Везде
Greco-Serbian Treaty of 1867 and the role of Russian diplomacy
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
Greco-Serbian Treaty of 1867 and the role of Russian diplomacy
Annotation
PII
S0869544X0016719-3-1
DOI
10.31857/S0869544X0016719-3
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Agathangelos Gkiourtzidis 
Occupation: student Department of the history of Slavic nations of the Central Europe in Modern Times
Affiliation: Institute of Slavic studies, Russian Academy оf Sciences
Address: Athens, Greece
Edition
Issue 5
Pages
125-137
Abstract

The Greco-Serbian Treaty of 1867 is the second attempt to create a military coalition of Christian states in the Balkans, aimed at fighting a common enemy ‒ the Ottoman Empire. The agreement reflected the irredentist policy of the two states in solving the Eastern question, the purpose of which was to expel the Turks from the European continent and prevent the seizure of the Balkan territories by the Great Powers.Russia closely followed and moreover, actively influenced the negotiation process, which revealed a serious conflict of interests around the issue of border delimitation in Macedonia.The study highlights three key issues. The first concerns Russia's position on the provisions of the Greco-Serbian Treaty affecting Russian interests. The second has to do with the details of the negotiation process related to the future territorial division of the European territories of the Ottoman Empire and in particular Macedonia and the Bulgarian population living in the northern part of this territory. The third is devoted to the examination of the intermediary role of Russian diplomats.

