, в дальнейшем он сможет написать первую в России обобщающую и фундаментальную историю Балканских войн 1912–1913 гг., в которой исследует все аспекты политики России в отношении этих конфликтов. Или, быть может, захочет двигаться вширь и исследовать восприятие Россией балканских славян в динамике более широкого временного отрезка, в контексте как спора о Македонии, так и других проблем. Но это вопрос будущего выбора, а на данном этапе Н.С. Гусев обогатил отечественную историографию значимым и фундаментальным трудом, и это уже является свершившимся фактом большого положительного значения.