Keywords
Balkan League, Greece, Serbia, Russia, N.P. Ignatyev, E.P. Novikov, I. Garašanin, P. Deligiannis
Received
13.09.2021
Date of publication
11.12.2021
Number of purchasers
6
Views
106
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf
1 Греко-сербское соглашение 1867 г. является одним из важнейших событий истории Греции и Сербии. Интерес научного сообщества к этой теме был вызван событиями, последовавшими после заключения Балканского союза, в частности, победоносными войнами и триумфом внешней политики двух стран в начале XX в.
2 В 1924 г. было опубликовано исследование сербского историка, профессора Белградского университета Г. Якшича «Первый сербско-греческий союз, 1867–1868» [9]. Двумя годами позже, в 1926 г., в свет вышло исследование греческого историка, профессора Афинского университета С. Ласкариса «Первый союз между Грецией и Сербией. Феслауский договор от 14–26 августа»[3].
3 Во второй половине XX в. теме греко-сербского соглашения была посвящена научная статья греческого историка Н. Руссоса «Харилаос Трикупис и греко-сербский союз 1867 г.»[7]. Также она нашла отражение в исследовании югославского историка П. Милосавлиевича «Сербско-греческая конвенция 1861 г.» [5].
4 В конце ХХ – начале XXI в. тема греко-сербского соглашения затрагивалась в рамках общей проблематики сербским историком С. Терзичем в монографии «Сербия и Греция 1853–1903. Борьба за Балканы» [11], российским историком О.Е. Петруниной в монографии «Греческая нация и государство в XVIII–XXвв.: очерки политического развития» [1] и греческим историком К. Элианосом в монографии «Неизданные письма 1867 г.» [12].
5 Вышеперечисленная историография внесла большой вклад в изучение данной темы, но следует заметить, что практически отсутствуют исследования российских историков, посвященные конкретно теме греко-сербского соглашения 1867 г., так как в российских архивах очень мало источников, которые могли бы пролить свет на роль России по этому, столь важному для Греции и Сербии, вопросу. Но мне удалось обнаружить в фондах АВПРИ дипломатические депеши русского посланника в Афинах Е.П. Новикова и русского посла в Константинополе Н.П. Игнатьева, позволяющие ответь на некоторые вопросы, касающиеся следующих проблем: позиции России по положениям греко-сербского соглашения, затрагивающим российские интересы; деталей переговорного процесса, связанных с будущим территориальным разделом европейских территорий Османской империи, в частности Македонии и судьбы болгарского населения, проживавшего в северной части этой территории; посреднической роли русских дипломатов.
6 С точки зрения истории международной политики, важность данного исторического события заключается в том, что на Балканском полуострове впервые была предпринята попытка заключения договора между суверенным Греческим королевством и автономным княжеством Сербии. Таким образом на балканской карте помимо традиционных политических игроков, таких как Россия, Франция, Англия и Австрия, о себе и своих интересах заявили новые игроки.
7 Военный союз Греции и Сербии был направлен на борьбу с общим противником – Османской империей и отражал политику двух государств в решении Восточного вопроса с целью изгнания турок с европейского континента и недопущения захвата балканских территорий великими державами.
8 Переговорный процесс по греко-сербскому соглашению 1867 г. проходил на фоне Критского восстания (1866–1869) и по существу являлся его дипломатической проекцией. В этот период Греция находилась в сложной экономической ситуации. Кроме этого, ее внешнеполитическое положение усугублялось практическим отсутствием боеспособных армии и флота.
9 В 1865 г. Белград активизировал дипломатическую деятельность с целью создания военного союза между балканскими христианами [12. Σ. 78]. Первый договор Сербии с Валахией и Молдавией был подписан в 1865 г., но после отречения князя Александру Кузы он потерял силу.
10 В докладе от 18 августа 1866 г. греческий консул в Бухаресте Стаматиос Гионис информировал греческого посланника в Константинополе о том, что 14 мая 1866 г. княжество Сербия и объединенное княжество Валахии и Молдавии должны были заключить договор об оборонительном и наступательном союзе против Османской империи. Основные положения этого договора Гионис направил в Афины [3. P.15]. В сентябре 1866 г. Сербия заключила договор с Черногорией, а в середине 1867 г. вела переговоры с Болгарским тайным революционным братством [6. P. 309]. Представитель Сербии при османском дворе Ристич отрицал существование сербо-румынского союза, заявив греческому послу в Константинополе Панайотису Делияннису, что это всего лишь проект румынского правительства. Но получив заверения Игнатьева о том, что договор действительно был подписан, Делияннис в докладе от 5 октября 1866 г. известил об этом министра иностранных дел Греции Делигеоргиса [3. P. 16]. Второй договор между Сербией и Валахией и Молдавией был подписан 20 января 1868 г. [4. P. 147].
11 На фоне активной внешней политики Сербии и в преддверии очередного критского кризиса находящаяся в оппозиции партия войны, возглавляемая Александросом Кумундуросом, заявила о необходимости вернуться к вопросу о заключении военного альянса с Сербией и более того начала неформальные переговоры с сербской стороной. По инициативе депутата от Месолонги Харилаоса Трикуписа, в недавнем прошлом блестящего дипломата, служившего в греческом посольстве в Лондоне, Кумундурос направил в Константинополь опытного дипломата Михаила Антонопулоса. 31 мая 1866 г. Антонопулос встретился с представителем Сербии при османском дворе Йованом Ристичем. В докладе от 12 июня 1866 г., направленном Кумундуросу, Антонопулос вкратце обозначил основные пункты переговоров [7. P. 87]:
12
  1. В качестве предварительного условия для возобновления переговоров Сербия считала необходимым формирование нового кабинета министров под председательством Кумундуроса, убежденного сторонника альянса и считающегося одним из лучших друзей сербов в Афинах.
13
  1. Общая позиция, согласованная в 1861 г. была в принципе принята, и обе страны собираются сделать все возможное для активизации военных приготовлений.
14
  1. В соответствии с договоренностью, достигнутой в 1861 г., обе страны незамедлительно начнут действия совместно с христианами Турции и одновременно с албанцами.
15
  1. Обе стороны будут предотвращать любые разобщенные повстанческие движения.
16
  1. На данный момент не будет предпринято никаких шагов по обращению к европейским кабинетам, обе стороны оставляют за собой право договориться по этому вопросу позже.
17
  1. День всеобщего восстания будет назначен по взаимному согласию между двумя сторонами.
18
  1. Этому восстанию должно предшествовать албанское восстание, за которым последует вторжение греческого и сербского добровольческих отрядов на территорию Османской империи, после чего Сербия и Греция совместно вступят в войну.
19
  1. Ранее между Грецией и Сербией уже была заключена конвенция.
20
  1. Греческие и сербские военные до начала военных действий должны изучить стратегическую сторону вопроса.
21
  1. Миссия в Константинополе должна быть организована таким образом, чтобы через нее продолжить переговоры.
22
  1. Наконец, было решено, что «настоящее соглашение принимается только в качестве основы для подготовки к общей цели»; окончательные обязательства будут приняты позже, после того, как король Греции ознакомится с ними и одобрит. Переговоры должны были храниться в строжайшей секретности [3. P. 13–14].
23 В сентябре 1866 г. в Афины был направлен военный атташе Любомир Иванович для изучения отношения политиков к греко-сербскому сотрудничеству, а также политического, экономического и военного потенциала Греции. Иванович доложил в Белград, что греческая армия насчитывает менее 10 000 человек и, несмотря на желание, Греция не готова к войне против Турции [7. P. 100].
24 Ситуация на Крите ухудшалась. Вся Греция сочувствовала критянам. Кумундурос сообщил главе кабинета Димитрису Вулгарису и министру иностранных дел Делигеоргису о предпринятых действиях по возобновлению переговоров с Сербией с целью заключения военного союза. Но Вулгарис и Делигеоргис считали, что Греция должна избегать серьезной конфронтации с Турцией, так как не готова к войне ни в военном, ни в экономическом отношении [7. P. 87], и что ей нужно действовать посредством дипломатии. 10 августа Делигеоргис направил послам великих держав в Афинах меморандум с отсылками к ряду договоров, заключавшихся с 1830 г., гарантировавших и так незначительные права христианского населения Крита. Этот дипломатический шаг не достиг цели. Более того, представители Франции и Англии категорически поддержали позицию Турции, ссылавшейся на IX статью Парижского договора от 1856 г., согласно которой ни одна держава не имела права вмешиваться во внутренние дела Турции [7. P. 83; 13. Σ. 14–15]. Россия, напротив,в рамках политики по отмене ограничительных мер Парижского договора 1856 г. с самого начала поддерживала требования критян [1. С. 406].
25 Вследствие негативной реакции общества на пассивную позицию в отношении критского восстания и дипломатического провала правительство Вулгариса было вынуждено подать в отставку. 18 декабря 1866 г. кабинет министров Кумундуроса получил вотум доверия. В новое правительство вошли рьяные сторонники Великой идеи – Х. Трикупис, К. Ломвардос, Д. Боцарис, Х. Христопулос. Учитывая позицию великих держав о невмешательстве в критский вопрос, Кумундурос и возглавивший министерство иностранных дел Трикупис начали выстраивать новую внешнюю политику, а точнее, вернулись к той, основы которой заложил в 1860 г. король Оттон I. Ее отличительной чертой была активная балканская политика, направленная на создание альянса с подвассальными княжествами Сербии, Черногории и Валахии и Молдавии, а также подготовка к восстанию христианских народов, проживавших на европейской территории Турции.
26 Сразу после вступления в должность Трикупис приступил к реализации нового курса внешней политики, ее главной задачей стало заключение соглашения с Сербией, которое должно было благоприятно повлиять на решение критского вопроса. Главные принципы этой политики Трикупис изложил в инструкции от 11 января 1867 г., направленной греческому послу Делияннису в Константинополь. 14 января Делияннис ее получил, в ней Трикупис писал: «Интересы и долг Греции требуют, чтобы она как христианская держава на Востоке поддерживала отношения дружбы и согласия с другими христианскими нациями на Балканах; в частности, она должна работать с автономными государствами Сербии, Румынии и Черногории ради общих интересов христианских народов в Османской империи» [3. P. 17]. Далее Трикупис обозначил принципы, которыми руководствовалось греческое правительство для достижения соглашения с Сербией:
27
  1. Целью альянса должно быть, с одной стороны, объединение Греции и Сербии против любого нападения со стороны Турции, осуществленного либо одновременно против двух союзников, либо против одного из них, и, с другой стороны, подготовка совместных действий, направленных на исполнение законных желаний христиан, проживающих в Турции.
28
  1. Греческое правительство готово увеличить существующие налоги с тем, чтобы подготовиться к военным действиям на суше и на море, и Сербия, со своей стороны, естественно, должна пойти на аналогичные меры.
29
  1. Оба государства морально и материально подготовят народы Турции, с которыми они связаны национальными узами, снабдив их в условленный момент оружием и боеприпасами, и в то же время постараются привлечь на свою сторону албанцев.
30
  1. Объявление войны Турции может произойти только по взаимному согласию, за исключением случая, когда Турция спровоцирует войну неоправданной агрессией против одного из двух союзников.
31
  1. Греция и Сербия, выступающие за освобождение своих братьев, будут противодействовать любым попыткам со стороны небалканской державы осуществить территориальные приобретения за счет областей, находящихся в европейских владениях султана.
32
  1. И наконец, оба союзника приложат все усилия для того, чтобы не допустить возникновения преждевременных повстанческих движений в Турции и примут меры в отношении Бухареста и Цетине, чтобы добиться присоединения румын и черногорцев к альянсу [3. P. 18].
33 На встрече, состоявшейся 28 января 1867 г., Делияннис сообщил Ристичу о намерении греческого правительства заключить соглашение с Сербией. Через несколько дней Ристич передал Делияннису ответ сербского правительства с комментариями. Особый акцент сербская сторона сделала на пункте об определении в соглашении территорий, на которые претендуют стороны, что стало серьезным камнем преткновения для продолжения переговоров.
34 29января 1867 г. русский посланник в Афинах Новиков доложил Игнатьеву в Константинополь о том, что Сербия и Греция хотят заключить военный союз, который будет действовать против Турции. В этих целях греческое правительство готово взять на себя обязательство в течении пяти месяцев укомплектовать армию численностью 30 000 солдат. Примечательно, что эту информацию Новиков получил лично от короля Георга1.
1. Архив внешней политики Российской империи. Ф. 138. Оп. 467. Д. 7. Л. 20–21.
35 Следовательно, Россия была вовлечена Грецией в переговорный процесс по греко-сербскому соглашению с самого начала. Игнатьев в докладе от 5 февраля 1867 г., адресованного Горчакову, объяснял это тем, что «зная, что сербы не оставят нас в неведении о происходящем, г-н Делияннис предложил сербскому посланнику держать меня в курсе переговоров». Само же Министерство иностранных дел Греции, по словам Игнатьева, мотивировало свое доверие к нему «нынешней бескорыстностью политики России». Далее Игнатьев написал, что Ристич сообщил ему основные пункты предстоящего соглашения, которые должны были служить отправной точкой для переговоров2. Самые важные пункты, представляющие интерес для внешней политики России, Игнатьев сопроводил своими комментариями.
2. АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 7. Л. 23.
36 Пункт соглашения, вызвавший наиболее пристальное внимание Игнатьева, касался противодействия двух государств захвату иностранной державой европейских территорий Османской империи. Делияннис старался не затрагивать эту тему в разговорах с Игнатьевым. Ристич, напротив, рассказал об этом Игнатьеву, на что тот сразу заметил, что «Румыния должна, в любом случае, оставаться вне такой территориальной гарантии, поскольку следовало ожидать, что мы будем претендовать на нашу старую границу, которая по праву принадлежит нам, и что, безусловно, ни греки, ни кто-либо другой не помешают нам вернуть ее»3.
3. АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 7. Л. 26.
37 Резкий тон Игнатьева скорее всего был вызван тем, что Афины вслед за Белградом посчитали нужным заключить соглашение с Бухарестом. В конце января, т.е., практически одновременно с началом переговоров с Сербией, Трикупис под предлогом вручения принцу Каролу от имени короля Георга большого креста ордена Спасителя направил Антонопулоса в Бухарест. Истинная цель миссии Антонопулоса ‒ узнать позицию румынского правительства в отношении Греции и выяснить возможности создания четырехстороннего союза, который, по мнению Трикуписа, должен был стать дополнением к союзному договору с Сербией [3. P. 32–33].
38 К политической миссии, возложенной на Антонопулоса, Игнатьев отнесся неодобрительно, опасаясь, что она может скомпрометировать греко-сербские переговоры4. Объяснял это Игнатьев неуверенностью в том, что принц Карол свободен от своих турецко-французских связей, поэтому русский дипломат сказал Делияннису, что, как ему кажется, почва в Румынии мало подготовлена для соглашения с Бухарестом. Горчакову по этому поводу Игнатьев писал: «Мне кажется, что необходимо срочно позаботиться как в Афинах, так и в Бухаресте о том, чтобы никакой территориальной гарантии Румынии не было»5.
4. АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 7. Л. 32.

5. АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 7. Л. 30–31.
39 В отношении территориальных притязаний Греции и Сербии, в частности конфликта интересов, обнаружившегося в вопросе о Македонии после первой встречи Делиянниса и Ристича, Игнатьев писал: «Трудно не заметить духа недоверия, который проник в эту первую попытку достичь взаимопонимания между греками и сербами»6.
6. АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 7. Л. 26.
40 Сербы хотели четко определить в соглашении территории, на которые претендуют стороны, добиваясь от греков признания своего права на часть Македонии. Греки отказались и вместо этого предложили не фиксировать в соглашении какое-либо решение по Македонии и вернуться к решению этого вопроса после ее освобождения, позволив населению этой территории самому решать к какой стране оно хочет присоединиться [7. P. 93–94].
41 Когда Ристич в беседе с Игнатьевым сообщил, что Сербия претендует на часть Македонии, Игнатьев указал ему, «что на спорной территории, которая была столь быстро разделена, находилась обширная территория, населенная болгарами, и что было бы правильно учитывать реальные пожелания этого населения»7.
7. АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 7. Л. 27.
42 Игнатьев придавал важное значение греко-сербским переговорам, обращаясь к Горчакову он дал следующую оценку: «Даже если предположить, что нынешние переговоры не увенчаются успехом, попытка достичь соглашения между Грецией и Сербией является, тем не менее, важным фактом, который следует учитывать. Там есть плодотворные зачатки, которые могут быстро созреть и за развитием которых необходимо следить». В отношении позиции России, которую необходимо донести до Греции и Сербии, Игнатьев высказал следующее мнение: «Что касается нас, то, как мне кажется, мы должны заявить о том, что мы, насколько это возможно, служим интересам наших единоверцев на Востоке. С одной стороны, мы содействуем взаимопониманию между различными ветвями христианского населения, а с другой – защищаем их от опасностей поспешных действий»8.
8. АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 7. Л. 28 об. –30.
43 В Санкт-Петербурге услышали Игнатьева и обратили пристальное внимание на сложные, многогранные политические процессы, развивавшиеся между христианскими народами на Балканах, о чем свидетельствует тот факт, что 25 марта 1867 г. Игнатьев с ранга посланника был повышен до чрезвычайного и полномочного посла России в Турции. По времени это назначение совпало с началом консультаций греческого правительства с русским посланником в Афинах по вопросу поиска новой основы для возобновления греко-сербских переговоров. Игнатьев и Новиков сыграли в этом процессе ключевую роль.
44 В марте 1867 г. стало известно о предстоящей поездке сербского князя Михаила Обреновича в Константинополь. В Афинах понимали, что, пользуясь кризисной ситуацией на Крите, сербы будут добиваться от Турции вывода ее военных гарнизонов с территории Сербии [8. P. 101].Это могло быть сделано в обмен на ее лояльность и в ущерб возможному союзу с греками. Складывающаяся ситуация ухудшала переговорную позицию Греции. В связи с этим Кумундурос отправился к русскому посланнику в Афинах Новикову для консультации о возможности возобновления переговоров с Сербией на новой основе9.
9. АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 7. Л. 33.
45 Глава греческого кабинета признал, что положение, касающееся Македонии, было сформулировано не очень удачно, но он не думал, что требования греков можно было истолковать как посягательство на славянскую народность, утверждая, что Греция предлагала прежде всего лишь общую основу для освобождения восточных христиан и что именно Сербия настояла на немедленном включении пункта, касающегося будущего территориального раздела10.
10. АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 7. Л. 35.
46 Отказ признавать претензии Сербии на часть Македонии Кумундурос объяснил тем, что греческое правительство не может гарантировать сербам присоединение этой территории в ущерб болгарам. Кумундурос подчеркнул, что «решив неукоснительно уважать права других национальностей, греческое правительство было бы счастливо вступить в прямой контакт с болгарами с тем, чтобы дать им заверения в своей искренности и совместно работать во имя великого дела освобождения христиан»11. Новиков ответил, что необходимо воплотить в жизнь эти намерения, что Сербия является сильной, она использует преимущества, созданные борьбой на Крите, а на данный момент Греция нуждается в Сербии больше, чем Сербия нуждается в Греции, и чтобы избежать опасной изоляции, греческое правительство должно заключить этот важный союз даже ценой определенных уступок. На это Кумундурос заявил, что греческое правительство готово возобновить переговоры на основе принципа освобождения Востока и при условии, что все население, которое примет участие в этой борьбе, само определит свою судьбу12.
11. АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 7. Л. 36.

12. АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 7. Л. 36 об. –37.
47 Новиков выразил сомнение по поводу эффективности принципа всеобщего голосования на Балканах, так как считал, что оно вызовет серьезные трудности в проведении. Вместо него он предложил принять принцип территориальных гарантий, предлагаемый сербами, но с условием, как для Сербии, так и для Греции, аннексировать только те территории, на которых проживают сербы и греки соответственно, при этом не определять эти территории географическими терминами из-за смешанных границ между греками и сербами, болгарами и албанцами. Комментируя данную идею в письме Горчакову, Новиков не исключал, что принцип suumcuique(«каждому свое») не снимет все противоречия13.
13. АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 7.Л. 37об. –38.
48 На следующий день, после встречи с Кумундуросом, Новикова принял король Георг, согласившийся с представленными ему предложениями, и заверил русского посланника в том, что даст Кумундуросу соответствующие распоряжения14. На следующий день, 17 марта 1867 г., Кумундурос и Трикупис сообщили Новикову, что новые инструкции, разработанные в соответствии с его предложениями, отправлены греческому послу в Константинополе. В соответствии с ними Делияннису предписывалось возобновить переговоры, заявив сербам, что греческое правительство выдвигает в качестве своей главной цели освобождение христианского Востока, и в этом плане обе договаривающиеся стороны должны будут взять на себя взаимное обязательство не складывать оружие до тех пор, пока восставшие греческие и сербские провинции не будут освобождены и присоединены к их национальным центрам. При этом необходимо соблюдать права других национальностей15.
14. АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 7. Л. 38.

15. АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 7. Л. 40.
49 По поводу Македонии, ставшей причиной разногласий между сербами и греками, Новиков в письме Горчакову дал следующую оценку: «Сербия просит разделить Македонию, поскольку этот край в основном населен славянами. Но славяне Македонии – исключительно болгары. Таким образом, сербы, как представляется, отныне берут на себя своего рода покровительство над другими славянами […], и греки не были бы совершенно неправы, когда обвиняли их в стремлении насильственно ассимилировать болгар». Интересы России на Балканах ‒ считал Новиков ‒ состоят в справедливом балансе населявших регион этнических групп16.
16. АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 7. Л. 39.
50 Во время пребывания в Константинополе князь Михаил поручил Ристичу подготовить вербальную ноту с призывом к греческому правительству отказаться от обвинений сербов в нежелании выполнять предыдущие обязательства17.
17. АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 7.51об.
51 В вербальной ноте Ристич указал, что хотя греческое правительство исходилоиз того, что принципы территориального раздела согласованы, в частности, в письмах Гарашанина от 22 октября 1861 г., направленном Ристичу, и Кундуриотиса от 20 ноября 1861 г., направленном Рениерису, но сербское правительство, ссылаясь на письмо Кундуриотиса от 20 ноября 1861 г. и ответное письмо Гарашанина от 28 декабря, заявило, что на переговорах в 1861 г. стороны пришли к согласию только по трем пунктам: а) внутренняя организация, б) внешняя пропаганда и в) дипломатические действия. Таким образом Ристич озвучил позицию сербского правительства, заключавшуюся в том, что оно никогда не принимало соглашения, предложенного Рениерисом ни в одной из его статей, касающихся территориального раздела18.
18. АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 7.Л. 58об. –59.
52 Далее Ристич заявил, что в решении Восточного вопроса необходимо руководствоваться принципом этнической принадлежности, исходя из которого Греция не может иметь больше прав на эту территорию, чем Сербия, так как большую часть ее населения составляют славяне. Апеллируя к истории, он подчеркнул, что с этим краем связаны самые славные страницы прошлого сербского народа, от исторического наследия которого сербы вовсе не готовы отказаться19.
19. АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 7.Л. 64об. –67.
53 Ристич также указал на то, что минимальные территориальные приобретения Греции, согласно греческому проекту, включали «Крит, Эпир, Фессалию, острова Архипелага и районы Македонии, взявшие в руки оружие». Эти территории дали бы Греции не менее 3 000 000 жителей. А с учетом островов, которые, вполне вероятно, тоже могли поднять восстание, эта цифра, по его оценкам, доходила по меньшей мере до 4 500 000 жителей. Далее Ристич подчеркнул, что, исходя из того, что соглашение между Сербией и Греций основывается на взаимных гарантиях приобретения определенных территорий, Сербия должна будет согласиться на увеличение населения Греции на 4 500 000 чел., в то время как Греция гарантирует Сербии увеличение населения только на 1 200 000 жителей, что сербская сторона считала несправедливым20.
20. АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 7. Л. 63.
54 Делияннис крайне негативно воспринял ноту Ристича, вследствие чего Игнатьев в письме от 21 мая 1867 г. сообщил Горчакову, что, если не произойдет неожиданных событий, греко-сербские переговоры можно считать сорванными. Среди обстоятельств, приведших к тому, что возобновление переговоров откладывалось на неопределенный срок, Игнатьев выделил следующие. Первое – после того как министр иностранных дел Франции Леонель де Мутье поднял вопрос об Эпире и Фессалии, греки обратили свои взоры в сторону Франции, возлагая надежды на турне короля Георга по Европе в рамках предстоящей его женитьбы. Второе – у греков не было средств, необходимых для ведения вооруженной борьбы с турками. Третье – прозападная ориентация Трикуписа, которая, по-видимому, побуждала его не делать ничего, что не одобрила бы Франция и, особенно, Англия. В отношении сербов Игнатьев отметил, что они также не горели желанием возобновить переговоры, так как опасались возникновения проблем из-за долгосрочных договоренностей. По его мнению, «ситуация существенно изменится, если король Георг вернется из поездки с убеждением, что более решительная политика и основательное соглашение с Сербией отвечают интересам его страны»21.
21. АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 7. Л. 52об. –54.
55 Ослабление переговорного процесса не помешало греческому правительству продолжить интенсивную военную подготовку. К маю были сформированы четыре новых батальона, закупалосьвоенное снаряжение, военно-морские офицеры выехали за границу для покупки военных кораблейи, наконец, начались подвижки в процессе получения Грецией займа в размере 25 000 000 драхм [3. P. 21; 2. P. 226].
56 В конце мая Ристич встретился с Игнатьевым и сообщил о том, что получил письмо с ответом Трикуписа на вербальную ноту. В нем министр иностранных дел Греции утверждал, что никогда не хотел нарушать возможные права сербов22. В начале июля Новиков написал Горчакову о том, что Кумундурос и Трикупис сообщили ему об этапе, на котором находились переговоры. На повестке стояли два вопроса. Сербское правительство предложило перенести площадку для переговоров в Белград и заменить обозначение будущих аннексий в географическом плане более широким и менее спорным принципом определенной численности населения, проживавшего на подлежащей аннексии территории. Греческое правительство выступило против переноса переговоров в Белград или в Афины считая, что в качестве площадки необходимо выбрать маленький курортный город на нейтральной территории, где встреча участников переговоров не вызвала бы подозрений у других государств. В тоже время, оно согласилось с предложенным Сербией принципом численности населения, предложив при этом ограничить его минимумом23.
22. АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 7. Л. 69.

23. АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 7. Л. 73.
57 В письме от 2 июля Игнатьев сообщил Горчакову, что скептически относится к замене географических границ новым принципом, считая его нецелесообразным для достижения удовлетворительного соглашения между договаривающимися сторонами. Но, в целом, подчеркнул он, что как с греческой, так и с сербской стороны одинаково велико желание прийти к определенному компромиссу. Обе стороны, по его мнению, признали ошибку в том, что слишком расширили поле для обсуждения вопросов будущего. Согласие по поводу места переговоров тоже было достигнуто. Таким образом, как представлялось Игнатьеву, основные препятствия на пути к взаимопониманию на предстоящих переговорах были заранее устранены24.
24. АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 7. Л. 74 об. –75.
58 В качестве места для ведения переговоров сербы предложили курортный городок Мехадия на территории Австрии (ныне Румыния). Трикупис поручил вести переговоры своему заместителю Петросу Заносу. Первая встреча сторон произошла в середине августа 1867 г. в Вене, где Занос с удивлением обнаружил, что князь Михаил приехал лично в сопровождении Ристича. Вопрос о принципе установления границ, из-за которого были сорваны переговоры в Константинополе, возник вновь. Относительно него Занос высказал мнение, что вряд ли сейчас существует необходимость упоминать в договоре о будущих границах. На что князь ответил, что в любом случае необходимо заложить основу для решения вопроса, поручив уладить его Гарашанину. Первая встреча Заноса с Гарашаниным состоялась 18 августа в Вене. В самом начале они затронули вопросо начале военных действий. В итоге стороны договорилась, что это произойдетв марте 1868 г. [3. P. 22–24].
59 Затем был поднят вопрос о границах. Исходя из поручения князя Михаила Гарашанину, Занос был вынужден уступить. После долгих переговоров Гарашанин отправился к князю Михаилу с встречными предложениями Заноса.Они предусматривали в качестве минимальных территориальных требований следующие варианты: для Сербии – Боснию и Герцеговину, для Греции – Фессалию и Эпир (плюс Крит), но,если Сербия будет настаивать на включении в минимум своих требований территорию Старой Сербии, Греция в свою очередь безоговорочно будет считать Македонию принадлежащей ей по праву. Завершив первый раунд переговоров стороны условились продолжить их в Феслау. Через три дня адъютант князя Михаила привез ответ. Князь выбрал первый вариант: Сербия включает Боснию и Герцеговину, Греция – Фессалию и Эпир с Критом [3. P. 26–27].
60 Разрешив самый острый вопрос, стороны приступили к обсуждению остальных пунктов соглашения. 26 августа 1867 г. в Феслау Занос и Петрониевич подписали Феслауское соглашение и прилагавшийся к нему отдельный акт. Занос писал по этому поводу Трикупису: «Пусть оно станет предвестником освобождения христианских народов, которые все еще являются рабами!». 14 сентября король Георг ратифицировал соглашение, но с двумя оговорками, касавшихся даты и деталей начала войны. Князь Михаил ратифицировал соглашение 23 сентября. 23 октября в Афины прибыл представитель Сербии полковник Франтишек Зах, ответственный за обмен ратификационными грамотами, а также за подписание военной конвенции, предусмотренной соглашением. 10 января 1868 г. протокол был подписан Захом и Антонопулосом. Предварительно решив, что срок 1 марта, установленный в ст. 2 соглашения, будет перенесен на 1 сентября 1868 г., они обменялись ратификационными грамотами. Что касается военной конвенции, то она была подписана Захом и Николаосом Маносом 16 февраля 1867 г. [3. P. 38–40].
61 20 января 1868 г. Новиков сообщил Горчакову об обмене ратификационными грамотами греко-сербского соглашения и о всех важных деталях соглашения25.
25. АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 7. Л. 81–82.
62 29 мая 1867 г. князь Михаил скончался после покушения. Феслауское соглашение потеряло обязательную силу ввиду того, что, по общему мнению в Сербии, оно связывалось лично с князем [10. С. 57–59].
63 Несмотря на то, что греко-сербское соглашение 1867 г.так и осталось на бумаге, оно имело важное значение как для Греции, так и для Сербии. Не будет преувеличением сказать, что Россия являлась неофициальной, третьей стороной в переговорах, так как была вовлечена в этот процессобоими участниками. Как греческие, так и сербские представители делились деталями предстоявшего соглашения с русскими дипломатами. Ознакомившись с проектом соглашения,Игнатьевсразу обозначил интересы России, касавшиесявосстановления старых границ с Румынией.
64 Практически с самого начала переговоров стало очевидно, что интересы Греции и Сербии сталкиваются в вопросе о Македонии, который помимо географического, имел другой немаловажный аспект ‒ болгарское население ‒ на который русские дипломаты указали грекам и сербам. Стороны не смогли прийти к компромиссу по этому острому вопросу, вследствие чего переговоры прервались. Осознав ошибочныйподход к решению вопроса о Македонии стороны начали консультации с Россией, при посредничестве которой в итоге удалось возобновить переговоры. Позиция Россиизаключалась в том, что необходим справедливый баланс между всеми христианскими народами Балкан. Она нашла отражение в соглашении, по которому Сербия претендовала на Боснию и Герцеговину, а Греция на Фессалию, Эпир и Крит. Таким образом вопрос о Македонии был вынесен за рамки переговорного процесса.
65 В оценке стремления греков и сербов заключить военный союз, Игнатьев оказался совершенно прав. В 1912 г. Греция, Сербия, Черногория и Болгария при активной поддержке и посредничестве России заключили Балканский союз, который в результате Первой Балканской войны (1912–1913) одержал победу над Турцией, практически вытеснив ее из Европы. После триумфа греческой политики на Балканах, в результате которой Греция удвоила свою территорию, премьер-министр Э. Венизелос воздал долг своим предшественникам, признав, что он основывал свою политику на более ранних, но безуспешных попытках сформировать Балканский альянс [7. P. 81].

References

1. AilianósK.I.Anékdotesepistoléstou 1867. Athína, Ekd. Evrasía, 2016.(InGreek).

2. Driault Ed., Lheritier M.Histoire diplomatique de la Grèce de 1821 à nos jours. Paris, 1925. T. 3.

3. Jakšić Gr.Prvi srpsko-grčki savez, 1867–1868.Arhiv za pravne i društvene nauke.1924.№ 25.P. 338–355. (In Serbian).

4. Lascaris S.Th.La première alliance entre la Grèce et la Serbie. Le traité d'alliance de Voeslau du 14–26 Aout 1867.Monde Slave. 1926. № 9. 50 p.

5. Milin M. Moments de l’histoire des relations politiques roumaines-serbes (1867–1871).Balcanica. 1984. № 16.P. 143–160.

6. Milosavljević P. The Serbian-Greek Convention of 1861.Greek-Serbian Cooperation, 1830–1908. Ed. 14, SASA, Belgrade (1982).P. 83–92.

7. Papantonákis G.I diplomatikí istoría tis Kritikís Epanastáseos tou 1866. En Athínais: Ekd. Typis «Sphendónis»,1926. (In Greek).

8. Petrunina O.Je. Grecheskaia natsiia i gosudarstvo v XVIII–XX vv.: ocherki politicheskogo razvitiia. M: KDU, 2010. (In Russ.).

9. Piroćanac M.S.Beleške povodom jedne «diplomatske islorije». Belgrade, 1896.(In Serbian).

10. Reid J.J.Crisis of the Ottoman Empire: Prelude to Collapse 1839–1878.: Stuttgart: Franz Steiner Verlag, 2000.

11. Roussos N.Th. Charilaos Tricoupes and the Greco-Serbian Alliance of 1867. Balkan studies. 1971. №12.P. 81–101.

12. Stavrianos L.S. Balkan Federation. A history of the movement toward Balkan unity in modern times. Smith College Studies in History. Vol. XXVII, Nos. 1–4, October, 1941–Jule, 1942.

13. Terzić S.Srbija i Grčka 1853–1903. Borba za Balkan. Belgrad. 1992.(In Serbian).

Comments

No posts found

Write a review
Translate